Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

- Анатолия своего попроси.

- Петя, не надо.

- Чего не надо? Приручила собачонку, дрессировщица хренова, теперь свисти – зови на помощь, потому как я тебе помогать не намерен.

Сделал пару шагов на слабых ногах и покачнулся, едва не завалившись на пол. Прошлый раз была лестница и была финишная черта в виде бетонной площадки на уровне восьмого этажа. А сейчас куда двигаться? Во двор? Даже двери открывать не требуется, чтобы понять - туман там, клубящийся сплошной стеной. Остается особняк, бродить по которому не хочется, учитывая риск наткнуться на Тварей. И ладно Марионетка, к которой привык, и которая вроде как защищать должна. А как поведет себя вечно голодный Палач?

- Петя, пожалуйста, - продолжает скулить Кормухина, что совсем уж странно. Не похоже это на Светку с ее-то бойцовским характером. Она скорее сдохнет от боли, чем обратиться за помощью к врагу. А я для нее сейчас враг, самый что ни на есть главный.

Оборачиваюсь и вижу озорных бесенят, танцующих во взгляде девушки.

- Петенька, спаси меня. Ты же такой сильный, ты же такой герой.

Неприятный холодок пробежал по внутренностям. Ладонь слепо зашарила по столешнице, поднимая в воздух густые клубы пыли.

- Петенька, зачем тебе подсвечник? Ты им что, воевать собрался? Ты же мой герой, ты же мой защитник, - плохо сдерживаемая улыбка промелькнула на лице девушки.

Ладонь сжала холодную поверхность чего-то тяжелого – точно подсвечник: старинный, выполненный в виде морского дракона, что держит над головой чашу.

Кормухина одни прыжком оказалась на ногах и развела руки в стороны, словно рассчитывала на волну оваций от благодарной публики.

- Воронов, ты такой тупой или до тебя так долго доходит? Я едва сдерживалась, чтобы не засмеяться в голос. А этот напряженный мыслительный процесс, - девушка выпучила глаза и захлопала длинными ресницами, пытаясь изобразить меня.

- Хреновая из тебя актриса.

- Может и хреновая, но ты же повелся, - девушка сделала несколько шагов, обходя дубовый стол по периметру. Слишком легких шагов для столь густой атмосферы. – Воронов, скажи, чем ты занимался все это время? В твоем распоряжении было целых четыре года и что, каких успехов добился?

- О чем ты?

- Да все о том же. Какие способности обрел? Левитация, чтение мыслей, телепортация. М-да, судя по кислой физиономии, никаких. Ты даже в подземке еле-еле на ногах держишься.

- Какой подземке?

- Я так называю это место. Когда в него попадаешь, словно проваливаешься под землю. И путешествуешь, куда душа пожелает: хочешь – в соседний город, а хочешь – в другой мир. Чем не метро? – довольная Кормухина рассмеялась. – Судя по выпученным глазам ты и этого не знал. Вселенная, какой же тупой. Тебе жизнь шанс предоставила, а ты снова все просрал.

Очередной шаг в мою сторону.

- Не приближайся, - предупредил я и поудобнее перехватил подсвечник.

- Ты собрался воевать со мною вот этим, серьезно? – брови девушки поползли вверх. – После всего того, что я продемонстрировала, ты угрожаешь мне безделушкой? Знаешь, даже стало обидно за эволюцию, которая столько трудилась, чтобы сделать из обезьяны человека и вдруг такой регресс. Лети, Воронов.

Я почувствовал, как ноги отрываются от земли, а тело медленно поднимается в воздух. Неужели законы гравитации прекратили свое действие? Нет, дубовый стол стоит на месте, как и Кормухина, с улыбкой наблюдающая за моими трепыханиями.

- В реальном мире больше сорока килограммов поднять не смогу, а в этом столбы фонарные ворочаю. Забавно, не правда ли?

Не знаю, чего забавного она увидела в сложившейся ситуации. Если Кормухина обладает такими силами в запределье то… бездна. Где же Марионетка, когда она так нужна.

Я замахнулся, но бросить подсвечник не успел. Внезапный поток воздуха с силой толкнул в грудь, закрутил волчком - мир вокруг смазался, превратившись в одно сплошное, серое пятно. Приложился боком о твердую поверхность и со звоном вылетел в окно. Болезненный удар о землю, после которого тело подбросило в воздух, словно резиновый мячик. Пару кульбитов через голову – снова удар и все закончилось. Лежу на животе, уткнувшись носом в пожухлую траву. Комья высохшей земли острыми иглами впились в щеку.

