Русь: от язычества к православной государственности - Алексей Владимирович Лубков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примечательно, что Максим Грек развенчивал астрологию и предупреждал, что следует настороженно воспринимать идеи «заезжих ученых» и «истины», идущей из зарубежья. Нельзя, как утверждал Максим Грек, обольщаться «внешней мудростью», на ней чаще всего кроится пустота. Это совет на века, который не потерял актуальности и в нашем современном бытии.
С идеями лучшего обустройства выступил писатель и публицист Иван Пересветов. Он писал, что благодать снизойдет на Русь, если государь утвердит в стране правду, справедливость, любовь и добро. Русь, утверждал Пересветов, арена борьбы Бога с дьяволом за христианскую правду, и в этом он был абсолютно прав. Эта борьба сегодня приняла невиданный ранее размах и остроту как внутри России, так и на международной арене.
Иван Пересветов предлагал меры по укреплению Русского государства: опора на служилые сословия и служилое войско; формирование системы «праведных» судов и справедливого налогообложения; отмена местничества и государевой «грозы» в отношении тех, кто раскачивает устои общества. Власть должна быть справедливой, сильной и грозной.
Иван Пересветов ревностный сторонник социального равенства. Он утверждал, что закабаление социальных низов верхними слоями общества идет от дьявола, а Бог создал человека самовластным и «самому себе повелел быть владыкой, а не рабом»[662]. Установление реального равенства между всеми подданными государства он считал основой справедливого социального устройства. Однако государство, по мнению Пересветова, должно управляться «грозным» царем, действующим по законам правды, согласно которым подданные награждаются не «по роду», а за реальные заслуги перед страной.
В годы правления Ивана III оформляется самодержавие, которое, как и «царская идея», получает глубокое и разностороннее обоснование. Самодержавие, в русской трактовке Пересветова, не столько абсолютная власть государя, сколько, прежде всего, его служение Отечеству, которого он требует и от всех подданных. Именно службой государь стягивает в единое целое все население, общество, государство. Служба выражает законность прав государя на власть, а подданных – право принадлежать к национально-государственной общности. Формула Людовика XIV, утверждавшего, что «государство – это я», для России неприемлема. У России другая историческая формула – «государство – это мы». Государям на Западе никогда не приходило в голову, что они должны служить своему народу. Скорее наоборот – народ должен служить им.
Огромную роль в утверждении самодержавия на Руси сыграла православная церковь. При этом один из видных и талантливых философов, священник В.В. Зеньковский (1881–1962), особо отмечал: «Теократическая тема христианства развивается в России не в смысле примата духовной власти над светской, как это случилось на Западе, а в сторону усвоения государственной властью священной миссии. Это не было движением в сторону цезарепапизма – Церковь сама шла навстречу государству, чтобы внести в него благодатную силу освящения. Точкой приложения промысла Божия в истории является государственная власть – в этом вся “тайна” власти, ее связь с мистической сферой»[663].
Важно наблюдение и другого выдающегося мыслителя – Г.П. Федотова, что утверждение на Руси единодержавия привело к расцвету духовной жизни и русской святости. Философ писал: «Объединение всей Руси под скипетром князей московских, венчание Ивана IV на царство, то есть вступление его в преемство власти византийских “вселенских”, по идее православных царей необычайно окрылило московское национально-государственное самосознание. Выражением “святости”, высокого призвания Русской земли были ее святые. Отсюда потребность в канонизации новых угодников, в более торжественном прославлении старых. После Макарьевских соборов 1547–1549 гг. число русских святых почти удвоилось»[664]. Формируется понятие «святой Руси» и о ее великом предназначении.
Русь официально стала царством после венчания на царский престол Ивана IV в 1547 г. Однако вся «подготовительная» работа к этому рубежу была проделана в годы правления Ивана III. При нем сложилась практика и идеология русского самодержавия, осененного высокими земными и религиозно-мистическими смыслами. В народе самодержавие ассоциировалось с истинной властью, служащей высшим сакральным началам и народным интересам, воспринималось едва ли не как идеальное государственное устройство. Понятие «державность», по существу, соответствовало чаемой народом религиозно-нравственной и верозащитной функции русского государя как самодержца. Это духовно-нравственное отношение народа к самодержавной власти в конечном счете обеспечило ее жизнестойкость, непоколебимость и силу.
Глава двадцать первая
Русская православная церковь в XV в.
Православная церковь, как и Русское государство в целом, переживала в XV в. весьма сложные и даже трагичные времена. На церковной жизни сказывались ожесточенная борьба князей рода Рюриковичей за власть в годы феодальной войны, необходимость противостоять католическому Риму в его притязаниях на господство в христианском мире в условиях заката Византии, преодолевать ереси, грозящие размыванием основ православного христианства, в острых дискуссиях определяться в отношениях с государством, с судьбой монастырской собственности, а также сутью духовной жизни. Обстановка внутри церкви была крайне накаленной, изобиловала дискуссиями с альтернативными точками зрения ее участников, жесткими расправами над еретиками и отступниками от веры, с частой сменой церковных иерархов и др.[665]
Знаменитый государственный деятель Средневековья великий князь Литвы Витовт активно вмешивался во внутренние дела Руси, воевал с ней, вступал во вражеские союзы с ордынцами против русских земель, пытался действовать «мягкой силой» через брак своей дочери Софьи с великим князем Василием Темным. У него были союзники в Русской православной церкви. Так, митрополит Киприан часто бывал в Литве. Он даже, как говорится в летописи, «по повелению» Витовта поставил попа Гоголя во владыки и «тот был епископ граду Володимерю». По тем же мотивам он убрал с кафедры Антония, епископа Туровского, и заточил его в Симоновом монастыре. Встречался Киприан и с польским королем Ягайло, который представлял католическую церковь.
Витовт в вопросах веры был прагматиком и подходил к ним в зависимости от своих политических целей. Однако, по условиям Городельской унии (1413 г.) между литовской и католической церквями, католикам в Литве были предоставлены явные преимущества перед православной церковью[666]. Все симпатии Киприана находились в столице Литвы Вильне, «с помощью которой он надеялся собрать под флагом митрополии “всея Руси” все русские города, включая нижнедунайские, прикарпатско-молдавские и неманские, куда входили, в том числе, давние русские города Вильна и Ковно»[667]. Разумеется, эта огромная митрополия должна была жить под патронажем Литвы.
Киприан скончался в 1406 г. и его преемником стал митрополит Фотий, ориентировавшийся именно на Константинопольский патриархат, который возвел его на митрополичью кафедру Руси. Это означало отход от пролитовской политики предшественника. Фотий отрицательно относился к разного рода униатским настроениям, распространенным в русских и литовских землях, граничивших с Польшей.
Витовт развернул против Фотия травлю, противопоставляя Москве Киев и утверждая, что по древней традиции лидерство в Русской православной церкви должно принадлежать Киеву, Фотий же грабит и «истощевает… великую Киевскую церковь, главу всея Русии». Витовт
