Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий

Через день, посадив Дусю в переноску, нахорошившись, приодевшись, Глаша отправилась на метро к «Автозаводской», где находилась ветлечебница. Нашла её не сразу, плутала, по пути переноску чуть не зацепил какой-то чумовой гелендвагенщик, но зато разведала кратчайший путь.

В лечебнице сказала, что ей рекомендовали консультироваться у ветврача Николая Фёдоровича Звонарёва, и к ней вышел пожилой человек с куцей, седеющей бородёнкой, в очках на покляпом, свислом носу.

– Николай Фёдорович? Мне посоветовала обратиться к вам Лия Павловна.

– Ах, Лия! – воскликнул Звонарёв. – Замечательная женщина! Я её давно не видел. Как она поживает? Если нет во мне надобности, видимо, её Эсмеральда… Ей ведь было за девяносто, если по человеческим меркам. Что ж, пойдём ко мне, познакомлюсь с вашим сокровищем. Он или она?

– Она.

– Стерилизацию будем делать?

– Пока не решили, с вами посоветуемся.

Они прошли во внутренние помещения ветлечебницы, где у Звонарёва был крошечный кабинетик. Закрыв дверь, он сказал:

– Ну, показывайте…

Глаша открыла переноску, выпустила Дусю на дермантиновую кушетку и достала из щели в поролоне лист бумаги.

– Ага! Всё, всё ясненько, – кивнул Звонарёв. – Запишите-ка мой мобильный. Мало ли что… Милости прошу в любое время дня и ночи, в том числе и по домашнему адресу. Кстати, как зовут? И вас и бенгальскую тигрицу, – указал глазами на котёнка.

– Она – Дуся, я – Глаша.

И передала Звонарёву заранее заготовленный листок со своими координатами.

– Замечательно, дорогая Глаша. Значит, будем считать, что мы с вами познакомились.

– Спасибо, Николай Фёдорович. И подскажите, пожалуйста, где я могу оплатить визит. Всё должно быть по форме.

– Да-да, вы правы. – Он что-то черкнул на бланке ветлечебницы. – Касса у нас в ожидальне, так мы называем помещение для посетителей. Бывают случаи, когда работы довольно много. Но вы очередь не занимайте, просите меня вызвать и назовите своё имя, чтобы я понял.

Домой Глаша вернулась довольная: канал связи апробирован. Вечером в деталях рассказала Валентину о поездке на «Автозаводскую».

Теперь можно было считать, что они основательно обжились на новом месте.

Суховей теперь работал замзавом департамента в «главном штабе» Центрального федерального округа, вкалывая с избыточным усердием. Кто именно приложил руку к его переезду в Москву, он не знал, но на ознакомительную беседу попал к Георгию Алексеевичу Немченкову, занимавшему в «штабе» весьма высокую должность. И вскоре Валентин понял, что именно Немченков будет его неформальным куратором, хотя по служебной вертикали они не взаимодействовали. Это позволило предположить, что Георгий Алексеевич так или иначе причастен к «команде» Боба Винтропа.

Валентин не ошибся. После нескольких общений – разумеется, по «вышестоящей инициативе», – скупо-уважительный тон Немченкова сменился на открыто доброжелательный. Он покровительственно научал Суховея практике местного чинопроизводства и негласному кодексу поведения в среде московских, по словам Немченкова, то ли умников, то ли клоунов, в общем, людей шершавых, аппаратчиков, даже не подозревавших, что по умолчанию они воплощают в своём кругу давний завет Габсбургов: живи и дай жить другим! Но Суховей понимал, что на самом деле к нему присматриваются, принюхиваются. И наконец, Немченков, как бы вскользь, между прочим, произнёс фразу с особым послевкусием, терпкую, как оскомистое вино, – кодовую:

– Валентин Николаевич, вы, как говорится, на азах сидите, только начали, но удачно вписываетесь в коллектив. Наш общий друг будет доволен.

Вернувшись в свой кабинет, Суховей долго раздумывал над тем, зачем Немченков внезапно расчехлился, но внятного объяснения не находил. Смущала поспешность. К чему торопиться со столь важным признанием?

Позвонил Глаше:

– Хорошо бы ты встретила меня у метро, пройдёмся по магазинам.

Порядок оставался прежним: хотя квартира съёмная и случайная, дома о делах не говорить. Живём в электронном концлагере – Интернет, гаджеты…

Выслушав Суховея, Глаша, почти не задумываясь, убеждённо ответила:

– Валь, да что же тут непонятного, загадочного? Наоборот, всё предельно ясно: у них время поджимает, для чего-то ты позарез нужен, тебя ведь и через кадры в скоростном режиме провели.

Видимо, на подходе важное задание, какой-то темничек.

Вот и началась подготовка почвы.

У Глашки, как всегда, сработала её уникальная интуиция.

Но Валентин, приученный неотступно идти по следу, чётко выполнял свои обязанности.

– Возможно, и так, жизнь покажет. Но в любом случае завтра повезёшь Дусю в ветлечебницу. Надо отправить донесение по Немченкову.

А звонок от Георгия Алексеевича раздался уже в следующий понедельник.

– Валентин Николаевич, когда освободишься, зайди. – Немченков без всяких оговорок перешёл на дружеское «ты», подчёркивая доверительность отношений. – Скажем, часам к шести.

«По служебным вопросам он вызывать меня не может и хочет дозировать мои визиты, – сообразил Суховей. – Конец дня, чтобы ушла секретарша». И на всякий случай заявился в четверть седьмого.

– Извините, Георгий Алексеевич, как назло, сегодня пришлось задержаться, мне ещё одну задачку нарезали.

– Ничего, ничего, – одобрительно ответил Немченков, который, скорее всего, понял и оценил истинную причину задержки. – Присаживайся. Разговор у нас с тобой будет не трёхминутный. Хочу рассказать одну сугубо производственную историю, которая вроде бы не имеет прямого отношения к твоей служебной сфере, но в которой, не исключено, именно тебе предстоит сыграть ключевую роль.

Поднялся из-за стола, подтянутый, стройный, напоминавший своим видом поджарую борзую, начал размеренно вышагивать по кабинету.

– Некоему предпринимателю, крупному, но не самого первого ряда, каким-то фокусом удалось заполучить господряд на приспособление интересной оборонной технологии к нуждам гражданского сектора. Конечных изделий он делать не будет. Но его агрегаты ждут на многих заводах, чтобы выпускать новую продукцию для рынка. Кое-где даже оснастку готовят. А сам бизнесмен уже построил цех под этот заказ. Сейчас его оснащает.

Продолжая расхаживать по кабинету, как бы раздумывая вслух, с эпическим выражением лица сказал:

– За точностью слов всегда стоит точность мысли, великие умы обсуждают концепции, а средним умам интереснее события… Я подхожу к главному. Досадно, что новое производство очень энергоёмкое, нужен газ: малая металлургия. Дело непустяшное, уже запроектирован отвод высокого давления от магистрального газопровода. Небольшой, километров 20-30. Ведут его эти, мать их, прагматики обогащения напрямую, как нас когда-то учили, с гегельянским пренебрежением к природе, экономя деньги, время. А этот отвод… – теперь, Валентин Николаевич, слушай особенно внимательно, – надвое рассекает какое-то село Горюхино. Но у газовиков своя система норм, запретов, предписаний плюс зона отчуждения. В общем, полоса получается широкая, придётся наущербить, частные дома сносить. А по закону за земли, изъятые для госнужд, надо платить, и это уже твоя епархия, ибо завод в нашем округе. Они со дня на день к тебе нагрянут. Под разрешением и твоя подпись должна стоять – сколько