Кровь и память - Фиона Макинтош

— Семья, то есть сын герцога Фелроти, отказался от предложения.

— Понятно. Но ведь ты поступил так, как я тебе советовал? — осторожно подбирая слова, спросил Селимус. Джессом с испугом ожидал, что скажет в ответ Ширк. Разве может случиться что-то плохое с аристократической четой, с герцогом и герцогиней?

— Да, ваше величество. Я все сделал так, как вы мне велели. Герцог, герцогиня и их сыновья мертвы.

Джессом невольно вздрогнул, но тотчас попытался придать лицу равнодушное выражение, точно не зная, насколько это ему удалось. Это было откровенное признание хладнокровного убийцы. Теперь канцлеру стало окончательно ясно, чья рука приводила в действие послушных кукол-марионеток, совершивших кровавое убийство.

Человек по натуре спокойный и уравновешенный, Джессом почувствовал, что у него голова идет кругом. И как же теперь объяснять обществу свершившееся злодеяние? Убийство герцога и его семьи — происшествие из ряда вон выходящее, поражающее воображение и гнусностью замысла, и хладнокровным его исполнением. Джессом любил власть над людьми и откровенно наслаждался ею, однако никогда не отличался кровожадностью и никогда не отдавал распоряжений покалечить или даже убить человека, если в этом, по его мнению, не было особой необходимости. Он ни за что бы не дал своего согласия на план действий, который оправдывал бы убийство лояльных короне жителей севера — тех, что сами, без посторонней помощи, защищали королевство от вражеского вторжения.

Из своего небольшого личного опыта Джессом знал: герцог Йериб проявил себя стойким, верным королевской власти вассалом. Это был в высшей степени прозорливый человек, снабжавший корону бесценными сведениями о положении на границе. Герцог властвовал над своими легионерами, железной рукой поддерживая строгую дисциплину в их рядах и оставаясь при этом справедливым военачальником. Даже далекий от военных дел Джессом понимал, что легионеры боготворят герцога и его славную семью так же, как некогда боготворили Тирсков. Убийство самого младшего герцогского сына явилось ужасной, непоправимой ошибкой. К счастью, злодеянию сумели придумать более или менее правдоподобное объяснение, но в данном случае это будет сделать гораздо труднее. Кто поручится, что останки сына Доналов не будут каким-то чудом найдены? Что будет тогда? Объяснить подданным гибель еще пятерых членов той же семьи представлялось немыслимым, однако ум Джессона уже трудился над этой проблемой.

— Ты уверен? — спросил Селимус, буравя Ширка тяжелым взглядом.

От канцлера не ускользнуло, что наемник колеблется, не зная, как ответить на вопрос короля.

— Головы на плечах у герцога уже точно нет, — наконец ответил он и криво усмехнулся. — Герцогиня… она тоже мертва. Это я знаю наверняка. Один из моих людей проверил и…

— Что же ты с ней сделал? — осведомился Селимус нарочито невинным гоном.

— Как вы и требовали, сир. Мы надругались над ней.

— Вы ее изнасиловали. — Король предпочел выразиться проще и точнее.

Наемник кивнул.

— Да, ваше величество. Каждый из моих людей по очереди отведал ее тела.

— Но никто из вас в самом конце не проверил, жива ли она, — невозмутимо подвел итог король.

Ширк снова кивнул, он явно ничего не знал о дальнейшей судьбе герцогини.

— А сыновья? Их ведь трое, насколько я помню? Они тоже мертвы? — уточнил Селимус.

Наемник перевел взгляд с короля на канцлера, и тот поспешил ему на помощь.

— У герцога трое сыновей. Наследника зовут Крис, вы не могли не заметить его. Высокий, золотоволосый. Его считают красивым юношей. Двое других — темноволосые, похожи на мать. Одного зовут Дарин, второго — Йорге. — Это было первые слова Джессома, который решился наконец вступить в разговор Селимуса и наемника. Услышав их, Ширк заметно побледнел.

— Понятно, — произнес король. Он прекрасно уловил все, что не было сказано вслух. — Кого же из них ты упустил?

— Этого красавца, сир, — заикаясь, ответил Ширк. — Мы нигде не смогли найти его.

— Ты все сказал? — с нескрываемым неудовольствием спросил Селимус. Джессому стало по-своему жалко наемника в дорогой одежде, дни которого, если не часы, уже сочтены.

— Да, ваше величество, — ответил Ширк, тщетно пытаясь придать голосу твердость. — Наш лазутчик, укрывшийся под личиной монаха, попытался схватить молодого послушника по имени Пил, но он сбежал.

— Ты поймал его? — осведомился Селимус. Джессому стало искренне жаль загнанного в угол наемника. Хотя голос короля прозвучал спокойно, едва ли не вкрадчиво, за мнимой бесстрастностью слышалась явная угроза. Селимус виртуозно владел подобными интонациями.

— Мы отправили за ним погоню, сир. Надеюсь, что его уже схватили.

— Послушник, говоришь? Как же он справился с твоим лазутчиком?

Ширк собрался было пожать плечами, однако благоразумно предпочел смиренно склонить голову, дабы не разгневать короля, славившегося непредсказуемостью характера.

— У меня нет ответа на этот вопрос, ваше величество. Этот юный послушник ввел Льюка в семью герцога. Льюк — таково имя нашего лазутчика — был уверен, что сумеет узнать, заезжали ли две интересующие нас особы в Тентердин.

— Ему это удалось?

— Да, ваше величество, — торжествующим тоном ответил наемник. — Женщины действительно там были. Именно этот послушник привел их в дом герцога.

Недотепа, подумал Джессом. Именно с этой новости и надо было начинать.

— Да падет на тебя гнев Шарра! — взревел Селимус и, подавшись вперед, ударил наемника по лицу с такой силой, что тот слетел на землю. Король соскочил с седла, с кошачьей гибкостью приблизился к упавшему и с силой пнул его ногой. Ширк издал громкий вопль и, застонав, сжался в комок.

— Где они?

— Женщина… Лейен… она… выдает себя за другую женщину… по имени Фарил, ваше… величество, — корчась от боли, прохрипел Ширк. — Послушник сказал, что она в Тентердине долго не задержалась. Что касается второй женщины, той, благородного происхождения, то послушник сказал, что он только привел ее в замок и сразу же ушел.

— Ложь! — прорычал Селимус. — Фелроти взял ее под свою защиту! Я не напрасно подозревал этого старого лиса! Он предал меня!

Канцлер придерживался иного мнения. До сих пор герцог не давал ни малейшего повода усомниться в его верности королю. Если же он узнал правду о том, кто убил его сына… впрочем, лучше не думать об этом. Сейчас главное замести следы, чтобы никто не узнал правды.

— Ваше величество… — попытался обратить на себя внимание короля Джессом, но в ответ удостоился лишь злобного взгляда и счел за лучшее промолчать.