Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

Все произошло в долю секунды: за мгновение перед тем, как Дамблдор сказал «три», Гарри взглянул на него — они стояли очень близко друг к другу — и пристальный взгляд ярко-синих глаз Дамблдора скользнул от портключа к лицу Гарри.

И моментально шрам Гарри обжигающе вспыхнул, словно лопнула кожа на незажившей ране и — нежданно-негаданно, но с чудовищной силой — внутри Гарри полыхнула такая жгучая ненависть, которой прежде он никогда не испытывал, и все его чувства поглотило одно желание: вонзить… всадить… вогнать до упора зубы в этого человека напротив…

— …Три.

Гарри почувствовал мощный рывок за самое нутро, земля ушла из-под ног, рука прилипла к чайнику, и вместе со всеми вслед за чайником, в толчее, он понесся куда-то все быстрее и быстрее, в водовороте красок и порывах ветра… до тех пор, пока ноги не врезались в землю так сильно, что подогнулись колени, чайник загрохотал по полу, а чей-то голос рядом сказал:

— Вернулись, ублюдки мерзкого отступника. Это правда, что их отец помирает?

— ВОН! — зарычал второй голос.

Гарри с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам: они оказались в мрачном подвале, на кухне дома двенадцать по Гриммолд-плейс. Единственными источниками света были камин и одинокая угасающая свеча, освещавшая остатки отшельнического ужина. Кричер подтянул набедренную повязку, бросил на всех злобный взгляд и скрылся за дверью, ведущей в холл, Сириус с озабоченным видом бросился к ребятам. Он был небрит и, судя по одежде, спать не собирался, от него слегка попахивало так же, как от Мундугуса — перегаром.

— Что случилось? — он протянул руку, помогая Джинни встать. — Финеас Нигеллус сказал, что Артур тяжело ранен…

— Спроси у Гарри, — предложил Фред.

— Ага, я бы и сам не прочь послушать, — поддакнул Джордж.

Близнецы и Джинни уставились на Гарри. За дверью на лестнице шаги Кричера замерли.

— Это был… — начал Гарри; но рассказывать им оказалось еще сложнее, чем Макгонаголл и Дамблдору. — У меня было… ну, скажем… видение…

И он поведал все произошедшее, правда, изменил рассказ так, чтобы все выглядело, словно он видел нападение змеи не ее глазами, а со стороны. Рон, по-прежнему белый как мел, искоса взглянул на него, но не произнес ни слова. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни некоторое время не сводили с него глаз. Гарри почудился в их взглядах оттенок осуждения — хотя он не мог поручиться, что не ошибся. Ну вот, пусть уж лучше осуждают его за то, что он стал свидетелем нападения, и хорошо, что он не сказал им, как видел все змеиным зрением.

— Мама здесь? — Фред повернулся к Сириусу.

— По всей вероятности она даже не в курсе, что произошло, — ответил Сириус. — Прежде всего нужно было вытащить вас, пока не вмешалась Амбридж. Я полагаю, сейчас Дамблдор сообщит Молли.

— Нам нужно в клинику святого Мунго, — торопливо сказала Джинни. Она окинула взглядом братьев, те по-прежнему, естественно, были в пижамах. — Сириус, ты можешь дать нам плащи или еще что-нибудь?

— Спокойно, сейчас в клинике вам показываться нельзя! — отрезал Сириус.

— Если хочется, очень даже можно, — упрямо возразил Фред. — Он наш папа!

— И как вы собираетесь объяснять, откуда вам известно про нападение на Артура, если клиника даже жену пока не поставила в известность?

— Какая разница? — пылко запротестовал Джордж.

— Большая! Не следует привлекать внимание к тому факту, что у Гарри случаются видения о происходящем за сотни миль от него! — разгневался Сириус. — Представьте себе, как с такой информацией поступит Министерство?

Судя по виду Фреда и Джорджа, поступки Министерства волновали их меньше всего. Рон, неизменно бледный как полотно, хранил молчание.

Джинни предложила:

— А может, нам еще кто-нибудь рассказал… может, мы от кого другого услышали, не от Гарри.

— Например — кто? — скептически поинтересовался Сириус. — Послушайте, ваш папа был ранен, когда выполнял задание Ордена, при весьма подозрительных обстоятельствах, и не хватало еще его детей, которые вдруг ни с того ни с сего в тот же миг узнали о случившемся. Вы можете серьезно навредить Ордену…

— Да плевать нам на этот дурацкий Орден! — взбеленился Фред.

— Речь о том, что наш папа умирает! — вскричал Джордж.

— Ваш отец знал, на что идет, и за вред Ордену он вам спасибо не скажет! — с такой же яростью воскликнул Сириус. — Вот почему… вот поэтому вы не члены Ордена… вам не понять… есть вещи, за которые стоит умереть!

