Поющая кровь - Робин Бейли

Они снова спустились по лестнице. Сразу же за передним залом был еще один большой зал, где проводились судебные разбирательства и отец ее судил своих подданных. Стены здесь были увешаны роскошными гобеленами ручной работы, и, хотя пыль тонким слоем покрыла искусно вышитых разнообразных воронов, Стужа вспомнила, как величественно выглядел на их фоне отец, когда восседал в своем пышном наряде и осуществлял правосудие.

— Да, это работа Кела, — призналась Реймут наконец. — Как он нашел это место — я не знаю. Рассказывал что-то о твоих приключениях, как шел по твоим следам. Знаешь, он ведь одержим тобой. — Реймут неторопливо подошла к большому трону, установленному на невысоком помосте. Она провела по нему рукой, любовно погладила спинку и резные ручки.

Внезапно Стужа осознала, что мать ее тоже мучат воспоминания. В этом доме Реймут вышла замуж, под этой крышей родила детей. И муж ее день за днем сидел на этом самом троне, который она сейчас гладит. Стуже вдруг остро захотелось протянуть руку и обнять мать, попросить прощения за все, что случилось между ними.

Но она не смогла. И не будет просить. Все виноваты — и отец с матерью, и ее учитель Бурдрак, а больше всех — ее брат. Конечно, на ней тоже лежит вина. Но она не собирается взваливать все на свои плечи лишь для того, чтобы утешить мать. Слишком долго она жила с тяжелым чувством вины за все, что произошло, пока Кимон не объяснил ей, что не одна она виновата.

Ей безумно хотелось, чтобы руки матери обняли ее, но вместо этого она сама обхватила себя руками.

— Когда Кел вызывал мой дух, — продолжала Реймут, — он не знал моего имени. А я какое-то время не могла говорить — слишком велико было потрясение от неожиданного возвращения в этот мир. Но ему нужно было как-то называть меня, вот он и дал мне имя Ороладиан.

— «Та, что дорога и аду, и раю», — перевела Стужа это имя, только теперь узнав в нем смесь рианотанского и эсгарианского диалектов.

— Думаю, он с самого начала знал, кто я. — Реймут нерешительно коснулась своего лица. — Мы ведь с тобой так похожи, вывод для него напрашивался сам собой. — Она пристально посмотрела на дочь и медленно покачала головой. — Позже ко мне вернулись речь и память. — Реймут продолжала, глядя прямо в глаза дочери: — Затем вернулись мои силы, еще более могущественные, чем когда-либо. Я же не ведьма, как ты. Мне колдовство надо творить при помощи амулетов или особых заговоров и символов. Но пребывание в аду многому научило меня. — На мгновение взгляд Реймут стал отсутствующим, и Стуже оставалось только догадываться, какие тайны открылись ее матери. — Подобно магам Кондоса, я попыталась бороться с богом смерти. Оркос — сильное божество, он вселяет страх, но я не дрогнула, сражалась всеми своими темными силами и одержала частичную победу.

Мне не удалось вернуть дух в свое тело, но зато я сумела вырваться из того круга ада, который заслужила. Я блуждала по всем девяти кругам. Я увидела такие чудеса, Самидар! И так много узнала о природе силы. — Она помолчала, а затем продолжила приглушенным голосом: — Я воспользовалась своими новыми возможностями, чтобы заглянуть в сердце и голову Кела, и тогда я увидела, что он не лгал — он в самом деле твой сын и мой внук.

Стужа шагнула на помост и встала по другую сторону трона, повернувшись лицом к матери.

— Почему ты не захотела довольствоваться этим? Зачем ты направила его рыскать по Келед-Зарему и искать Три Артефакта? Ты же ненавидела войну, матушка. Помнишь, как ревностно ты охраняла мир в Эсгарии? — Она потрясла стиснутым кулаком перед носом матери. — Знаешь ли ты, скольких людей убил мой сын ради тебя? Он заявил, что Артефакты возвращают жизнь, но ты ведь и так жива!

Реймут отодвинулась от трона и провела рукой по гобелену, поднимая облако пыли.

— Как некромант, Кел весьма искусен, — спокойно сказала она, — но действие некромантии ограниченно. — Она посмотрела на дочь, и голос ее дрогнул. — Я снова ослабеваю и скоро умру. Магия Кела подарила мне только год жизни, но больше дать не в состоянии. Время на исходе.

Стужа боролась с чувствами, обуревавшими ее душу.

— И тогда ты нарушила закон Эсгарии и стала учить его своему колдовскому искусству в надежде, что он сможет найти способ и продлить тебе жизнь, — не без издевки в голосе сказала Стужа.

— Он уже обладал им, — бросила Реймут в свое оправдание. — Я лишь шлифовала его способности. В процессе нашего учения мы узнали о существовании Трех Артефактов: Лампы Нугарила, Глаза Скраал и Книги Шакари. О том, что, если использовать все три вещи одновременно, можно вернуть настоящую жизнь мертвому. Но жрецы Кондоса спрятали их. Несколько драгоценных месяцев ушло на то, чтобы выяснить — все эти вещи сокрыты в Келед-Зареме. — Слабая улыбка заиграла на губах матери. — Насколько я понимаю, ты выбрала эту страну, чтобы там поселиться, совершенно случайно. Хотя можно подумать, боги изначально замыслили это, чтобы нам с тобой встретиться.

Стужа с трудом сдерживала себя.

— Значит, ты послала Кела найти Артефакты и тебе было безразлично, каким образом он их достанет, какие разрушения он причинит, поскольку, в случае его успеха, ты продлишь себе жизнь!

— Я не посылала его! — ответила Реймут, тоже рассердившись. — Однажды ночью он исчез. В конце концов при помощи своего колдовства я нашла его и узнала, что он отправился за Артефактами. Я позвала его назад, но он отказался возвращаться домой.

— Почему же ты не отправилась вслед за ним? Разве ты не видела, что он безумен? Ведь ты могла повлиять на его поступки!

Глаза Реймут вспыхнули.

— Неужели ты так же невежественна, как и прежде? Неужели я так тебя ничему и не научила? Мои жизненные силы связаны с этим местом. Поехать в Келед-Зарем? Да я даже за стены крепости не могу выйти!

Стужа стремительно приблизилась к матери и прижала ее спиной к гобелену.

— Не называй меня дурой! Я только это от тебя и слышала, тогда как с моим братцем-притворщиком ты лишь сюсюкала и всячески потакала ему. — Она схватила в кулак тонкую ткань платья матери и приблизила к себе ее лицо. — Это ты вдохновила Кела! Ты, так же как и он, в ответе за все преступления. Ты использовала моего сына!

Реймут взяла дочь за запястье и потянула ее к двери на противоположной стене зала. Сняла со стены факел.

— Иди за мной, — скомандовала она.

Они оказались в темном коридоре, и только факел освещал путь. Реймут шла проворным шагом, не выпуская руку дочери. В конце прохода она толкнула еще одну дверь. Помещение озарилось теплым желтым светом.

— Видишь, что натворила твоя ревность, Самидар? — накинулась Реймут на дочь.