Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

их прибытия и проявил к ним всевозможное внимание. Гостиная была небольшой, но элегантно оформленной, расположенной на первом этаже, с высокими окнами и высокими потолками. Мебель подобрали со вкусом, но не броскую, создавая впечатление комфорта, что очень понравилось Мэри. Через распахнутые двойные двери она увидела блеск хорошо отполированного обеденного стола и тусклое мерцание двух серебряных канделябров. Мистер Райдер провел их в самую теплую часть комнаты, где собралась небольшая группа людей. Там-то и находился мистер Хейворд, уже увлеченный оживленной беседой с двумя столь же воодушевленными спутниками; но, увидев Мэри и Гардинеров, он поспешил к ним навстречу.

– Не могу сказать, что знаю многих гостей, но буду рад представить вас этим джентльменам, коллегам-юристам, с которыми я знаком. Мы обсуждаем сравнительные достоинства стихов лорда Байрона и мистера Вордсворта.

– Полагаю, нам нет нужды спрашивать, чью сторону вы принимаете, Том? – мягко поинтересовался мистер Гардинер.

– Нет, конечно, сэр, – заметил один из нетерпеливых молодых людей. – Том защищал своего героя с величайшей отвагой.

– Значит, все вы, законники, такие большие любители литературы? – спросил мистер Гардинер. – Вот уж никогда бы не подумал.

– Мы мало размышляем на другие темы, – заявил второй молодой человек. – Нам необходимо что-то, чтобы отвлечься от работы. Боюсь, это либо поэзия, либо бутылка.

Мэри рассмеялась, а мистер Хейворд хотел было ответить, но шумная возня у двери заставила всех замолчать. В комнату вошла Кэролайн Бингли, высокая, статная, с гордо поднятой головой. Ее платье из темно-красного шелка подчеркивало мраморно-белые плечи. Гранаты сверкали в ее темных волосах и на шее. Мэри подумала, что никогда еще не видела никого, кто выглядел бы так шикарно – или так устрашающе. Мисс Бингли сопроводил в комнату мистер Райдер, практически неприметный рядом с ней.

За мисс Бингли последовали мистер и миссис Херст, совершенно затмеваемые ее холодным высокомерием. Она немного расслабилась, когда мистер Райдер представил ее другим гостям. К тем, кого мисс Бингли сочла равными себе, она отнеслась достаточно снисходительно, почти милостиво, но на остальных не собиралась даже тратить время. Вместо того чтобы обращать на них внимание, она со своей самой очаровательной улыбкой взяла мистера Райдера под руку и повела его прочь, остановившись перед большим портретом, висевшим над камином. Мэри, которая не могла оторвать взгляда от передвижений сверкающей мисс Бингли, узнала на портрете родственницу мистера Райдера, леди Кэтрин де Бер. Так как комната была невелика, а голос мисс Бингли звучал громко и отчетливо, то не услышать его могли лишь те, кто беседовал между собой; а так как Мэри стояла несколько в стороне от остальных, ей все было хорошо слышно.

– Дорогой мистер Райдер, я так рада, что вы последовали моему совету. Леди Кэтрин выглядит на этом полотне великолепно.

– Она действительно производит большое впечатление… можно сказать, прямо как в жизни.

– От женщины ее круга и положения нельзя ожидать иного, кроме достоинства.

Мистер Райдер, казалось, не нашелся, что ответить, но мисс Бингли, похоже, это не смутило.

– Я была бы очень счастлива, – продолжила она уверенным тоном, – дать вам еще пару небольших советов по обустройству ваших комнат. Мой вкус обычно считается превосходным, и я с радостью готова предоставить его в ваше распоряжение.

Мистер Райдер поблагодарил ее за предложение и пообещал, что в случае нужды, не колеблясь, обратится к ней.

Этого было достаточно, чтобы обрадовать мисс Бингли, которая осмелилась спросить, можно ли ей взглянуть на обеденный стол, прежде чем гости сядут, «всего лишь одним глазком»?

Мэри и не представляла, что мисс Бингли и мистер Райдер находятся в настолько близких отношениях. Мистер Райдер, похоже, тоже не пришел в восторг от фамильярности мисс Бингли, но послушно последовал за ней, когда та направилась в столовую. Когда они вскоре вернулись, Мэри старалась не встречаться взглядом с мисс Бингли, но невозможно было не заметить выражение удовлетворения на ее лице, когда та проходила мимо нее, что, несомненно, не предвещало ничего хорошего для кого-то из их компании.

Вскоре выяснилось, что жертвой мисс Бингли стала сама Мэри. Когда гостей позвали к столу, Мэри с разочарованием обнаружила, что ее посадили далеко от всех друзей. Подведя ее к стулу, мистер Райдер, явно смущенный ее положением, объяснил, что Мэри изначально должна была сидеть ближе к нему и мистеру Хейворду, но мисс Бингли настояла, что ее лучше всего посадить рядом с мистером Херстом.

– Она сказала, что вам не часто выпадает возможность поговорить с ним, – пробормотал он, отодвигая ее стул, – и что вы с удовольствием воспользуетесь этим шансом сейчас. Конечно, я был рад услужить.

Усаживаясь, Мэри оглядела быстро заполнявшийся стол. На другом конце, слишком далеко для беседы, сидел мистер Хейворд, который вопросительно посмотрел на Мэри, озадаченный ее изгнанием. Между ним и мистером Райдером оказалась мисс Бингли. Почувствовав на себе взгляд Мэри, мисс Бингли ответила ей холодной, довольной улыбкой, а затем повернулась к мистеру Райдеру и заговорила, часто касаясь рукой его рукава.

Поначалу Мэри испытала острое разочарование. Она согласилась сюда приехать в основном ради оживленной беседы, которая вряд ли была возможна в кругу неинтересных собеседников. По одну сторону от нее сидел супруг из четы, приехавшей из родных мест мистера Райдера в Кенте, достаточно вежливый, но не обладающий тем шутливым остроумием, которым она привыкла наслаждаться. По другую сторону оказался мистер Херст, который только мрачно кивнул Мэри, прежде чем налить себе большой бокал вина. Она уже почти потеряла всякую надежду, когда вновь поймала на себе взгляд мисс Бингли, слишком хорошо воспитанной, чтобы открыто демонстрировать свою победу, но слишком довольной, чтобы полностью ее скрыть. Внезапно Мэри почувствовала вспышку гнева. Почему эта коварная, мстительная женщина должна получать удовольствие, наблюдая за молчаливыми страданиями Мэри, в то время как сама наслаждается компанией двух неудержимо разговорчивых соседей? Почему Мэри должна доставлять мисс Бингли такое удовольствие?

Она повернулась к мистеру Херсту с новой решимостью. Должен же он хоть чем-то интересоваться? Мэри намеревалась это выяснить, отчасти ради себя самой – хотелось, чтобы мисс Бингли увидела ее не неловко молчащей, а погруженной в разговор, – но также и из жалости к мистеру Херсту. Правда, его манеры мало что говорили о нем; он был угрюм, почти безмолвен и пил с неизменным усердием, которое Мэри находила тревожным. Но ее сочувствие всегда вызывали те, кто казался одиноким и забытым. Она вспомнила, как мучительно было сидеть за столом в родительском доме, страстно желая, чтобы кто-нибудь проявил к ней доброту. Мэри не забыла и то, как в Лонгборне простая готовность выслушать и обратить на нее внимание превращала даже мистера Коллинза в гораздо более близкое ей по духу существо. «Все, что нам нужно, – это немного внимания», – подумала она, поворачиваясь