Математик Боя - Blood_and_Tea

class="p1">Вот уже Сенсома и не стоит в не самом чистом проулке — он на крыше, неподалеку от своего общежития, которое ему в бородатые времена выделил еще Тобирама. А луна все так же светит, а собаки лают вдаль…

— А луна все так же светит, а собаки лают вдаль. Средство есть одно на свете, что твою сметет печаль! — шутливо продекламировал стишок собственного сочинения Сарутоби Хирузен, невесть откуда взявшийся на той же самой крыше, где сидел Сенсома.

— Алкоголь вреден, — осуждающим тоном напомнил Сэдэо. — А для шиноби — вдвойне.

— А не спать по ночам после тяжелого дневного перехода — еще вреднее, — ворчливо отозвался Хомура.

— Господа шиноби отдыхают, — шутливо-презрительно поздоровался, невесть откуда взявшийся Шиконад. — Я принес шахматы.

— А я — закуску! — улыбнулся Кагами Учиха, разворачивая продовольственный свиток с маркой красноглазого клана.

— Только вот зачем нужно было ее брать в моем доме? — тоскливо выдохнул Тецу. — Меня прибьют с утра.

— Нам всем завтра — жопа! — рассмеялся Хирузен. — Вон, гляньте на Урю — он выглядит как смертник!

— Смертник ты, Хирузен, — вмешался Данзо. — У меня завтра задание!

— И у меня, — отозвался Урю.

— И у меня, — вздохнул Тецу.

Все «третьеклассники» дружно рассмеялись беде членов шестой команды. Как-то совершенно незаметно на крыше, бывшей пару минут назад оплотом одиночества, самобичевания и просто тоски, собрались все живые члены мужской «половины» элиты первого выпуска Академии шиноби Конохи. Сенсома отвечал на рукопожатия, улыбался кивкам и даже отшучивался на простенький юмор. Человеку может быть плохо только тогда, когда он одинок, а перерожденный, как оказалось, совсем не одинок в этом мире.

— И того — говорю тост! — поднял первую рюмку самогонного саке (которое было совсем даже и не саке, а нормальной клюквенной водкой) Хирузен. — Сегодня мы впервые собрались чтобы выпить все… без Рена… вместе. Во-первых — за Рена!

Молодые люди выпили, неумело (все, кроме Хирузена и Сенсомы) закусили и шумно выдохнули.

— «Соседи» наорут, — как бы между делом заметил Томура.

— Еще чего! — фыркнул Сарутоби. — «Сэдэо-сама» нам такую заглушку предоставил — охо-хо!

— Правда, — кивнул Хьюга. — Мы с Хирузеном проследили за тобой, если честно, и…

— И пришли к выводу, что тебя надо лечить! — очередная рюмка оказалась в руках перерожденного. — Второй тост, господа!

— Только что же первый был! — возмутился Шимура, которому явно не понравился вкус этого напитка.

Народ загалдел недружно. Для кого-то из собравшихся юношей сегодняшний алкоголь не был первым опытом, но вот алкоголь именно такой крепости… В общем — не все знали, чего можно ожидать от напитка, но все, как истинные шиноби, были готовы расправиться со своим «врагом», а так же — помочь Сенсоме с терзаниями душевными.

— Между первой и второй — перерывчик небольшой! — сам Сенсома уже вскочил с рюмкой в руке. — Народ! Спасибо, что пришли! Я, честно, очень рад вас всех видеть! — он обвел глазами дружную толпу третьеклассников, выдержав паузу и поняв, что его начало «вставлять». — Но я совсем не переживаю, так что валите по домам!

— Тост — говно! — с чувством выдохнул осушивший свою рюмку Хирузен.

— Все равно лечь вовремя не успеем, — согласно потянул Шимура.

— А и нечего ложиться! — весело воскликнул изрядно припьяневший Урю.

— Он умеет улыбаться? — восхитился, в свою очередь, Тецу.

— А у тебя есть в загашнике что-то про «между второй и третьей…» — повернулся к Сенсоме Хирузен.

— Между второй и третьей… — юноша задумался, отмечая, что его уже немного пошатывает — с непривычки-с. — Ха, рифмоплет! Между второй и третьей, мне еще налейте!

* * *

Ночь с пятого на шестое мая в том году жители деревни запомнят надолго…

Девять шиноби, одни из талантливейших в своем поколении, устроили настоящий праздник не только с банальным мордобоем, но и с другими, не менее удалыми приключениями.

— А-атпусти её! — кричал пьяный Урю, держа деревянный кунай перед собой. — А то тебе… все!

— Нет! — фыркал в ответ Тецу, держащий макивару, на которой шиноби нарисовали «женское лицо». — Я пабедю тебя! И пото-о-ом!

— Что? — склонил голову Хатаке.

— Что-то! — твердо пообещал Учиха.

Полиции у Конохи, как таковой, не было, однако джонины, занимающиеся примерно тем же, чем и дозорные — местный аналог полицейского, не владеющий чакрой, имелись. Джонины те были в звании «токубецу», а потому считались не столь боевыми, сколь специализированными на поимке… всяких разных личностей.

И уж за семью пьяными личностями в числе которых был глава клана Хьюга, наследники клана Учиха, Хатаке, Нара и Шимура, как один защищающие единственного безродного Митокадо в своей компании, джонинам пришлось побегать основательно.

— Ты выпустил Биджу из Печати, — спокойно резюмировал Сенсома, чокаясь с Хирузеном на той же самой крыше, с которой юноши наблюдали за приключениями своих одноклассников.

— Если тебе это поможет — пусть, — усмехнулся Сарутоби. — Поверь мне, в делах любовных всегда есть место шумной компании друзей, алкоголю и таким вот посиделкам, как у нас с тобой сейчас.

— Охотно верю твоим мудрым словам, — рассмеялся пьяный перерожденный. — Ты действительно спас меня от лишних дум, а завтра я буду думать уже не о Наоми, а о том, какой я идиот!

— Ты и там и там идиот, — парировал Хирузен. — Кстати о Наоми. Ты собираешься что-либо…

— Нет, — оборвал его Томура. — Нет, нет и нет. Я — не ее судьба. Тороки ей подходит по всем параметрам лучше, чем я.

— Выпьем же за то, чтобы однажды наш герой-любовник нашел себе женщину под стать! — Сарутоби мгновенно наполнил стопки. — Или…

— Ой, да иди ты!

Над Конохой медленно восходило солнце, а двое шиноби все так же пили самогон, пьянея лишь внутри, снаружи оставаясь крепкими. Уже переловили всех их друзей, но это их не волновало. Есть о чем и с кем поговорить, а значит…

— Есть о чем! И с кем поговорить!

— Значит будем пока пить!

Дверь, ведущая вверх

Утро шестого мая Коноха встретила заспанными лицами и разгромленными улицами. Всю ночь молодые шиноби резвились, успев не только изрядно подпортить внешний вид родной деревни, но еще и подраться с отрядом джонинов, возглавляемых Тобирамой, которого подняли посреди ночи из-за его учеников.

— Да вы все совсем охренели?! — гремел он наутро, когда кланы, наконец, соизволили отпустить своих наследников к нему в кабинет.

Наследникам было плохо, но не так, чтоб