Царьград (сборник) - Александр Харников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После моих слов лицо Бисмарка стало серьезным.
– Господин Тамбовцев, король Дании может провозгласить всё, что угодно, но вот хватит ли у него сил добиться того, чтобы другие страны согласились с новым порядком прохождения Датских проливов.
– Вы имеете в виду Англию? – спросил я у Бисмарка. – Во-первых, я думаю, что с нашей помощью король Дании может заставить ЛЮБУЮ страну соблюдать установленные им порядки. Во-вторых, у него еще есть время для постройки береговых укреплений и установки новейших орудий. Я думаю, господин Крупп будет рад получить заказ на поставку в Данию своих прекрасных одиннадцатидюймовых береговых орудий, разработанных им совместно с Обуховским заводом. Это же ничем не угрожает Берлину? – вежливо поинтересовался я. – Мы, к примеру, в подобной ситуации, рассматриваем Копенгаген как самый передовой форт Кронштадта. У Германской империи пока нет сильного военно-морского флота, поэтому оборона Копенгагена – это залог безопасности и ее балтийского побережья. Кстати, господин канцлер, вы не желаете посмотреть, как наш крейсер «Москва» заставил уважать военно-морской флаг Югороссии?
Я подошел к лежавшему на столике в глубине палатки ноутбуку, открыл его и, повернув экраном к рейхсканцлеру, запустил фильм, снятый нашими ребятами из «Звезды». С озадаченным видом Бисмарк наблюдал за моими манипуляциями. Как сказал потом Игнатьев: «Глаза у Отто были, как у кошки, увидевшей собаку».
А когда на экране монитора появилось синее море и крейсер «Москва» с развевающимся у него на мачте брейд-вымпелом цесаревича, «железный канцлер» не удержался и выдохнул полушепотом: «Дас ист фантастиш!»
Услышав эти хорошо знакомые мне, но не совсем подходящие для данной обстановки слова, я не удержался и тихонько засмеялся, прикрыв рукою рот. Чем вызвал удивленный взгляд Бисмарка и укоризненный графа Игнатьева. Пришлось потом объяснять графу, что значат эти слова в устах немца в наше время…
Правда, Бисмарку некогда было отвлекаться, и он снова впился взглядом в монитор, наблюдая за тем, как окутавшийся дымом крейсер ведет огонь РБУ по британским броненосцам и как те, пораженные огненными стрелами, идут ко дну. Особо оценил Бисмарк сцены, снятые с вертолета. Закончился фильм сценой вылавливания из воды герцога Эдинбургского.
Я выключил ноутбук. На какое-то время в палатке было тихо. Потом Бисмарк поднял голову и посмотрел на меня взглядом, в котором удивление было смешано с уважением, и даже со страхом.
– Господин Тамбовцев, вы абсолютно правы. Если один ваш корабль сумел уничтожить целую эскадру новейших броненосцев, то я могу лишь представить, ЧТО может сотворить несколько ваших кораблей!
– Господин канцлер, наши корабли опасны лишь нашим врагам. А вот наши друзья, наоборот, под их защитой могут чувствовать себя в полной безопасности.
Бисмарк понял мой намек. Он еще раз внимательно посмотрел на выключенный ноутбук, а потом сказал:
– Господин Тамбовцев, мы согласны с тем, что режим прохождения Датских проливов действительно нуждается в упорядочении. А засим позвольте откланяться. Господа, на прощание я хочу сказать, что я считаю, что наша беседа прошла с большой пользой для наших стран и народов. Думаю, что я еще буду иметь удовольствие побеседовать с вами обо всем более подробно. Поверьте, нам будет, о чем поговорить. А пока я должен обдумать все увиденное и услышанное здесь. Всего вам доброго.
С этими словами Бисмарк вежливо поклонился нам и вышел из палатки.
17 (5) июня 1877 года. Великобритания. Глазго
Контора торговца колониальными товарами Герберта Шульца
– Добрый вечер, сэр, вам телеграмма, – посыльный, мальчишка лет двенадцати, протянул мне бланк и умильно заглянул в глаза. Знает, стервец, что я не по-шотландски щедр и всегда даю ему чаевые.
В этот раз я тоже не поскупился, и, сжимая в ладошке монетку, счастливый паренек помчался прочь. А я стал изучать полученную телеграмму. В ней мой контрагент в Копенгагене сообщал мне цены на товары в Дании и просил отсрочить возврат кредита, который он взял у меня три месяца назад.
Вздохнув, я взял с полки томик Шекспира, открыл его на странице, где король Лир обличает своих жадных и бессердечных дочерей. Потом, выписав столбиком все цифры из телеграммы, я стал, заглядывая в книгу, на чистом листе бумаги писать буквы. Прочитав то, что у меня получилось, я вздохнул, смял листок и бросил его в камин. Тщательно перемешав пепел, я опять вздохнул и задумался.
