Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

Над бушующим тёмно-синим морем Соня шёл древний парусник, подгоняемый ветром.

Элджер Уилсон заперся в капитанской каюте, доверив свою защиту кораблю-призраку высочайшего уровня.

На столе перед ним лежали открытые карманные часы. Рядом с латунным секстантом они с напряжённым, лишённым радости тиканьем отсчитывали время.

Как только стрелки указали на нужное положение, перед глазами Элджера Уилсона вспыхнул багровый свет, проигнорировав все слои защиты.

Эх... — его вздох эхом разнёсся по капитанской каюте.

Баклунд, Район Императрицы.

Одри Холл, откинувшись на бархатную подушку, ещё раз перечитала желтовато-коричневый лист бумаги в своих руках. В её глазах, похожих на драгоценные камни, словно вращались два медленных духовных вихря.

Её взгляд был спокоен и холоден, будто она ждала начала театрального представления.

Вспыхнул багровый свет, и она свысока «наблюдала», как её поглощает.

Над серым туманом, в огромном дворце, усеянный пятнами времени, стоял древний бронзовый стол.

Как только появилась фигура Одри Холл, Клейн, уже включивший Духовное Зрение, посмотрел в её сторону. Как и ожидалось, он увидел, что цвета в глубине её ауры слились воедино, стали чистыми и спокойными, словно гладь озера, ясно отражающая всё вокруг.

Она действительно стала Потусторонней... — Клейн уже собирался отвести взгляд, как вдруг заметил изменения в стуле, принадлежавшем мисс Справедливость.

Сверкающие звёзды на спинке стула быстро перемещались, образуя нереальное, призрачное созвездие.

В глазах Клейна это созвездие было до боли знакомым, ведь это был один из символов в мистике.

Символ, означающий Гигантского дракона!

Зритель... Гигантский дракон... — Клейн сдержался, чтобы не покачать головой, и с любопытством посмотрел на стул Повешенного.

Обычно с его ракурса он не мог видеть спинку стула, но это было его царство, и всё представало перед ним согласно его воле.

Созвездие на спинке стула не изменилось, но Клейн, уже немного разбиравшийся в мистике, узнал в нём символ Бури.

Моряк... Благословленный Морем... Буря... С этим всё в порядке... Цвета в глубине ауры Повешенного стали ещё чище... Он продвинулся? Кстати, а какой символ на спинке моего стула?

Клейн подавил свой порыв и, как и прежде, трижды постучал пальцами по краю длинного стола и с улыбкой сказал:

— Поздравляю, мисс Справедливость, вы стали Потусторонней.

Он может это видеть напрямую? — Одри на мгновение замерла, а затем с лёгкой улыбкой ответила:

— Спасибо, спасибо, мистер Шут, спасибо, мистер Повешенный.

— Быстрее, чем я думал, — прямо сказал Элджер Уилсон.

Клейн не стал развивать эту тему, коснулся своего лба и с улыбкой произнёс:

— Леди, джентльмен, вы нашли дневники Розеля?

Глава 59: Начало Розеля

Услышав вопрос Шута, Одри не ответила сразу, как раньше. Вместо этого она широко раскрыла свои сияющие глаза и испытующе посмотрела на Повешенного.

Элджер невольно сдержал свои движения и, помолчав несколько секунд, сказал:

— Я нашёл две страницы дневника императора Розеля и запомнил их содержание.

— У меня одна страница, — отстранённым тоном, словно наблюдая со стороны, ответила Одри, её взгляд был скрыт серым туманом.

— Прекрасно, — Клейн не позволил радости и разочарованию отразиться в своём голосе.

Он радовался, что у него будет целых три страницы, и был разочарован, что их всего три. Ведь первый поиск определённо был самым лёгким, проверкой имеющихся ресурсов и каналов. Дальше будет всё труднее, придётся учитывать больше факторов.

— Мы сейчас их воспроизведём? — спокойно спросила Одри.

— Да, — коротко кивнул Клейн.

Он сохранял прежнюю позу, почти не двигаясь. Перед Зрителем нужно было быть осторожным.

Как только он произнёс эти слова, перед Одри и Элджером мгновенно появились желтовато-коричневый пергамент и тёмно-красное перо.

Они взяли письменные принадлежности, начали вспоминать символы и вкладывать в них острое желание их воспроизвести.

Беззвучно, на желтовато-коричневом пергаменте начали появляться строки текста. Некоторые были написаны ровным, уверенным почерком, другие — изящным и витиеватым, третьи — кривым и косым.

Меньше чем за минуту всё, что Одри и Элджер запомнили, было отпечатано на бумаге.

Клейн мысленно пожелал, и три листа пергамента оказались в его руках.

Пробежав их глазами, он заметил, что порядок слов был нарушен, а в тексте были пропуски и ошибки.

Впрочем, эксперименты доказывали, что определённая степень нарушения порядка слов не мешает чтению на китайском, а он, закалённый звёздочками цензуры, не боялся ни пропусков, ни ошибок:

«Восьмое апреля. Я стоял на носу Чёрного Трона, раскинув руки, и сказал Грину и Эдвардсу: „Хотите мои сокровища? Тогда отправляйтесь на край Туманного моря и ищите! Я спрятал все свои сокровища там!“ Они совершенно не поняли моего юмора и даже спросили, действительно ли у меня есть дополнительные сокровища. Какая скука! Так вы никогда не станете моими Четырьмя Всадниками Апокалипсиса!»

«Одиннадцатое апреля. Нашёл безымянный остров, не входящий в безопасный морской путь. На нём много сверхъестественных видов. Нет, мне больше нравится называть их сверхъестественными расами, так круче. Кроме них, на острове много странных существ. Думаю, если бы сюда попал Дарвин, он бы точно не смог написать Происхождение видов».

«Пятнадцатое апреля. Грин стал каким-то странным. Он чем-то заразился?»

Когда это император Розель, родившийся в королевстве Интис, отправлялся в дальние плавания? Туманное море — это, должно быть, океан к западу от Республики Интис... Хм, нужно будет поискать в библиотеке исторические материалы для сравнения... — Клейн быстро дочитал одну страницу и перевёл взгляд на следующую.

Теперь он больше не скрывал, что понимает тайные символы императора Розеля, ведь это соответствовало образу Шута. Одри и Элджер молча сидели и ждали, казалось, ничуть не удивлённые этим. Наоборот, они, похоже, считали, что так и должно быть.

«Второе октября. Они решили обручить меня с Матильдой из семьи Абель, даже не посоветовавшись со мной! Боже, я её даже не видел! Нет, я откажусь! Даже если мне придётся сбежать из дома, даже если с этого момента я буду сам себя обеспечивать и терпеть унижения, я буду бороться с этим браком по расчёту!»

«Пятое октября. Мисс Матильда так прекрасна».

«Шестое октября. Её характер, её манеры — всё в моём вкусе. Я начинаю с нетерпением ждать нашей свадьбы».

Эй, император, где же твои принципы... — Клейн откинулся на спинку стула, не давая эмоциям просочиться сквозь серый туман.

Он заметил, что в ранние годы Розель вёл дневник не каждый день, а только когда случалось что-то, о чём хотелось высказаться, что-то записать или выразить эмоции.

Переведя взгляд ниже, Клейн прочитал последнюю запись на этой странице:

«Девятое октября. Они стали