Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин

вероятно, от переутомления». Нет у нас таких сведений. Неправильно названы «поразительно точное» время, марка автобуса и место его назначения, населенный пункт Талсы. Мелочи, а неприятно, когда журналисты высасывают информацию из пальца.

Разумеется, придуманная журналистами красивая фраза – «Виктор Цой был абсолютно трезв накануне гибели. Анализ клеток мозга свидетельствует о том, что он уснул за рулем, вероятно, от переутомления» – не более чем литературный бред, подобный историям про изображение убийцы в зрачках жертвы.

Кстати, Эрика Ашмане говорит о статье в газете «Аргументы и Факты», подписанной – Н. Солдатенков. Я разыскал журналиста Николая Солдатенкова и многое стало ясно.

Николай Солдатенков, журналист:

Не помню, чтобы я писал про мозг Цоя. И на место гибели я не ездил, зачем? Это ж «АиФ» были, газета для всех и обо всем. А про какую статью идет речь? Если старую, то надо смотреть. В старой – информация, которая везде транслировалась, – я брал информацию из «МК», «Комсомолки», всех ежедневных газет, что-то Шпис мне говорил, а говорил он то, что ему было выгодно. Ему надо было сделать его белым и пушистым, потому что одновременно были разговоры о траве и т. д. Шпису надо было альбом выпустить и хорошо продать. Поэтому ко всем и бегал. Писали, что тормозного пути не было, поэтому все сошлись на том, что заснул. А так – можно строить многие догадки. Не думаю, что в латвийской деревне кто-то тщательно что-то исследовал, тем более питерского какого-то подростка. Это сейчас его знают, а тогда… И следователю я не звонил. Может, кто-то из редакции, хотя я там один писал. И отдела новостей вроде тогда не было. Может, поклонники какие прикрывались газетой. Тогда «МК» нагнетал – Шавырин носился в Питер, на кладбище и т. д. У него, кстати, можно спросить, если что-то нужно. Он больше, чем я, про это дело писал. И Гаспарян. У них ежедневная газета была, а у меня еженедельная…

Стало очевидно, что именно Дмитрий Шавырин и журналисты газеты «Московский комсомолец» стали первыми авторами фразы относительно «анализа клеток головного мозга», а так же еще некоторого набора недостоверной информации, что довольно легко отслеживается по выходившим в советской прессе в августе 1990 года статьям.

Олег Беликов:

Про экспертизу клеток головного мозга написал «Московский комсомолец» сразу после распространения инфы о трагедии в Тукумсе. Причем никто из них на место не выезжал, а лишь позвонили следователю Ашмане по телефону и уже сами домыслили про клетки мозга… Эрика в начале из-за этой их лажи не хотела со мной разговаривать и предоставлять дело для ознакомления! Она сказала, что подобную экспертизу, возможно, делают лишь в Риге, но не в их небольшом городке…

Людям, далеким от судебно-медицинских экспертиз, совершенно не понятно – каким образом на основе «анализа клеток головного мозга» можно определить состояние человека в момент аварии? Ищут анаболические гормоны? Вообще, что представляет собой гистологическое исследование мозга в контексте судмедэкспертизы аварии?

Все довольно просто. Гистологическое исследование мозга в контексте судмедэкспертизы автомобильной аварии – это исследование кусочков мозга под микроскопом с целью выявления его болезненных или травматических изменений. Однако определить подобным анализом состояние человека в момент аварии было в то время просто невозможно.

Это сейчас на дворе 2020 год. За прошедшие тридцать лет российская криминалистика, безусловно, продвинулась далеко вперед, однако даже сейчас для выполнения подобного спектрального анализа в условиях хорошо оснащенной лаборатории, помимо высокой квалификации судмедэксперта, требуются еще и весьма дорогостоящие реактивы импортного производства (США, Италия). Сам анализ основан на определении электрофизиологической активности клеток нервной ткани. Приблизительная стоимость такого анализа на данный момент составляет 1500–2000 долларов. Достоверность – 95 % (зависит от реактива). Он проводится при уголовных делах, а также по заказу и оплате родственников потерпевшего. Технология проведения его серьезно изменилась с 1990 года. Его ОБЯЗАНЫ проводить и при расследовании автокатастроф (постановление Минздрава РСФСР от 1975 года). Так вот в 1990 году его проводили весьма условно, примерно так: ткань помещалась в физраствор, подводился очень маленький электрический разряд, а лаборант в микроскопчик ЛОМО одним глазом смотрел, реагирует клетка или нет… В общем, информативность подобного анализа была чисто номинальной (достоверность едва доходила до 20–30 %, и то при условии огромной тщательности), и его результаты, по сути, были высосаны из пальца. Словом, все было в духе – «обязаны провести, проведем». «Надо написать – напишем». При проведении подобного анализа никаких реактивов (кроме физраствора) не использовалось. Да и не было их еще в СССР, даже в Прибалтике не было.

Эдуард Туманов, доцент кафедры судебной медицины РНИМУ им. Пирогова:

На сегодняшний день в мире, не только у нас, а в мире не существует достоверных экспертных методик, которые позволяют по результатам судебно-медицинской экспертизы говорить о том, спал человек или не спал.

Как уже было сказано выше – на исследование была взята кровь Виктора Цоя и водителя «Икаруса» Яниса Фибигса, и проведенные лабораторные исследования показали, что в крови Цоя следов алкоголя не было. Также экспертиза подтвердила, что и в крови водителя «Икаруса-250» следов алкоголя тоже не было найдено.

Янис Фибигс:

Я, после того как подписал протокол и прошел освидетельствование, дела больше не видел, меня не знакомили. Я же как понятой шел. И со следователем я потом более не общался. Алексей Учитель тоже удивлялся этому факту. Приезжали потом уже какие-то следователи вроде из Москвы, фотографировали автобус, но я его уже починил. Быстро все было, где-то полтора месяца заняло и все.

Проведенное судмедэкспертом специальной группы Латвийского республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы Алексеем Симановским вскрытие показало, с Виктором ничего не случилось – ни инсульта, ни инфаркта. Ничего. Он был полностью здоров и в хорошей физической форме. Один из стандартных выводов при таких авариях – либо не справился с управлением, либо уснул за рулем. Поскольку дознанием были установлены факты, свидетельствующие о потере Цоем ориентации (съезд на обочину и в дальнейшем выезд на встречную полосу движения) – то именно отсюда и последовало официальное заключение: уснул за рулем.

Эрика Ашмане:

С моей точки зрения – это обычное ДТП. Само происшествие случилось по вине Цоя. Впрочем, пьян он не был – после аварии у него брали кровь на анализ. Водителя «Икаруса» тоже, естественно, проверили – абсолютно ничего.

Столь быстрое окончание следствия породило один простительный вымысел: Валентина Васильевна, мама Виктора, сказала, что «версию о том, что Виктор заснул за рулем, придумали Марьяна и Наташа Разлогова, чтобы как можно скорее забрать тело из морга и перевезти его в Ленинград». В противном случае процедура могла бы затянуться надолго.