— Легко тебе сидеть тут и рассуждать! — заорал Фред. — Что-то я не вижу, чтобы ты своей шеей рисковал!

Сириус побледнел как мертвец. Казалось, что ему безумно хочется ударить Фреда, но ответил он совершенно хладнокровно:

— Я понимаю, что это нелегко, но мы приняли решение действовать так, словно нам пока ничего неизвестно. Мы останемся здесь по крайней мере до тех пор, пока не получим известие от вашей матери, ясно?

Воинственный пыл Фреда и Джорджа это не умерило. Но Джинни шагнула к ближайшему стулу и села. Гарри взглянул на Рона, тот странно отреагировал — то ли поклонился, то ли пожал плечами — и тоже сел. Близнецы еще некоторое время мерили Сириуса взглядами, но потом все же уселись по обе стороны от Джинни.

— Вот это правильно, — одобрительно кивнул Сириус, — ну, давайте мы… давайте выпьем, пока ждем. Accio, бутербир!

При этих словах он взмахнул палочкой, и из кладовой вылетело полдюжины бутылок, они скользнули по столу, раздвигая остатки трапезы Сириуса, и замерли точно перед всеми шестерыми. Пили все молча, тишину нарушал только треск в кухонном камине и негромкий стук, с которым бутылки ставили на стол.

Гарри пил только затем, чтобы хоть чем-то занять руки. Его снедало жгучее, отвратительное чувство вины. Если бы не он, они все здесь не сидели бы, а спали бы себе спокойно в своих кроватях. Ничего утешительного в том, что он сам поднял тревогу, Гарри тоже не находил — и в этом не было бы никакой необходимости, если бы он прежде сам не напал на мистера Уизли.

«Не валяй дурака, у тебя нет клыков, — сказал себе Гарри, пытаясь сохранять спокойствие, хотя рука его на бутылке бутербира дрожала, — ты лежал в кровати, и ни на кого ты не нападал…

А что же тогда произошло в кабинете Дамблдора? — спросил он себя. — Мне показалось, что я и на Дамблдора хочу наброситься…»

Он опустил бутылку на стол чуть резче, чем следовало, и бутербир выплеснулся. Никто не обратил внимания. И вдруг в воздухе вспыхнуло пламя, освещая грязные тарелки на столе, все вскрикнули от неожиданности, а на стол с глухим стуком упал пергаментный свиток и золотое перо из хвоста феникса.

— Фоукс! — воскликнул Сириус и подхватил пергамент. — Это не от Дамблдора… должно быть это послание от вашей матери… вот…

Он сунул письмо в руки Джорджа, тот распечатал и вслух прочел: «Папа пока жив. Я сейчас же отправляюсь в клинику святого Мунго. Ничего не предпринимайте. Как только смогу, сразу отправлю вам сообщение. Мама.»

Джордж оглядел сидевших за столом.

— Пока жив… — медленно повторил он. — Но это значит…

Ему не нужно было заканчивать фразу. Гарри и сам понял, что мистер Уизли при смерти. По-прежнему страшно бледный, Рон уставился на оборотную сторону материнского письма, словно ища там слова утешения. Фред вытащил пергамент из рук Джорджа, прочел про себя, а потом взглянул на Гарри, тот почувствовал, что рука его на бутылке бутербира вновь задрожала, и сжал бутылку покрепче, чтобы унять дрожь.

Более долгой ночи, чем эта, Гарри не помнил за всю свою жизнь. Один раз Сириус предложил отправиться спать, но без всякой надежды на понимание, и в ответ ему были только раздраженные взгляды всех Уизли. За столом сидели молча, следили за фитильком свечи, который все ниже и ниже опускался в расплавленный воск, время от времени подносили к губам бутылку и заговаривали лишь для того, чтобы узнать время или вслух задуматься о том, что же происходит, — но тут же заверяли друг друга, что, будь новости плохими, они узнали бы их сразу, потому что миссис Уизли, должно быть, давным-давно уже в клинике.

Фред задремал, склонив голову на плечо. Джинни словно кошка свернулась на стуле, но глаза ее были открыты, Гарри видел в них отблески пламени камина. Рон сидел, уткнувшись головой в руки, бодрствовал он или спал, сказать было сложно. Гарри и Сириус, невольные свидетели горя этой семьи, все время посматривали друг на друга и ждали… ждали…

В десять минут шестого по часам Рона дверь кухни распахнулась и появилась миссис Уизли. Она была до крайности бледна, но когда все вскинули к ней головы, а Фред, Рон и Гарри даже привскочили с мест, миссис Уизли слабо улыбнулась.

— С ним все будет в порядке, — прерывающимся от усталости голосом пояснила она. — Он спит. Нам всем можно будет попозже его проведать. Сейчас с ним Билл, он с утра не пойдет на работу.