Озорные рассказы. Все три десятка - Оноре де Бальзак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жером Корниль, великий пенитенциарий
АКТ
Сего дня четырнадцатого числа месяца февраля пришли к нам, Жерому Корнилю, следующие граждане: Жеан Рибу, Антуан Жаан, Мартен Мопертюи, Жером Железная Петля, Жак де Виль д’Омер и мессир д’Идре, замещающий мэра города Тура в его отсутствие. Каковым жалобщикам, подписавшим прошение о судебном преследовании, составленное в городской ратуше, мы объявили нижеследующее. Бланш Брюин, постригшаяся, как она ныне призналась, в монастыре кармелиток под именем сестры Клары и обвиняемая ныне в дьявольской одержимости, просит подвергнуть её Божьему суду и для своего оправдания вызывается пройти испытание водой и огнём в присутствии членов капитула и всего города Тура, дабы доказать свою естественную женскую природу и всю невиновность.
На сие прошение названные обвинители ответили согласием и приняли на себя обязанность, как представители города, подготовить место, пригодное для костра, и одобрили назначение восприемников обвиняемой. После чего нами, судьёй, был назначен срок испытания на первый день нового года, совпадающий с праздником Пасхи, в полдень, после обедни. Обе стороны признали, что срок этот вполне достаточен. Согласно их желанию, настоянию и за их счёт, настоящее решение будет оглашено по всем городам, сёлам и замкам Турени и по всей Франции.
Жером Корниль
Глава третья. О том, что сделала ведьма, дабы завладеть душой старого судьи, и что произошло вследствие сего дьявольского наваждения
Сие есть предсмертная исповедь, совершённая в первый день марта месяца 1271 года от Рождества Господа нашего Спасителя Жеромом Корнилем, священником, каноником капитула собора Святого Маврикия, великим пенитенциарием, признающим себя сих званий и сана недостойным. Оный Жером Корниль, достигнув последнего часа жизни и будучи отягчён бременем прегрешений, злодеяний, беззаконий и мерзости всякой, пожелал, чтоб признания его были обнародованы и сим послужили торжеству Истины, славы Божьей и правосудия церковного суда, дабы снискать облегчение кары своей на том свете.
Для выслушания исповеди названного Жерома Корниля, лежавшего на смертном одре, были призваны Жеан де ла Гэ (Гаагский) – викарий церкви Святого Маврикия, Пьер Гюар – казначей капитула, назначенный нашим господином архиепископом Жеаном де Монсоро записывать слова умирающего, засим доминиканец Людовик По, монах Мармустьерского монастыря, избранный умирающим в духовные отцы и исповедники. К сим троим присоединился великий учёный, уважаемый доктор Гильом де Цензорис, римский архидиакон, присланный (legatus) святейшим отцом нашим папой и находящийся временно в нашей епархии. Сверх сего присутствовало большое число верующих, пришедших, дабы стать свидетелями при кончине названного Жерома Корниля, ввиду его желания принести всенародное покаяние, ибо он отходит в дни Великого поста и слова его могут открыть глаза христианам, ослеплённым страстями, ведущими в ад.
И так как Жером Корниль по крайней телесной слабости своей говорить не мог, вместо него Людовик По, доминиканец, прочёл нижеследующую исповедь, к великому смятению всех присутствующих:
«Братья мои, до семьдесят девятого года жизни, какового возраста я ныне достиг, не знал я за собой особых грехов, кроме тех мелких прегрешений, в коих виновен перед Господом каждый христианин, сколь праведен бы он ни был, и подобные грехи не столь уж трудно искупить покаянием.
Полагаю, что вёл я жизнь христианскую и заслужил то звание и положение, кои присуждены мне всей епархией, где я облечён был высоким саном великого пенитенциария, коего я оказался недостоин. Ныне же, страшась предстать пред лицом Господа, трепеща перед муками, кои уготованы злодеям и клятвопреступникам в аду, я решил, приближаясь к последнему моему часу, облегчить чудовищный груз своих злодеяний самым искренним покаянием, на какое я только способен. Посему вымолил я у церкви, той церкви, от коей отступился, кою предал, поправ её правосудие и могущество, разрешение снизойти к моей просьбе и дозволить мне, по примеру древних христиан, исповедаться всенародно. Хотелось бы мне найти в себе довольно сил, чтобы раскаяние своё усугубить: встать на паперти собора, где и подвергнуться глумлению от всех братьев моих; целый день провёл бы я там, коленопреклонённый, со свечой в руке, с вервием вокруг шеи, босой, ибо много блуждал я по адским тропам, нарушая заповеди Господни. Но да будет в этом великом крушении зыбкой моей добродетели поучение вам: страшитесь, братья, соблазна и козней дьявольских, ищите прибежище в единоспасающей церкви. Я столь был соблазнён Люцифером, что лишь ради вашего предстательства, о коем я взываю, Господь наш Иисус Христос смилуется надо мной, бедным заблудшим христианином, чьи очи исходят слезами. О, если бы мог я прожить вторую жизнь, дабы трудом и молитвою искупить мои грехи. Итак, внимайте и трепещите от великого страха. Я был избран капитулом для выяснения дела, поднятого против некоего дьявола в женском обличье, действующего в образе беглой монахини, гнусной богоотступницы. Имя её Зульма в языческой стране, откуда она прибыла; в нашей епархии известна она как сестра Клара, монахиня монастыря кармелиток, повергшая в смятение весь город, соблазнившая великое множество мужчин, дабы захватить их души во власть Маммоны, Астарота
