Поющая кровь - Робин Бейли

— Знаешь ли ты меня, Самидар? — передразнила его женщина. Она снова двинулась вниз по лестнице.

Стужа осталась стоять, но махнула Терлику, чтобы он ушел. Не глядя на него, она ответила:

— Это моя мать.

Глава 18

О, сколь твой вздох далек и тих,Как звуки капелек живыхПо листьям бьющего дождя.И знаю я,

Что никогда ты не придешь.В закате солнца пропадешьИ в отражении луныУтонешь ты.

Но где б я ни была, ты — здесь,Как еле слышимая песнь.Жаль, не придем — ни ты ко мне,Ни я к тебе.

— Выйди, Терлик.

Он взял ее за рукав, но на этот раз она резко оттолкнула его руку:

— Выйди. Будь снаружи рядом с Ашуром и не отходи от него.

Его лицо сковала обида.

— А как же Кел?

— Убирайся! — Реймут угрожающе взмахнула, и в воздухе потоком заструилась ее колдовская сила. Но Стужа закрыла собой друга и пристально посмотрела на мать. Две женщины сцепились взглядами на короткое мгновение, и затем Реймут уступила.

— Оставь нас, северянин, — велела она подчеркнуто вежливо. — Мы с дочерью давно не беседовали о семейных делах.

— Но я тоже член семьи, — усмехнувшись, заспорил Терлик. — Кел мой племянник.

Реймут окинула его беглым взглядом и недовольно насупилась. Она опять обратилась к дочери:

— Избавься от него, или это сделаю я.

Стужа видела, что Терлик вот-вот взорвется от бешенства, но только он собрался открыть рот — она прижала руку к его губам.

— Если ты любишь меня, Терлик, — тихо произнесла она, — сделай, как я сказала, и жди меня рядом с Ашуром. — Затем обернулась и, тяжело глядя на мать, отчеканила слова: — Сегодня уже ничего не произойдет. Мы просто поговорим, и все. Это касается нас двоих — Реймут и меня.

— А Кел?

— Забудь о Келе, — раздраженно бросила Реймут, стоявшая на лестнице.

Стужа, не обращая на нее внимания, повела Терлика к дверям.

— Я найду его, не волнуйся. Он все еще здесь. Он знает — я смогу найти его, куда бы он ни сбежал.

Терлик с досадой воткнул меч в ножны и выдал жест в сторону Реймут. Жест пусть и не волшебный, но зато достаточно грубый, и, судя по тому, как вспыхнуло лицо Реймут, она хорошо поняла, что он означает. Стужа подхватила его за локоть и стала подталкивать к двери. Но на пороге, когда Терлик уже готовился выйти в ночь, она отпустила его локоть и погладила по щеке. Он взял ее за руку и, нежно сжав, поцеловал в ладонь. Затем затворил за собой дверь и исчез.

Стужа глубоко вздохнула и повернулась лицом к матери.

Реймут спускалась по лестнице. Длинные черные волосы струились по ее плечам и спине. Из-под темных ресниц сверкали изумрудные глаза. Она держалась высокомерно, рука ее легко касалась перил.

Стуже снова пришлось унимать дрожь. Она прежде никогда не задумывалась о том, как сильно они похожи. И теперь, вглядываясь в это лицо, она видела саму себя, но только десять лет назад. В волосах Реймут не видно седины, в уголках глаз — ни одной морщинки. Как ни странно, но Стужу неприятно уколола зависть.

— Сними это, — потребовала Реймут, указывая на меч, который висел на поясе ее дочери. — И никогда не надевай эту мерзость в моем доме.

Стужа выдвинулась навстречу матери, вызывающе встряхнув головой.

— Отправляйся-ка ты в преисподнюю, — ответила она с каменным лицом, сжимая пальцами рукоять меча. Затем выдавила улыбку. — Ах да, я совсем забыла. Ты ведь там уже побывала и надо же — вернулась, как видно. И все же, раз тебе так нравятся законы Эсгарии, ты должна знать, что все это теперь принадлежит мне после смерти родителей и единственного наследника по мужской линии — моего брата. Сомневаюсь, что эсгарианский суд признает твое воскресение. — Она отодвинула мать плечом и пошла наверх.

— И куда же ты направилась?

— Хочу осмотреть свои владения, — решительно бросила она, даже не оглянувшись.

Реймут последовала за ней, и они шли рядом по внутренним покоям замка. В залах и коридорах эхом перекатывались голоса из прошлого, с кристальной ясностью вдруг вспоминались обрывки разговоров. Вот здесь она как-то раз упала и разбила руку, когда играла со служанкой. По этому коридору она выходила гулять в свой любимый сад. А там — комната брата.

Она помедлила немного у двери в собственную комнату, затем толкнула ее, открывая. И сразу же пожалела об этом. Ее постель оставалась нетронутой с той роковой ночи, когда она убила своего брата. Одеяла так и лежали примятые, она вспомнила, как бросилась тогда поперек кровати, рыдая от страха и раскаяния. Впрочем, ярко-голубое покрывало было теперь серого цвета из-за толстого слоя пыли.

У кровати в ногах стоял сундук, и, движимая непреодолимой силой, она приподняла крышку. Лишь бросив взгляд на сложенные в стопки платья и наряды, она закрыла сундук. Сколько воспоминаний! У закрытого ставнями узкого окна она увидела стол, а на нем — прелестный камешек и покрытые плесенью остатки перышка. О них она совсем не помнила. Наверное, она нашла их в лесу и принесла домой. Как давно это было!

Стужа повернулась, и что-то на полу за дверью привлекло ее внимание. Наклонилась, чтобы лучше разглядеть при слабом свете факелов из коридора. Маленькие войлочные тапочки. Она выпрямилась, взяв их в руки. Быстрым движением вытерла уголки глаз, боясь, что мать заметит ее слезы. Затем поставила тапочки на сундук, напоследок окинула комнату долгам взглядом и вышла.

— Могла бы, по крайней мере, показать, что хоть немного сожалеешь, — произнесла Реймут.

Стужа остановилась как вкопанная.

— Ты ведь сама учила меня быть сильной, матушка, — язвительно ответила она, повернувшись к ней. Впервые ей бросилось в глаза, чем они все-таки отличаются друг от друга.

Реймут была на несколько дюймов ниже. — Зачем ты вернулась? — наконец спросила Стужа сквозь зубы. — Как ты вернулась? Я же знаю — ты была мертва.

Легкая улыбка тронула тонкие губы Реймут, и женщина сложила руки на груди.

— Ты что же, сомневаешься в могуществе моих колдовских сил?

Стужа отвечала холодно:

— Я знаю о твоем мастерстве и знаю, что смерть можно победить. Я сама видела, как жрецы Кондоса боролись с богом смерти и побеждали. Но всегда они воскресали почти сразу после смерти, когда душа еще не свыклась с новым существованием, а для того, чтобы привести душу назад в тело, требуется чья-то помощь. — Стужа покачала головой и тоже сложила руки перед собой, невольно повторяя жест матери. — Нет, Реймут, и не пытайся мне лгать. Слишком много времени прошло. Это ведь дело рук Кела, не так ли?