Эх, нагадали мне мои начальнички снова дальнюю дорогу и большие хлопоты. Опять придется тащиться в этот треклятый Эдинбург, снова пить изрядно поднадоевшее местное пиво и с тоской вспоминать свое родное, баварское. Впрочем, виски там неплохое. Но много его пить нельзя – разведчику надо всегда держать ухо востро.
Я снова с тоской вспомнил родной Васильевский остров, где еще с времен Петра I селились немцы. Мой дед, пивовар из Мюнхена, приехал в далекую Россию, чтобы открыть свое дело. В России он и остался навсегда. Открыл дело, завел семью, здесь же и умер. Похоронили его на лютеранском Смоленском кладбище, все на том же Васильевском острове. Отец мой тоже был пивоваром, а вот я не пошел по стопам предков, решив послужить своей родине – России – другим способом.
Всё началось после случайной (позднее я понял, что она была совсем не случайной) встречи с приятной наружности господином в одной чистой и аккуратной немецкой пивной. Господин, назвавшийся герром Ойгеном, долго расспрашивал меня о жизни, похвалил за хорошее знание немецкого языка, посетовал на то, что очень многие немцы в Петербурге обрусели и забыли язык предков. Потом последовало еще несколько встреч, после чего Ойген, оказавшийся поручиком русской армии Евгением Леонтьевым, предложил мне выехать в Британию и там поработать на военную разведку. Недолго думая, я согласился. Натура у меня всегда была авантюрной, и я с детства мечтал об интересной и полной приключений работе.
В Британию я приехал из САСШ. По легенде, Герберт Шульц был коммерсантом из Луизианы, который был очень недоволен политикой «Реконструкции», проводимой янки-«саквояжниками» – победителями в гражданской войне. Именно из-за этого я и покинул Новый Свет.
Деньги у меня водились. Вскоре я открыл в Глазго фирму, занимавшуюся торговлей колониальными товарами. Дела у меня шли хорошо, поведение мое было чисто немецким, законопослушным, и поэтому не вызывало нареканий у местных блюстителей порядка. Ну а мои частые поездки по портам Соединенного Королевства, тоже не казались подозрительными, так как они были связаны исключительно с торговыми делами.
И вот мне опять предстояло выехать из Глазго в Эдинбург, где я должен был выполнить одно деликатное поручение. А именно, разузнать всё о месте нахождения дочери российского императора, великой княгини Марии Александровны с детьми. Кроме того, нужно было узнать о режиме охраны опальной герцогини Эдинбургской.
Ее свекровь, британская королева Виктория, отправила свою нелюбимую невестку подальше от Лондона – в Эдинбург. Там она должна была находиться под домашним арестом во дворце Холируд.
Я стал лихорадочно рыться в памяти, припоминая тех моих знакомых в Эдинбурге и его окрестностях, кто бы помог лучше выполнить данное мне поручение. Нужен был человек, вхожий во дворец Холируд. И вдруг мне вспомнилось, что один мой хороший знакомый, владелец парусного рыболовного баркаса Бобби Мак-Нейл, во время одной из посиделок в пабе проговорился, что его родная сестра Энн Дуглас работает прислугой в этом дворце. Какая удача!
Дело в том, что Бобби был выходцем из одного горного клана, где практически все мужчины были скрытыми якобитами и недолюбливали правящую в Британии Ганноверскую династию, считая ее незаконной. Кроме того, мать Бобби была ирландкой из Дублина, что не прибавило ему любви к бриттам. Ну, и как я слышал, жена Бобби последнее время начала хворать, лечение требовало денег, и немалых, так что он будет вдвойне доволен, оказав мне услугу. Я в таких случаях не скуплюсь на вознаграждение, так как считаю, что хорошо оплаченная услуга – гарантия верности агента.
Итак, мне следовало быть через день в Эдинбурге, где на мое имя на местном почтамте будет оставлено заказное письмо с зашифрованными дальнейшими инструкциями.
17 (5) июня 1877 года. Болгария. Зимница. Императорская главная квартира
Полковник Нина Викторовна Антонова
На следующий день после первой встречи германского канцлера с его российским коллегой Игнатьевым и капитаном Тамбовцевым Бисмарк попросил новой аудиенции. На этот раз с главой югоросского представительства в Ставке, то есть со мной. Я согласилась принять его ближе к вечеру. Дополнительное время мне было нужно для того, чтобы еще раз познакомиться с «железным канцлером», пока виртуально. Сев за ноутбук, я занялась изучением всех изгибов германской внешней политики, которой так долго заправлял Бисмарк.