Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов

Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов

Читать онлайн Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 159
Перейти на страницу:

В тогдашней России не было монументов писателям. Православная традиция вообще не предполагала скульптурных памятников, лучшим памятником выдающемуся человеку или славному событию считалось возведение храма. Только после Петра Великого, который прививал России светские европейские замашки, мало-помалу на площадях Санкт-Петербурга стали появляться скульптуры на постаментах.

В державинском кругу Горацию поклонялись. Сначала Василий Капнист — утончённый знаток классической латыни — перевёл оду «К Мельпомене» (Exegi monumentum — «Я воздвиг памятник»), уже знакомую любителям русской поэзии по переложению М. В. Ломоносова. У Капниста получился зарифмованный Гораций:

Я памятник себе воздвигнул долговечной;Превыше пирамид и крепче меди он.Ни едкие дожди, ни бурный Аквилон,Ни цепь несметных лет, ни время быстротечноНе сокрушат его. — Не весь умру я; нет: —Большая часть меня от вечных Парк уйдет.

Державин последовал за Капнистом, но не стал вживаться в образ римского пиита. Отбросив скромность (уж не знаю, ложную или какую), он написал о себе лично. От первого лица!

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,Металлов твёрже он и выше пирамид;Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,И времени полёт его не сокрушит.

Так! — весь я не умру, но часть меня большая,От тлена убежав, по смерти станет жить,И слава возрастёт моя, не увядая,Доколь славянов род вселенна будет чтить.

Рисунок Оленина, иллюстрировавшего «Памятник», «представляет поэта, взирающего с благоговением на божественное сияние». Что же давало поэту повод для гордости? Державин указал не на абстрактные заслуги, он вспомнил о двух главных своих одах:

Что первый я дерзнул в забавном русском слогеО добродетелях Фелицы возгласить,В сердечной простоте беседовать о БогеИ истину царям с улыбкой говорить.

И благодарность «народов неисчётных» Державин напророчил себе задолго до Пушкина.

Чернышевский пояснит: «В своей поэзии что ценил он? Служение на пользу общую. То же думал и Пушкин. Любопытно в этом отношении сравнить, как они видоизменяют существенную мысль Горациевой оды „Памятник“, выставляя свои права на бессмертие. Гораций говорит: „я считаю себя достойным славы за то, что хорошо писал стихи“; Державин заменяет это другим: „я считаю себя достойным славы за то, что говорил правду и народу и царям“; Пушкин — „за то, что я благодетельно действовал на общество и защищал страдальцев“».

Современники не сомневались, что Пушкин в «Памятнике» следовал не столько Горацию, сколько Державину. Не только число строк и строф у них совпадает, Пушкин явно соглашался с основной идеей Державина, но подчеркнул и собственное отличие от программы действительного тайного советника и министра… Державин воспевал императрицу — и считает это залогом собственного бессмертия:

О Муза! возгордись заслугой справедливой,И презрит кто тебя, сама тех презирай;Непринуждённою рукой неторопливойЧело твоё зарёй бессмертия венчай.

Пушкин о монархах не упоминает, для него важнее «милость к падшим». Существенная разница! И всё-таки традиция «русского „Памятника“» идёт не от Ломоносова, не от Капниста, а от Державина.

Сразу после смерти Державина, 24 сентября 1816 года, на чрезвычайном публичном собрании Казанского общества любителей отечественной словесности профессор Яковкин в порыве траурного красноречия высказал пожелание создать памятник поэту в его родном городе. Но сбор средств начался только в 1830-е годы. После долгих споров утвердили проект скульптора Гальберга и архитектора Тона — скульптор изобразил Державина в римской тоге, но черты лица перенёс с известных портретов поэта. «В 1843-м в Казань прибыла баржа с каменными деталями памятника. Приказчик судна обратился к прохожим с такой речью: „Народ прославленный! Вот приехала Держава и перевезти её надо, а как это сделать, если ты не поможешь? Народ православный! Помоги перевезти Державу!“». На салазках тяжёлые глыбы перевезли к университету. А открыли памятник 23 августа 1847 года. Такой монумент в тогдашней Казани воспринимался как чудо. Да и верно — первый в России публичный, не могильный памятник поэту! Через 20 лет казанцы порешили перенести достопримечательность от университета на главную площадь города. Журналисты откликнулись на это затратное мероприятие возмущёнными фельетонами. А горожане, если верить графу Салиасу, говаривали примерно так: «Это монамент генералу Державину. Он… при нашествии французов… Наполеона побил шибко».

А в 1930 году, в раже пролетарского гнева, памятник не пощадили. «Советское правительство низложило Державина с литературного трона и швырнуло последнего дворянина Казани с пьедестала на мостовую. Первым борцом за пролетарскую Казань был Емельян Пугачёв. На месте памятника Державину нужно поставить памятник Пугачёву, первому борцу за пролетарскую Казань», — ликовала «Красная Татария». Неистовые ревнители мировой революции давали последний бой патриотически настроенным коммунистам-реалистам… В 2003 году памятник восстановили — и слава богу.

ПРОЩАНИЕ

В пору руководства Коммерц-коллегией Державин совсем утратил расположение государыни. Правдолюбие его поднадоело, а новых забавных и лестных од почти не было. Не мог Гаврила Романович «воспламенить своего духа, чтоб поддерживать свой высокий прежний идеал, когда вблизи увидел подлинник человеческий с великими слабостями». Оставалось повторять удавшиеся ему жалобные стихи — невежливые по отношению к высочайшим заказчикам:

Поймали птичку голосистуИ ну сжимать её рукой.Пищит бедняжка вместо свисту,А ей твердят: Пой, птичка, пой!

Его уже не допускали к императрице! А генерал-прокурор Самойлов, торжествуя, «объявил ему, что ея величеству угодно, дабы он не занимался и не отправлял должности коммерц-коллегии президента, а считался бы оным так, ни во что не мешаясь». Разъярённый Державин написал прошение об отставке в таких выражениях, что Храповицкий побоялся зачитать его государыне. В тот же день Державин написал Платону Зубову одно из самых неистовых своих писем…

«Зная моё вспыльчивое сложение, хотят, я думаю, вывесть меня совсем из пристойности… я не запустил нигде рук ни в частный карман, ни в казённый. Не зальют мне глотки ни вином, не закормят фруктами, не задарят драгоценностями и никакими алтынами не купят моей верности монархине… Что делать? Ежели я выдался урод такой, дурак, который, ни на что не смотря, жертвовал жизнью, временем, здоровьем, имуществом службе и… государыне… Пусть меня уволят в уединении оплакивать мою глупость и ту суетную мечту, что будто какого-либо государя слово твердо…» — так писал президент Коммерц-коллегии. Почти крамольные мысли! В постскриптуме Державин извинялся, что посылает черновик письма, «ибо я никому не могу поверить сего письма переписывать, а сам перебеливать за расстройкою не могу, сколько ни принимался». Он отдавал себе отчёт, что это бунт!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 159
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов торрент бесплатно.
Комментарии