Математик Боя - Blood_and_Tea
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незаметно для Узумаки, в руки девушки попала записка:
«Видел его сегодня. Он так смешно нарядился. Готовься.»
Вкупе с ободряющей улыбкой и понимающим взглядом, Хирузен выглядел больше старшим братом для Наоми, а не другом того, кого она…
Гости!
Огромное количество гостей!
В парке плотно, но без тесноты, собралось больше сотни различных гостей, пришедших сюда в этот день чтобы лично засвидетельствовать свое почтение дочери Хокаге, с сегодняшнего дня вступающей в брак. Тут были и посланники чужих скрытых деревень — от каждой, минимум, по-одному; и высокопоставленные чиновники из столицы Страны Огня; и, конечно, стайка ее подруг из Узушио, вместе с высокопоставленной родней ее матушки — самим Узукаге. Очевидно — шиноби Конохи тут было больше, чем кого-либо другого.
Все встали, приветствуя виновницу торжества, а сама девушка нашла глазами «третий класс» и от души помахала своим друзьям.
А потом увидела его…
Сенсома стоял в числе прочих, но, все же, немного в стороне — максимально близко к постаменту, на котором молодожены будут обязаны давать клятвы. За два месяца он ничуть не изменился — уверенный взгляд, сегодня чуть более задумчивый, чем обычно; рост, телосложение, симпатичное лицо… Единственное, что совершенно выбивалось из его образа — наряд и прическа. Сегодня Сенсома, впервые на памяти Наоми (да и всех остальных тоже) нарядился в строгий костюм абсолютно белого цвета, больше похожий на парадные одеяния моряков из дальних стран. Его волосы, обычно раскиданные как придется, сегодня были отлично уложены. У бедра его левой ноги находились такие же, как и весь костюм, белоснежные ножны в которых, очевидно, находился самый настоящий боевой клинок.
— Он смотрится слегка вызывающе, — заметил Хаширама, подходя к своей дочери. — Но эффектно, ничего не скажешь.
— Отец!
Первый Хокаге ободряюще улыбнулся Наоми. Здесь и сейчас его дочь станет взрослой…
— Иди, — он кивнул на постамент. — Тебя уже ждет твой супруг. О, и кстати! — он полез в карман. — Вот! Это вам!
Наоми зачарованно посмотрела на шикарные кольца, сделанные…
— Я выращивал их загодя, поэтому они получились довольно крепкими, — призналася Хаширама. — То что надо, для шиноби.
— Спасибо, папочка! — девушка бросилась отцу на шею, в полной мере благодаря того за два удивительных накопителя природной чакры, искусно замаскированных под изящные обручальные кольца.
Когда с подарками и восхищениями было покончено, началось главное — клятвы перед Ками и клятвы друг другу. Немолодой монах, принимающий их, благодушно улыбался, глядя в глаза молодоженов, и озвучивал все новые и новые вопросы.
Готовы ли вы пожертвовать… Готовы ли вы любить… Готовы…
Наоми уже автоматически отвечала на них, смотря только на Тороки. Ее жених успокаивающе улыбался ей, и казалось, будто весь мир только и состоит из этих понимающе-ободряющих улыбок! Все так смотрят, будто понимают и сочувствуют! Неужели каждый здесь жалеет ее? Это же так… оскорбительно!
— «Хотя нет, не все,» — улыбнулась уже про себя сама Наоми. — «Дядя Тобирама даже не явился. Он верит в меня и понимает…»
Взгляд девушки непроизвольно упал на Сенсому. Юноша тоже не улыбался.
Перерожденный смотрел на Наоми и понимал, как сильно она выросла за эти два месяца. Отринув, по максимуму, свои чувства к нему, она смогла отбросить и тот балласт, который тянул ее вниз. Всю эту неуверенность, неуклюжесть и смущение. Сейчас он наблюдал за почти сформировавшейся личностью, вступающей в брак с самым лучшим выбором для нее. Мито-сама и Тороки-кун поработали на славу — в ее глазах нет слез, пусть она и смотрит прямо на него.
Они не говорили с ней уже… Очень давно. Но, все равно, какое-то понимание друг друга еще осталось.
Сенсома Томура легонько двинул подбородком, показывая, что рад за Наоми Сенджу, а та, в ответ, сделала то же самое, показывая, что и сама рада.
Внезапно, откуда-то из-за деревьев, прямо в только начавших завершающий и начинающий поцелуй молодых вылетел кунай с прикрепленной на него взрывной печатью!
Многие шиноби, присутствующие в парке, были опытными профессионалами с десятками и сотнями боев за душой, но многие из них даже среагировать не успели — так быстро неслось в сторону Наоми и Тороки оружие! Хирузен, стоящий с неудачной, противоположной стороны, дернулся было на помощь, но его обогнал Первый.
Вжик! Молниеносный кунай останавливается в крепкой хватке Хаширамы, в десяти сантиметрах от спины Тороки. Катана с шелестом покидает ножны, а после отрубает взрыв-печать от оружия. Сенсома, мгновенно оказавшийся подле Хокаге, обогнал того на секунду, моментально нашинковав опасную бумажку своим клинком!
— Отряд! — скомандовал Хирузен, видя, что непосредственной опасности для четы Сенджу нет.
Подконтрольные ему джонины моментально рассредоточились по всему парку, и в нем тут же вспыхнули маленькие локальные битвы с неизвестными, закутанными в черные одеяния. Остальные шиноби, сидевшие до этого в рядах для гостей, тоже повскакивали со своих мест, принимая оборонительные стойки и вставая рядом с прочими гостями.
— Как жаль, — вздохнул Тороки почти безразлично. — Такая церемония пропадает…
Он быстро сложил ручные печати, и пол на помосте засветился ровным красным светом. Фуиндзюцу такого уровня было тяжело исполнить даже Мито, что уж говорить об удивлении всех остальных присутствующих!
— Это сдержит стихийные техники основных элементов, — пояснил он. — Но я вынужден остаться с моей невестой для ее защиты. Хаширама-сама, вам тоже следует…
— Я пойду за ним! — Сенсома в одно движение сорвал пуговицы на своем пиджаке, открывая вид на его стандартную боевую форму под ним. — Найду и приведу сюда! Должно быть — это их командир.
— Он будто дал начало бою своей атакой, — кивнул ему Тороки. — Действуй, Сенсома. Но… Может возьмешь кого-нибудь с собой?
— Мне это не нужно, — оскалился перерожденный, рывком отправляясь за неизвестным шиноби.
— Ну и парень! — засмеялся Тороки нервно, напряженно смотря, как в их сторону, со стороны Южных ворот, бегут около двух десятков таких же «черных» шиноби. — Он бы нам тут здорово пригодился…
— Призыв!
Прямо на встречу всем двадцати чужим воинам выпрыгнул Хирузен с материализовавшемся в его правой руке черным посохом — его личным призывом — королем обезьян Энмой. Одного лишь давления его чакры хватило, чтобы прижать к земле всех нападающих, а уж потом…
— Стихия Огня: Величайшая
