Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин

2. Смерть гр-на Цой В. насильственная, наступила 15 августа 1990 года, вследствие сочетанной тяжелой тупой травмы тела в виде многооскольчатого перелома костей мозгового и лицевого черепа, тяжелого ушиба головного мозга с размозжением лобных долей, обширного кровоизлияния под мягкие мозговые оболочки, переломов плечевой, бедренной, обеих костей голени справа, ушиба груди и живота с разрывом селезенки, переломов обеих ключиц и 2 ребер.

3. Телесные повреждения на трупе гр-на Цой В. прижизненного происхождения, могли образоваться непосредственно перед смертью, в условиях дорожно-транспортного происшествия при нахождении потерпевшего в салоне автомобиля в период столкновения ее с дорожным препятствием, например с встречным автобусом.

Черепно-мозговая травма получена в результате ударно-травматического воздействия твердых тупых предметов, например деформированных частей автомобиля, с последующим сдавливанием головы в передне-заднем направлении.

Переломы костей правого плеча, правого бедра, правой голени, ключицы и двух ребер справа, ушибленные раны тела также возникли от ударно-травматического воздействия твердых тупых предметов – выступающих частей салона автомобиля.

Множественные ссадины на передней поверхности тела причинены в результате скольжения /трения/ по неровной поверхности тупых предметов.

Травмирующая сила действовала спереди назад и справа налево.

4. По своему характеру совокупность телесных повреждений у гр-на Цой В. относится к тяжким, как опасным для жизни. Между полученными повреждениями и наступлением смерти имеется прямая причинно-следственная связь.

5. Непосредственно перед смертью гр-н Цой В. был трезв, что подтверждается отсутствием этилового спирта в крови трупа / акт № 2594 от 21.08.90 г. судебно-химического исследования крови /

6. Кровь гр-на Цой В. относится к 0 группе / акт судебно-биологического исследования крови № 766 от 20. 08.90 г. /

К заключению эксперта прилагается контурная схема изображений телесных поврежений на трупе.

Судебно-медицинский эксперт Симановский А.[68]

Как видим, в официальных документах указано все: зафиксировано место и время проведения исследования тела, указана фамилия эксперта, перечислены повреждения тела, сделаны необходимые выводы и названа причина смерти.

Дмитрий Шавырин:

Именно эта бумага была предоставлена впоследствии Айзеншпису. Копия, конечно же. Мы с Юрой были в ГАИ и видели эту бумагу. Там именно так и было написано. И именно этот акт фигурировал во многих СМИ, включая латышские. Я это заключение лично видел. Как и справку о ДТП из ГАИ. Со временем гибели и прочим…

Юрий Айзеншпис:

Я признаю только одну версию – это судебно-медицинское заключение, которое было сделано на месте происшествия. А какие-то слухи о преднамеренном убийстве или о том, что его убрали высокие инстанции по политическим мотивам, – я им не то чтобы не верю, я их опровергаю.

Что же представляла собой названная Бирутой Баха таинственная специальная группа Латвийского республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы? Кто был загадочный А. Симановский, который подписал акт? Ответы на эти вопросы удалось получить у найденного с большим трудом бывшего судебно-медицинского эксперта Тукумского района Латвийской ССР Аркадия Ерихова[69].

Аркадий Ерихов, судебно-медицинский эксперт Тукумского района Латвийской ССР:

Акт экспертизы всегда подписывает врач, производящий исследование тела. Собственно, специальная группа – это лишь название. И я, и Алексей Симановский были районными судмедэкспертами. Я заведовал Тукумским отделением, а он Юрмальским. Когда я отсутствовал, то он, как друг и коллега, меня замещал. Я, так же как и Алексей, жил в Риге и из Риги приезжал в Тукумс регулярно 3–4 раза в неделю. Кроме того, раз в неделю я ездил в город Талси. И плюс еще работал в Центре судебной медицины в Риге. В августе 1990 года я, по-видимому, был в отпуске или на курсах усовершенствования, поэтому Алексей меня заместил тогда, и я ознакомился с делом позже. Сейчас точно не вспомню.

Исследование проводилось в здании Тукумского городского морга, здание относилось к Тукумской городской больнице, а судебно-медицинское отделение относилось к Республиканскому центру судебно-медицинской экспертизы в Риге[70]. Проводил исследование, как я уже сказал, эксперт Алексей Симановский, помогала ему сотрудница тукумского морга. Кроме Алексея и нее там больше никого не было…

Что касается дела – тут, пожалуй, я ничего нового не скажу…Типичное дорожно-транспортное происшествие. Все было предельно ясно. Практически фронтальное столкновение «Москвича» с рейсовым автобусом «Икарус» на довольно узком шоссе Рига – Талси. У потерпевшего типичные для фронтального столкновения повреждения мягких тканей, костей и внутренних органов, черепа, грудной клетки и живота. Повреждения однозначно не совместимые с жизнью. В крови потерпевшего ни алкоголя, ни других наркотических веществ обнаружено не было.

Я помню, что журналисты выдумали, что якобы потерпевший во время дорожного происшествия спал за рулем. И это якобы со слов судмедэксперта! Алексей тогда был страшно возмущен, так как такого он не мог сказать, или, как я думаю, он только высказал предположение. Анализ клеток головного мозга с целью выяснения спал человек или нет – это фантазия. И сделать такие выводы на основании исследования тела невозможно.

По факту смерти Цоя комиссионного экспертного заключения не было. Было лишь первичное[71] исследование, оно же и стало окончательным. Первичное исследование – оно всегда достаточно подробное. В определенных случаях назначается комиссионная экспертиза с привлечением экспертов узкой специализации – химики, биологи, специалисты по медицинской криминалистике. Но это уже прерогатива следствия. А оно, как я понимаю, не нуждалось в более сложных экспертизах. Повторю – все было и так предельно ясно.

Что касается порядка проведения экспертизы… Тело в рамках судебно-медицинского исследования анализировалось вместе с одеждой. Одежда была подробно описана, были отмечены все имеющиеся повреждения и загрязнения. После исследования одежда должна была быть сохранена, чтобы в случае необходимости ее можно было передать следствию. Что касается анализа крови, то забор крови Цоя был произведен во время исследования из бедренной вены в специальную пробирку, которая была доставлена в судебно-химическую лабораторию в Риге. Акт исследования передали следствию вместе с заключением эксперта.

Освидетельствование водителя «Икаруса», насколько я знаю, делалось рутинно в районной больнице. Кроме того, перед выездом на трассу водитель был освидетельствован медицинским работником своего предприятия, но без взятия крови.

Что же касается выезда эксперта на место ДТП. В случае смертельного исхода эксперт должен был прибыть на месте происшествия в составе оперативной группы. Однако штатного судмедэксперта в Тукумском ОВД не было. Я и Алексей, как районные эксперты, должны были жить в районе обслуживания, и когда я начинал работать, квартиру мне действительно обещали. Но потом, видимо, передумали…

К вопросу о фотографиях с места аварии. Снимки должно было делать следствие. Насколько обязательна была данная процедура? Зависело от каждого конкретного случая. Это решало само следствие. В случае с ДТП, в котором погиб Виктор Цой, – следствие сочло, что и так сойдет. Никаких фотосъемок не проводилось! Чтобы удостовериться в этом, я бы посоветовал