Анатомия мировых религий: Прошлое, настоящее, будущее - Владимир Шутов

Однако можно ли считать такое положение слишком новым и настолько специфичным, чтобы оно могло изменить структуру человеческого общества, способы его организации или заметно «потревожить» структуру основных потребностей человека? Отнюдь нет, так было раньше, такое будет и в ближайшем будущем. Среднестатистический человек сегодняшнего дня, так же как и ранее, хочет получше питаться, побольше наслаждаться удовольствиями, поменьше работать, занять лучшее место на социальной лестнице, надежней защититься от внешних угроз, поменьше рисковать, поменьше зависеть от других, побольше переложить дел на чужие плечи. Многие при этом еще хотят, чтобы их любили, чтобы они сами способны были любить, чтобы не они подчинялись окружающим их людям, а чтобы большинство подчинялось им. И за это за все современный человек готов отдать часть своей жизни и здоровья. Многие при этом любят еще власть, славу и богатство. Некоторые заботятся еще и о душе, в большинстве случаев думая прежде всего о собственном посмертном существовании, чем о мироустроении вообще.

При возникновении острой государственной необходимости, например при возникновении войны, большинство людей вынуждены будут встать (и встанут) на защиту своего «родного» государства, питаясь надеждой выжить в очередной мясорубке, нимало не заботясь о правомерности и нравственности массового убийства других людей, на данный момент объявленных врагами. Но как только война закончится, большинство людей вернутся к старой жизни, быстренько позабыв о своей прежней межгосударственной ненависти, фактически демонстрируя при этом, что представители другого государства, с которыми они некогда воевали, нимало не являются их личными врагами. Старо как мир и во многом неизменно.

Итак, можно сделать вывод, что структура социальных потребностей человека в целом не подверглась таким изменениям, которые можно было бы квалифицировать как изменения, способные произвести качественный и мощный переворот в социальном бытии человечества. Все остается, как говорится, «на круге своя».

Кратко оценим теперь современное состояние социологии как науки.

Увы, состояние социологической мысли сегодня находится на низком уровне. По крайней мере, оно совершенно не соответствует уровню развития практически во всех других сферах человеческой деятельности, от фундаментальных направлений науки до технологии расшифровки древних рукописей /14, 63/. Если обратиться к объемному труду монографического плана, выпущенному одним из ведущих российских университетов и охватывающему самые различные социальные теории ведущих стран мира /83/, то придется признать, что современная социология находится еще, если так можно выразиться, на описательном уровне и точной наукой в строгом смысле этого слова ее назвать нельзя. Она до сих пор относится к гуманитарной сфере со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что сегодня социология далека еще от создания какой-либо фундаментальной, претендующей на всеобщность, законченной теории общества. Хотя частных теорий – хоть отбавляй.

Используя данные работы /83/, рассмотрим некоторые современные представления об обществе. В /83/ изложена концепция о существовании четырех «идейно-политических» доктрин, которые соответствуют четырем основным моделям социального устроения в принципе. Не вдаваясь в подробности, изложим лишь основы этих доктрин.

1. Рыночная демократия. В максимальной степени соответствует идеям широкой демократии и либерализма. Роль государства сведена к минимуму, общество регулируется рынком, а также различными негосударственными движениями и объединениями (совершенно нереальная картина, не имеющая ничего общего с практикой жизни. По крайней мере, это общество крайне неустойчиво и будет сравнительно быстро преобразовано в общество другого типа).

2. Государственный капитализм. Общество частного бизнеса, находящегося под крылом и даже под заметным контролем мощных государственных структур; в таком обществе возможно существование авторитарной власти (реальное общество, однако относительная роль капиталистической элиты и государственных лидеров здесь не определена, это означает, что в такого рода обществах возможен как баланс этих сил, так и главенство одной из них. В последнем случае либо победит капитал с его интернациональными связями, либо авторитарная государственная власть, а это очень различные в принципе исходы.