Будь я в реальном мире, непременно что-нибудь сломал, а здесь толком боли не почувствовал, лишь ее далекие отголоски. Набитое ватой тело пошевелилось и перевернулось набок.Обветшалый особняк громадной скалой возвышался над головой. Большие окна витражи с изображениями диковинных птиц, обвитые засохшей лозой стены, скат черепичной крыши, зияющий изрядными прорехами. Крыльцо и вовсе разрушилось, превратившись в груду мусора.

Входная дверь, обитая железом, запела плохо смазанными петлями и на пороге показалась Кормухина. Посмотрела на груду мусора, лежащего под ногами, и недовольно поморщилась.

- Знаешь, в чем минус подземки? Постоянно вываливаюсь отсюда полураздетой, - девушка с сожалением посмотрела на подол красного платья, некогда великолепного, теперь же превратившегося в лохмотья. – Между прочим, последняя модель дома Ричи, обошлась в полторы тысячи золотом. Ну чего молчишь, Воронов, скажи что-нибудь?

- Не замечал раньше такой страсти к шмоткам.

- В нашем городишке продавалось исключительно барахло, поэтому и не замечал. - Светка дернула платье и ткань легко поползла, обнажая красивые длинные ноги. - Так-то лучше будет, - довольно заметила она и спрыгнула на землю.

Голые ступни, лишенные туфелек, зашагали по жухлой траве. Остановились в паре метров от меня, демонстрируя соблазнительные изгибы бедра, а еще свежие царапины на некогда безупречной коже, парочку синяков и следы грязи.

Я все ждал, когда Кормухина нанесет завершающий удар, но вместо этого девушка присела рядом, стыдливо сведя колени вместе.

- Не хочу убивать, - пожаловалась она мне и подперла подбородок кулачком.

- Тогда не убивай.

- Не могу, ты же не остановишься? Кто-то слишком глуп для этого.

Я поймал на себе ее взгляд, полный нежности и заботы. Помню… помню его. Когда мокрые и потные лежали на простынях, пытаясь усмирить сбившееся дыхание. Когда сидели на крыше, наслаждаясь летним солнцем, и потягивали теплое пиво. Внизу множеством голосов шумел двор, а верхушки тополей слабо колыхались на ветру. И нам тогда казалось, что вырвались за пределы квадратной коробки, на песчаный берег косы. Что это безбрежный океан раскинулся вокруг, а не синее небо над родным городом. И мы болтали обо всем подряд, о том же море куда непременно поедем, о светлом будущем, когда все будет хорошо.

- А я твои поделки из бумаги до сих пор храню, - неожиданно призналась Светка. – Глупо, правда? Сама не знаю почему… Столько раз собиралась выкинуть, но так и не смогла.

- Ничего, - попытался я подбодрить девушку, - сейчас убьешь и сможешь.

- Дурак, - она коснулась пальцем кончика моего носа, как делала тысячу раз раньше. – Придумай повод договориться, пожалуйста… Или соври, чтобы я смогла тебя отпустить. Ну же, Петр!

- Обещаю, забуду про тебя и твою цепную собачку. Можешь убивать людей хоть пачками, - честно оттарабанил я. – Ну как, помогло?

Девушка отрицательно покачала головой.

- Врать ты так и не научился.

Тут она ошибалась, умел я врать, только прокалывался часто. С той же Кормухиной и прокалывался.

- Будут еще варианты?

- Свет, заканчивай играть в невинного ангелочка. Пять минут назад едва ножами не нашпиговала и тут вдруг совесть взыграла? Не верю ни единому слову.

- Это я на эмоциях.

- Ага.

- Ты первый загнал меня в угол.

- Да-да, конечно.

- Какой же ты такой дурачок.

Я промолчал в ответ и зря, потому как Кормухина тут же заподозрила неладное:

- Петь, почему ты не смотришь на меня? Куда… куда пялишься постоянно? - девушка обернулась через плечо.

Бездна, слишком рано она это сделала - маска едва вытянулась из стены тумана, толком не успев приобрести форму. Теперь вот извивалась дождевым червем на пожухлом газоне.