Наша Светлость - Карина Демина

   Сколько радости... даже для тетушки перебор.

   Но главное, что здесь делает человек, с которым Меррон мысленно попрощалась? Он окинул Меррон внимательным взглядом - сразу стало стыдно и за бант, и за оборки, и ленту в волосах - и кивнул.

   - Я так за тебя рада!

   Совсем не понятно. Сомнительно, чтобы Бетти испытала радость, узнав о подробностях вчерашней ночи.

   - Что происходит?

   Меррон улыбалась, правда, осознавая, что улыбка ее вовсе не столь дружелюбна, как у тетушки. Летти вовсе говорила, что Меррон на людей скалится, отчего люди испытывают глубокое душевное волнение. Но если Меррон возьмет на себя труд потренироваться перед зеркалом час-другой, лучше третий... или неделю, то она научится хотя бы выглядеть дружелюбно.

   - Я на тебе женюсь, - сказал Сержант, подставляя чашку.

   Сливок тетушка добавила от души.

   - Что?

   - Это же просто замечательно! - тетушка Бетти смотрела на Сержанта влюбленными глазами. Конечно, нашелся тот самый, предсказанный ею, сумевший оценить скрытые прелести Меррон. Хотя, вспоминая о том, что было, следовало признать - прелести, если таковые в принципе имелись, были максимально открыты.

   - Нет!

   - Что нет? - и чай пьет с этаким издевательским спокойствием.

   - Я не выйду за него замуж!

   - Почему? - искренне удивилась тетушка и в голубых очах ее мелькнула печаль. - Меррон...

   - Я имею право выбрать!

   Она - не корова, которую можно вот просто так купить... ах нет, взять с доплатой. Женщина - тоже человек!

   - Ты вчера выбрала, - Сержант отставил чашку. - Сегодня мой черед.

   Да если бы Меррон знала! А взгляд какой равнодушный. Мертвый взгляд. И с ним вот жить? Меррон не про взгляд, про человека. Одно дело - ночь, ей местами даже понравилось, но совсем другое - замуж. Он же деспот! И в равенство не верит! И значит, что... что...

   Меррон не додумала, что именно это значит.

   - Да я скорее умру!

   На тетушку это всегда действовало. И сейчас она побледнела, представив, что Меррон возьмет и отравиться уксусной эссенцией, как сделала одна родственница дальней родственницы тетушкиного мужа.

   - Возможно... - Бетти обратила растерянный взгляд, полный мольбы - не находилось еще человека, способного устоять перед этим взглядом - на Сержанта. - Стоит немного... подождать... дать вам время...

   - Прекрати.

   Это не тетушке - Меррон. И мертвые глаза ненадолго оживают, но выражение их не удается истолковать, но Меррон вдруг становится страшно.

   - Ваша племянница вас шантажирует. Вы ее избаловали. Позволяете все, что ей хочется, а она считает, что так и надо.

   - Да как ты...

   - Сядь, - от этого спокойного голоса колени подкосились. - Ты не привыкла думать ни о ком, кроме себя. Я даже не понимаю, на кой мне эта женитьба, но раз уж так вышло, то делать нечего.

   - К-как вышло? - щеки тетушки пунцовели, а губы дрожали.

   Вообще, как смеет этот человек Бетти пугать?! По какому праву он вообще сюда явился?! Меррон ничего от него не надо! И вообще ни от кого не надо! Она сама по себе!

   - Вчера ваша племянница сделала мне интересное предложение...

   Сволочь!

   - ...и я согласился, полагая, что она отдает себе отчет в своих действиях.

   - Меррон!

   Тварь. Вот же тварь! И главное с улыбочкой... ему нравится унижать других!

   - Тетя, я...

   - Переспала с первым встречным, - Сержант допил чай. - И теперь отчаянно ищешь виноватых.

   - Я тебя ненавижу!

   - Посмотрим.

   Не на что смотреть! Да Меррон скорее и вправду уксуса напьется, чем замуж за подобное существо - назвать его человеком язык не поворачивался - выйдет.

   - Со своей стороны я привык отвечать за свои поступки. И поэтому настаиваю на свадьбе.

   Тетушка только и смогла, что кивнуть.

   Предательница! Ничего, вот уйдет Сержант - а когда-нибудь он уйдет - и Меррон выскажет тетушке все, что о ней думает. Или нет... кричать бессмысленно. А вот слезы помогут.

   Раскаяние.

   Меррон пообещает, что больше никогда-никогда так делать не будет.

   Тетушка всегда верила ее обещаниям.

   - Вот договор, - Сержант достал примятые бумаги, положил на колено и попытался разгладить рукавом. Дикарь. И хам. Сволочь беспринципная. - Прочтите.

   Тетушкина дрожащая рука берет бумаги.

   Бетти ничего не понимает в подобного рода документах! И вообще, если кто должен читать, то Меррон! Это же ее будущего касается.

   Нет, такого будущего ей и даром не надо, но интересно же!

   - Вы... - голос у Бетти срывается. - Вы действительно...

   - Да. Но боюсь, что этот титул уже не наследуется, хотя я имею законное право взять любой из вымерших. Мне предложено три танства на выбор.

   Титул? Вот у него еще и титул имеется? Да кто это вообще такой!

   Но тетушка не задает вопросов, она дочитывает до последней страницы и берется за колокольчик. Летти тотчас появляется на зов. Небось, подслушивала под дверью и злорадствует.

   Она всегда утверждала, что Меррон однажды переступит черту. И опозорит тетю.

   - Принеси, пожалуйста, перо и чернила.

   - Нет!

   - Да, Меррон, - печаль в тетушкином голосе невыносима. - К сожалению, ты не оставила мне выбора. И поверь, для тебя так будет лучше.

   Вот почему все берутся решать, что именно будет лучше для Меррон? Почему никто не удосужится спросить ее саму? Она же не дура! И не ребенок! И не рабыня, которую можно передать из рук в руки по договору... у нее права есть!

   Но резкий нервный даже росчерк - а прежде тетушка писала очень аккуратно, тщательно выводя каждую буковку - поставил крест на свободе.

   - Элизабет, вы позволите побеседовать с вашей племянницей наедине?

   Надо же, какая внезапная вежливость. И встает, подает руку, помогая тетушке подняться. Провожает к дверям, ничуть не сомневаясь, что Меррон дождется возвращения. Конечно, куда ей деваться-то? Уксус. Или вены вскрыть, как непокорная героиня в той истории... чтобы ванна с розовыми лепестками. И записка, где Меррон не будет обвинять этот жестокий мир...

   Пусть все терзаются и плачут, вспоминая, как несправедливы были.

   - Я предполагаю, о чем ты думаешь, - Сержант не стал садиться. Он стоял рядом с Меррон, скрестив руки на груди и разглядывая ее пустыми глазами. - Самоубийство - глупость.