3. Демократический социализм. Здесь социализм вовсе не рассматривается как система, в которой отсутствует частная собственность, имеется в виду лишь некоторая нацеленность такого общества на социальные нужды. То есть это общество не является социалистическим в строгом понимании этого слова. Доминирующую роль призваны играть общественно-политические организации и институты, а государство играет якобы только «параллельную», если не сказать вспомогательную роль (разумеется, такое общество далеко от реальности, устойчивость здесь возможна только при наличии мощной теневой элиты и финансовой олигархии, работающих «из-за кулис»; так что демократический социализм есть либо иллюзия, либо общество, существующее за счет сильной эксплуатации других социальных организмов, – тогда такой «социализм» становится вполне допустимым власть имущими и даже становится полезен им). 4. Государственно-бюрократический социализм. Под этим названием понимается общество, в котором упразднены капиталистические отношения, нет частной собственности и наемного капиталистического труда; термин «бюрократический» подчеркивает доминирование государственного аппарата (более соответствует понятию социализма, при проблематичности его возникновения в будущем говорить о нем не совсем актуально).

Из анализа этих доктрин становится понятным, что эти представления не отражают в целом реального положения дел в современном мире. Не отражает хотя бы в плане длительной устойчивости каждого из этих типов обществ и выяснения истинных сил, действующих в них. Пожалуй, ближе всех к реальности находится тип № 2 – «государственный капитализм», но только в том варианте, когда капиталистическая элита обладает большей властью, чем служащие ей государственные структуры. Этот вариант вполне реален, устойчив, мобилен и силен. Имеет право на существование и вариант № 3, особенно в том случае, если имеет место заметная эксплуатация одним социальным организмом других социальных организмов.

При внимательном рассмотрении этих доктрин становится также понятным, что во всех из них основными «игроками» считаются три сферы человеческого существования:

1. Индивидуальная, к которой присоединяется сфера частного предпринимательства, сфера личных взаимоотношений, семейная сфера.

2. Общественная, состоящая из деятельности всевозможных обществ, предприятий, учреждений, союзов, объединений и т. п.

3. Государственная, то есть выступающая от лица государства.

Согласно представлениям, изложенным в /83/, эти сферы и создают в зависимости от их «парциальных давлений» разные типы обществ. При этом принципы социальной организации, эксплуатации трудовых масс переводятся в разряд второстепенных. Вокруг этих четырех доктрин фактически и «толпятся» различные социальные теории, от классического коммунизма до так называемого кибернетического общества. Из этого богатого перечня теорий приведем несколько типичных «теоретических изречений», относящихся к постиндустриальному обществу, чтобы уважаемый читатель смог понять, насколько их можно соотнести с реальностью, насколько они соотносятся с идеями справедливости, социальной борьбы и еще многого чего другого /83/:

«Не капитал и материальные ресурсы выступают ключевыми факторами, а информация…»; «Водоразделом становится деление общества на владеющих информацией и не владеющих ею»; «Конфликт между классами… сменяется конфликтом… между интеллектуальным меньшинством (элитой) и некомпетентным большинством».

Вот так вот, «некомпетентное большинство», оказывается, что именно ваша «некомпетентность» и является источником вашей бедности и положения. Хорошенькая теория, объясняющая якобы все и вся. Оказывается, для того, чтобы жить безбедно, иметь значительную собственность и т. п., совсем не нужно усердно трудиться, а нужно «ухватить информацию». Хорошенькая мораль мира сего, нечего сказать. Но, к сожалению, она отражает стимулы современного человека, обнажает его «цивилизованную неонравственность».

Из этих доктрин можно выудить кое-что полезное. Здесь прямо говорится и об элите, и о том, что она достаточно герметична, поскольку она знает то, что не положено знать «серому» большинству. Вот – подоплека элиты, высказанная со всей откровенностью. Вот – основной характер ее деятельности, «обремененной» преимущественно информацией, а скорее всего, просто «итоговыми выжимками» из нее, которые предоставляют этой элите ее высокопоставленные слуги.