Царьград (сборник) - Александр Харников

Собственно из своих я взял на операцию только двоих, предназначенных в «няньки» к великой княгине. Всё дело должны будут сделать ребята из морского ГРУ. Моя «чуйка» подсказывает, что надо быстрее всё заканчивать… Эта старая британская жаба может со злости пойти на крайности. Внуков она, может, и пожалеет, но вот свою нелюбимую невестку… Она и до этого к ней относилась с плохо скрываемой неприязнью, а теперь, после разгрома под Пиреем, просто люто ненавидит.

В баркасе двое. Один высокий, худой, с рыжими всклокоченными волосами, закатив к небу глаза, молится, а другой, полненький блондин, похожий на благопристойного буржуа, со слезами на глазах смотрит то на нас, то на Андреевский флаг над нашим «Северодвинском».

– Господин Мюллер? – спрашиваю я его. – Вам привет от Игната Лукича.

– Простите, вы ошиблись, – отвечает он мне. – Я капитан Шульц. А привет должен быть от Николая Павловича.

И пароль, и отзыв верные. Пока мы подходим еще ближе, Шульц успокаивает своего сопровождающего. Представляюсь, переводя свое звание на местные понятия:

– Поручик Бесоев. Войска специального назначения Главного разведывательного управления Югоросии. Здесь по просьбе его императорского высочества цесаревича Александра Александровича.

– По просьбе… – капитан Шульц в удивлении поднял бровь.

– Именно по просьбе… – улыбаюсь я, – капитан, вы уже, наверное, в курсе – что есть Югороссия и где она находится. И куда делась Оттоманская Порта, которая была на ее месте всего две недели назад. В Букингемском дворце сильно расстроены ее потерей?

– Скорбят… – улыбнулся Шульц, – помер близкий родственник, султан Абдул-Гамид Второй.

– Султан, кстати, жив и здоров, – заметил я, – и находится у нас в качестве почетного гостя. Как и герцог Эдинбургский Альфред. Вы разузнали что-нибудь о его супруге?

– Да, – кивнул Шульц, – ее с детьми под охраной содержат во дворце Холируд. Режим содержания относительно свободный. Для всех герцогиня в трауре по своему погибшему мужу. А стражу приставили, чтобы горячие головы из верноподданных королевы не расправились с дочерью русского царя.

– А они не боятся поперхнуться новостью, что герцог Эдинбургский жив? – спросил я, закипая от злости.

Шульц понимающе кивнул:

– Боюсь, что есть люди, собирающиеся исправить это досадное недоразумение…

– И что, королева тоже в их числе? – не понял я. – Извините, но я вам не верю. Она хоть зла и коварна, но она любящая МАТЬ! Иногда даже слишком.

– Королева Виктория лишь недавно узнала, что ее сын жив. От нее это тщательно скрывали, – заметил Шульц, – а уж планы по устранению герцога Альфреда держатся вообще за семью замками. Потому что тогда необъявленная пока война между Россией и Британией превратится в кровавую вендетту. Наверное, кто-то очень заинтересован в том, чтобы Ганноверская династия прекратила свое существование…

– Есть у меня предчувствие, – сказал я, – что ее императорское высочество великая княгиня Мария Александровна может внезапно и скоропостижно скончаться… Не дай бог, конечно. В истории Британии были прецеденты. Что тоже поведет Россию и Британию к описанной вами вендетте.

– Наверное, вы правы, – посерьезнел Шульц. – У меня есть указание выполнять все ваши поручения. – Что я должен делать?

– У вас есть свой человек во дворце? – спросил я. – Нужно передать ее императорскому высочеству письма от ее брата и мужа.

– Сестра этого человека, Роберта Мак-Нейла, – Шульц кивнул на рыбака, – Энн, работает во дворце горничной. Я выяснял, она имеет доступ к великой княгине.

– Что-то он у вас какой-то мрачный? – заметил я. – По-моему, мы ему чем-то активно не нравимся. Не побежит ли он тут же сдавать нас в полицию?

– Нет, что вы поручик, – пожал плечами Шульц, – просто у парня проблемы. Врач нашел у его жены чахотку, а на руках две маленькие дочки. Бедняге нужно срочно раздобыть деньги на лечение, поэтому Бобби в нитку тянется, чтобы где-то их найти. Он готов нам помочь за хорошее вознаграждение. Впрочем, он шотландец из клана Мак-Нейлов. Это горный клан, живущий на Гебридах. Среди горцев мало кто скажет хоть одно хорошее слово о нынешней королевской династии и англичанах. Они не забыли, как не так давно их сажали на полгода в тюрьму за ношение килта. К тому же почти все они якобиты – сторонники Стюартов. Так что им движет не только корысть.

