Пост-оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции - Аркадий Юрьевич Недель

человек, которым власти города пообещали разобраться с поставщиками газа и значительно снизить цены, но движение к этому моменту стало политическим – в чем казахи обогнали французов. В Алматы люди скандируют: шал кет – «старик, уходи!»[99], требуя реального ухода Назарбаева из политики. Полиция реагирует жестко, применяя свето-шумовые гранаты, задерживая сотни людей, блокируя интернет, мессенджеры и соцсети – все по ленинскому сценарию, только с другой стороны. Президент Токаев в первый раз обращается к нации с призывом «не поддаваться на провокации, как внутри, так и из вне»[100], что ни на кого никакого не произвело впечатления. В ночь с 4-го на 5-ое января бунтующие начали жечь машины, в стране полностью отключают интернет, перестают работать банковские карты, люди выстраиваются в очереди за наличными. Начинается захват правительственных зданий, стычки с полицией, грабеж банкоматов и дорогих магазинов. В городе Талдыкоргане («талды» – местность, поросшая тальником), расположенном на берегах реки Каратал, сносят памятник Назарбаеву. Символического старика прогнали.

Отсроченная бедность

Если использовать термин казахской грамматики, то клан Назарбаева превратился в своеобразный «местный падеж» (жатыс септiк) – место, где совершается не только действие, но и уже противодействие самому этому клану. Причин тому было много: экономические заключаются в том, что при отсутствии реальной политической свободы, система за последние годы стала недееспособной. Проблемы в ней не решались, а откладывались. Например, растущий объем трансфертов из Нацфонда для покрытия дефицита бюджета, о чем еще говорил сам Назарбаев, когда был на посту. Около 700 млрд тенге тратится из республиканского бюджета ежегодно только на субсидирование процентной ставки. В Казахстане она достигла 9,5 %, в России, к слову – 8,5 %. К этому можно прибавить отсутствие в Казахстане эффективной политики по тарифам экспорта сырой нефти, налоги в перерабатывающих отраслях и многое другое. Созданный уже при Токаеве «Совет общественного доверия», чьи эксперты давно предлагали способы решения этих вопросов, так пока и остается клубом интересно провести время.

Живущие и работающие в Казахстане помнят эзотерическое обещание Токаева снизить нагрузки на фонд оплаты труда. Что это – почти никто не знал, но если уметь расшифровывать такие послания, то скорее всего речь шла о возможности обложить налогами бедный класс, самых социально уязвимых. То есть: пока вы не заплатите Единый социальный платеж (ЕСП), ваши дети не смогут учиться в школе. Предположим, люди как-то смогут его заплатить, но, заплатив его, государство их лишит социальных пособий (они же богатые), в финале сделав этот слой населения еще беднее.

Откладывание решения всех этих важных проблем привело на деле к отсроченной бедности – еще одному важному фактору сегодняшних волнений. Как я отметил выше, неверная экономическая политика в секторе перерабатывающего производства, дикое сокращение стабильного рынка труда привели население к необходимости брать кредиты (похожая ситуация в той же Франции), т. е. становиться рабами банков. В Казахстане примерно 75 % населения старше 18 лет являются должниками у финансового сектора. Эти займы покрываются 10 трлн тенге, что составляет две трети так называемого «ссудного портфеля», остальные, условно богатый класс, не справляется со слишком высокой процентной ставкой. Получается игра на вылет.

Налоговая политика в Казахстане неэффективна. Система налогообложения действует вслепую. Индивидуальный подоходный налог (ИПН), который уходит с фонда оплаты труда каждого официально работающего, перечисляется без привязки к индивидуальному идентификационному номеру налогоплательщика. Проще говоря, человек не знает, куда и на что уходят его налоги, он не собственник своих налогов, и государство действует в отношении него как рэкетир.

Причиной политической нестабильности назарбаевского «местного падежа», после ухода Елбасы с поста президента, стало двоевластие. Вероятно, Назарбаев посчитал, что после трех десятилетий своего правления, которые в целом прошли спокойно – все же ситуация в Казахстане была далека от соседнего Туркменистана или Северной Кореи, – если не считать точечных вспышек недовольства, как в Жанаозене, опасность не может исходить от человека, который обязан ему как своей политической карьерой, так и личным благополучием. Однако двоевластие, как неоднократно показывала история, никогда не может длиться долго.

Антропология власти такова, что сохранить баланс и условные договоренности между двумя высшими суверенами никогда не удается, и даже не потому, что один так или иначе предает другого (это следствие), или один оказывается хуже, аморальнее другого, а потому что у верховной власти не может быть альтернативы – антропологического конкурента. Именно этим объясняется идея «власти от Бога» или от мифического предка, которая активно эксплуатировалась не только в Древнем мире и Средневековье, но используется и в наши дни. На глубинном уровне, особенно в традиционных обществах, как Казахстан, обладание верховной властью означает охрану социума, в том числе и от власти, не данной свыше – от анти-власти.

Помимо этой антропологической составляющей и объективных, экономических причин, частично упомянутых выше, Назарбаев не учел фактор неумолимой смены поколений, о чем писал немецкий социолог Карл Манхейм, играющей подчас критическую роль. Как бы ни почитали старцев в Средней Азии, их почитают именно как старцев, аксакалов, принадлежащих истории или ритуалу, они – хранители памяти социума, но не его управленцы. Поколение выросшее (политически) при Назарбаеве, которым сегодня между пятьюдесятью-шестьюдесятью (сам Токаев чуть старше), потребовало власти по причинам также биологическим – если не сейчас, то никогда. Эти структурные факторы, среди прочих, привели к сбою в казахстанской системе власти и управления, а не непременное превращение в авторитарном государстве правителя в «кочующего бандита»[101], как считал Мансур Олсон, «обещаниям которого никогда нельзя полностью верить»[102]. Верить, как оказалось, нельзя и демократическим правителям, в частности, президенту США Дж. Бушу-старшему и его госсекретарю Дж. Бейкеру, которые 10 февраля 1990 года в беседе с Михаилом Горбачевым пообещали ему, что НАТО, функционирующий как «механизм для обеспечения американского присутствия в Европе»[103], расширяться на Восток не будет.

В Казахстане живет чуть больше 19 млн человек, половина из них – трудоспособное население, 20 % – молодежь до тридцати лет. Что же касается обычных людей, далеких от политики, а таковых подавляющее большинство, то их основная задача – оставаться незамеченными властью, так, чтобы последняя не вмешивалась в их повседневную жизнь. И здесь, пожалуй, кроется еще одна причина долголетия казахстанской системы: люди были готовы идти на многое и соблюдать назарбаевский общественный договор, с его отнюдь не бесспорной социальной справедливостью и низкими зарплатами рабочих, как бы не замечать концентрацию огромных денег в руках близких клану людей и т. п. до тех пор, пока власть гарантировала им определенное будущее. Относительная бедность, или скромное благополучие[104], которое все же имела значительная часть казахстанского