Жизнь на гранях миров - Елена Черкашина

Задача масштабная, конечно, но она решит проблему и, кроме того, навсегда обеспечит безопасность караванных путей в той стороне. А маленькие наследники разбойников не станут со временем грабителями, как их папаши, а приложат свою чересчур активную наследственность на благое дело – служить родине».

Игорь поднялся, прошёл к письменному столу и при свете неяркой лампы принялся чертить наброски. «Не в первый раз, – улыбался. – Когда я попаду к Ласоро, план должен быть готов и ясен».

– Родной, ты почему не спишь? – Света встала и, стоя в дверях спальни, кутается в халат.

– Придумываю план мести.

– План чего?!

Она заглядывает через плечо мужа и видит, как его рука заканчивает рисовать массивные входные ворота.

– Это что – новый гарнизон?

– Угадала. И построим мы его на останках разбойников, которые грабят караваны.

– Ты серьёзно?

– Вполне.

– А что будет с детьми?

– Я тоже об этом думал, и не одну ночь.

Игорь рассказывает жене о своей идее и вдруг останавливается: «а моя ли она?»

– Твои любимые ангелы подсказали мне решение, – он улыбается и целует жену. – Что бы мы без них делали?

Света находит идею блестящей, но трудновыполнимой.

– Наверняка найдутся те, кто будет против. Станут мстить, засовывать палки в колёса и настраивать остальных.

– Конечно, – соглашается Игорь, – перевоспитание – процесс длительный. Но лучше затратить силы на изменение их мышления, чем просто изгнать. Ты же знаешь, кто вырастает из беспризорной шпаны, вдохновлённой примером героев-отцов?

– Разумеется, знаю, – с готовностью отзывается Света. – История обеспечила нас примерами.

– Да, – задумчиво подтверждает Игорь, – и это не учителя и не архитекторы…

Минуту они смотрят друг на друга.

– Чтобы у Ласоро в будущем был свободный от насилия регион, он должен сейчас потрудиться, вложить силы и средства.

Жена улыбается и прижимается головой к плечу мужа:

– Тебе нужно было родиться императором…

– С меня достаточно места советника, – смеясь, отвечает он.

Ещё немного поговорив, они отправляются спать. Наконец-то у Игоря на душе спокойно: план готов, завтра он представит его Ласоро.

…А Юсан-Аминах тосковала. Опять и опять посылала она слугу, чтобы проверить, не появился ли Игорь.

– Вернулся?

– Нет, не вернулся, – тихо кланялся слуга.

«Забыл обо мне. Неужели забыл?» В сердце щемящей волной проходили образы: вот он рядом, заслоняет её своим телом от жадных глаз главаря; потом они делят пищу; а вот – его рука обнимает её перед сном. Эта привычка засыпать вместе! Как легко мы привыкаем к тому, что приятно! Она напряжённо ходит по комнате: «Забыл? Или занят? Наверное, забыл. Ну что ж, тогда и я не буду думать о нём. Вот, последний раз вспомню его чудесный взгляд – и постараюсь больше не думать…»

В спальню вошла служанка, внесла таз с горячей водой: это был час лечения и массажа. Императрица села, опустила ноги в воду и, наслаждаясь приятными ощущениями, закрыла глаза. И – опять живая картина: Игорь склонился и бинтует её ступни куском её собственного платья.

«Так и будет теперь?! – почти с отчаянием подумала она. – Куда ни посмотрю, везде – его образ!»

Девушка взяла ногу Юсан-Аминах и начала лёгкими движениями массировать. «Это было мучительно, – подумалось ей, – идти по камням, но я шла рядом с ним. А теперь лежу в роскошной комнате – одна! Нет, не могу не думать, не могу быть так долго вдали от него. Если он не появится и сегодня, я отправляюсь в город: он может игнорировать меня, но не Ласоро. И уж, наверное, там он появится гораздо раньше, чем здесь…»

Ласоро писал письма, когда услышал звук особой трубы: так стража на городских воротах приветствовала императрицу. Он тут же оставил дела и поспешил к главному входу. Не прошло и нескольких минут, как караван, окруженный внушительной охраной, остановился под окнами дворца.

– Мама! – только и сказал юноша, протягивая руки и помогая матери спуститься. – Ты жива!

– Лишь благодаря ему, – отвечала Юсан-Аминах. – Кстати, он не появлялся?

– Пока нет. Но чувствую: скоро появится.

– Надеюсь.

Сын проводил Юсан-Аминах в покои и ещё раз крепко обнял:

– Гастан уехал, собирает полки. Мы должны уничтожить этот город.

– Поступай, как считаешь необходимым. Я даже думать об этом не хочу.

Ласоро слегка покосился на слуг и перевёл взгляд на мать. «Я люблю тебя, мама!» – сказали его глаза. Она улыбнулась и шепнула:

– Когда он появится, дай мне знать!

– Непременно!

Пространство наполнено звуками. Это не грохот и не шумы, это – обрывки музыки. Лёгкие, сказочные тона, фрагменты фраз, тихие переливы печальных волнующих нот. Эта музыка едва слышна, но иногда она накатывает волнами, будто пытается догнать, и тогда я ощущаю её материальность, как если бы ноты были наполнены светом. Он согревает меня. А потому я парю очень спокойно, зная, что холод – лишь в физическом мире, там, где формы грубы и остры. Здесь же тепло, безопасно, ничто не может убить. Ты уже растворен, а сознание – нерастворимо. Музыка льётся тихо и плавно; я лечу, убаюканный ею, в безмятежно-бездонную высь…

– Ну, наконец-то! – поднялся Ласоро навстречу входящему Игорю. – Мама…

– Она здесь?

– Давно, и ждёт не дождётся тебя.

– Схожу к ней, но позже. А пока – что вы с Гастаном решили?

– Ты о разбойничьем городе?

– Да.

– Гастан готов сравнять его с землёй, он привёл восемь полков и только ждёт разрешения.

– Ну, а ты?

– А я намерен выслушать тебя, – Ласоро улыбнулся.

– Отлично. Мой план очень прост.

Игорь разложил наброски и не спеша, останавливаясь на каждой детали, посвятил императора в суть идеи.

– Мне нравится, – ответил Ласоро. – Масштабно, объёмно и решает множество проблем.

– Самое главное – в этом регионе у тебя будет мир, и надолго. Это обеспечит безопасность караванных путей, а значит, наладит торговлю, и со временем неподалёку от скалистых озер вырастет огромный город. А что советуют твои сановники?

– Разные мысли: от рабства для всех оставшихся в живых до полного уничтожения всего, что дышит и движется.

– Дикарские методы.

– Игорь, методы действенные, ведь они, в первую очередь, думают о безопасности.

– Нельзя убивать детей! На подобной жестокости империи не построишь, и ты, как правитель, должен беспокоиться не только о добрых, но и о злых.

– Где-то я это читал: о солнце, которое всходит и над добрыми, и над злыми.

– Евангелие. Когда ты успел?

– Пока ты был на работе.

– Но ты согласен?

– Конечно, согласен. Я пролью свою милость, как дождь, на тех и на других.

– Молодец.

В этот момент дверь распахнулась, и Юсан-Аминах, в светлом утреннем платье, лёгкой походкой вошла в кабинет.

– Я помешала, конечно, – сказала с улыбкой.

И устремила