– Шотландец и якобит, говорите, – задумался я. – Очень хорошо… Передайте ему, что если всё пройдет хорошо, то мы заберем его вместе с семьей в Константинополь, к далекому теплому морю. А там наши врачи смогут вылечить его супругу от чахотки. Это заболевание они неплохо умеют лечить. А дочери его пойдут в школу…

– Зачем вам это нужно? – заинтересовался Шульц. – Таких, как он, в Шотландии пруд пруди.

– Таких, да не таких, – улыбнулся я. – Во-первых, он уже теперь знает о нашем существовании, и было бы неосторожно оставлять его в Эдинбурге, во-вторых, он может еще нам пригодиться. Я думаю, что шотландцам в скором времени захочется получить свободу.

– Хорошо, – Шульц хотел было что-то сказать своему спутнику, но вдруг спохватился. – А почему вы сами не объясните ему всё?

– Пусть он пока не догадывается о том, что я понимаю по-английски. Так надо для дела. – Я задумался. – Если всё пройдет удачно, то и сестру его мы тоже возьмем с собой. В случае успеха никто ничего не должен знать. Кроме того, в случае провала ее ждет арест, тюрьма или каторга. Или вы не знаете англичан?

– Знаю, как не знать, – Шульц повернулся к шотландцу и стал говорить ему: – Бобби, этот добрый господин говорит, что если ты и твоя сестра поможете вернуть супругу и детей бедному герцогу Альфреду, то они заберут с собой твою сестру и тебя с дочками. Бобби, эти господа из Югороссии. Климат там не хуже, чем в Италии, а их врачи умеют лечить чахотку. Лечить, Бобби, а не продлевать на какое-то время существование. И за все они не возьмут и пенни. Твои Джудит и Кэтти пойдут в школу и станут настоящими леди. Если ты и твоя сестра будете помогать нам, Бобби, вам будет хорошо заплачено. Этот русский офицер дает слово. Подумай хорошенько, Бобби, готов ли ты идти до конца.

Парень внимательно выслушал мою речь, а потом поднял вверх правую руку и торжественно сказал:

– Мистер Шульц, передайте этому офицеру, что я клянусь спасением своей души, честью моего рода, памятью предков, что я сделаю всё, что в моих силах. Я, Роберт Мак-Нейл, готов ради счастья своей семьи и спасения моей любимой Мэри отдать свою жизнь без остатка. Клянусь! – еще раз повторил он.

Когда Шульц «перевел» мне эту фразу, я кивнул и передал разведчику маленький пухлый конверт:

– Хорошо, господин капитан, теперь перейдем к делу. Тут письма великой княгине от цесаревича Александра Александровича и герцога Эдинбургского. Как видите, пакет запечатан малой государственной печатью. Значит, и государь в курсе всего происходящего. Переведите Бобби вот что.

Шульц повернулся к шотландцу, который внимательно вслушивался в незнакомую для него речь, и приготовился переводить.

– Бобби, ваша сестра Энн должна быть крайне осторожна и передать герцогине Эдинбургской следующее. Запоминайте всё, как молитву, как имена своих детей. Вот, что вы должны ей передать: «Попроситесь завтра на морскую прогулку на яхте вашего мужа вместе с детьми. Если не выйдет, то мы придем за вами в три часа пополуночи». Запомнили? Теперь повторите слово в слово.

Память у шотландца была хорошая, и он повторил без ошибок послание к великой княгине.

– Капитан, – сказал я, – не забудьте напомнить этому человеку, чтобы его сестра после того, как Мария Александровна прочитает всё это, тут же должна забрать у нее письма и уничтожить их. Так будет лучше для их же безопасности.

Шульц хмыкнул:

– А что, если его сестру поймают с этими посланиями и заставят говорить. В этом случае вас будет ждать засада?

Я ухмыльнулся:

– А мы придем не в три часа, а в одиннадцать вечера. Тихо выведем ее высочество и детишек. Если обнаружим засаду, то при отходе устроим такой кордебалет, что чертям тошно станет. Понятно?

– Вполне, – кивнул Шульц. – Я смотрю, господа из Югоросии, вы очень опасные люди…

– Только для врагов, – усмехнулся я. – Встречаемся завтра на рассвете на этом же месте. Бобби иметь при себе свою семью с одной сменой белья, больше ничего брать не надо. Его сестра должна быть или на яхте великой княгини, или с вами. Честь имею, господин капитан!

– Честь имею, господин поручик! – ответил Шульц, и лодка с баркасом начали расходиться в разные стороны.

17 (5) июня 1877 года, полдень. Санкт-Петербург. Аничков дворец

Герцог Сергей Максимилианович Лейхгенбергский

До Санкт-Петербурга я домчался всего за двое суток. Сейчас я с трудом могу вспомнить все подробности своего путешествия. По именному рескрипту государя к моему вагону на узловых станциях цепляли уже заправленные водой и загруженные углем паровозы, которые тут же срывались с места и на максимальной скорости мчались все дальше и дальше на север.