Царьград (сборник) - Александр Харников

– Точно так, Александр Васильевич! – выпрямился морпех. – Я обязательно женюсь на Мерседес, как только у нас всё окончательно определится.

Цесаревич кивнул и представился:

– Полковник Александров. Сержант, я очень рад за вас. – Потом он обратился по-французски к Мерседес: – Мадемуазель, хочу сказать вам, что вы сделаете правильный выбор, если отдадите руку и сердце этому человеку. Поверьте, я знаю людей. С ним вы будете счастливы всю жизнь.

И наследник российского престола поцеловал ручку раскрасневшейся от смущения девушке. Потом цесаревич повернулся к Кукушкину и сказал:

– Берегите ее, молодой человек, девушка редкой красоты и чистоты души. А свадебный подарок – за мной. Вам его передаст уважаемый Александр Васильевич. – Попрощавшись с влюбленными, мы продолжили прогулку, беседуя о делах государственных.

15 (3) июня 1877 года. Плоешти. Румыния. Императорская главная квартира

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев

Вчера мы с цесаревичем Александром Александровичем вернулись из нашего афинского вояжа. А сегодня в полдень меня и Антонову неожиданно вызвал к себе новый российский министр иностранных дел и свежеиспеченный граф Николай Павлович Игнатьев.

Он был взволнован. Честно говоря, таким мне его видеть еще не приходилось. Милейший Николай Павлович не стал тянуть кота за хвост. Сперва он рассказал нам о погромах российских торговых представительств и об убийствах и избиениях подданных Российской империи в Лондоне и других городах Британии, происходящих с негласного одобрения полиции. А потом показал нам документы, полученные от военного агента в Лондоне генерала Горлова Александра Павловича, который сообщил о том, что британский премьер Дизраэли объявил что-то вроде «джихада» России и русским.

– Видите ли, господа, – начал граф Игнатьев, – лет двадцать назад и я был военным агентом на этом чертовом острове. Тогда мне удалось склонить к сотрудничеству одного клерка в Министерстве иностранных дел, который занимал в тот момент не очень высокий пост, но имел неплохие перспективы для карьерного роста. После моего отъезда этот клерк продолжал сотрудничать с нами, время от времени сообщая нам весьма ценную информацию о планах и намерениях британского правительства. За это он получал неплохое вознаграждение. И вот от него, с соблюдением, естественно, всех мер секретности, Александр Павлович Горлов получил копию весьма любопытного документа. В нем содержатся наброски плана ведения тайной войны против Российской империи и Югороссии. Скажу прямо, я бы не поверил тому, что там написано, но, хорошо зная подлость и коварство обитателей Туманного Альбиона, а также честность моего агента, сообщившего мне эти сведения, я склонен считать, что этот документ подлинный.

«Почтенные джентльмены» намерены инспирировать череду мятежей вдоль границ Российской империи. Они собираются снабдить деньгами и оружием подданных империи, готовых к возмущению против власти самодержца. Кроме того, британцы усиленно будут финансировать кружки российских нигилистов, которые злоумышляют на священную особу государя. Особенно меня возмутило то, что эти негодяи готовы использовать самые грязные и бесчестные методы борьбы, такие, как устройство пожаров в людных местах наших городов, убийства высокопоставленных чинов правительства, захват в заложники родных и близких верных слуг нашего государства. – Граф Игнатьев был взволнован сверх всякой меры. – Господа, быть может, мои информаторы сильно преувеличивают? Ведь они же, в конце концов, цивилизованные люди?!

Мы переглянулись с Антоновой и, не сговариваясь, вздохнули. Вот ведь как бывает – от чего ушли, к тому снова пришли. Точнее – оказались у самых истоков войны без правил против нашего народа.

– Николай Павлович, – ответил я самым обыденным голосом, – все, о чем вы только что нам рассказали, в нашем времени давно стало привычным. Вам трудно себе представить, но бандиты, оплаченные и обученные этими «цивилизованными людьми», захватывают в заложники детей, взрывают дома с мирными гражданами, творят самые жуткие зверства. И за это «джентльмены из Лондона» называют их не убийцами, а «борцами с тиранией».

– Александр Васильевич, Нина Викторовна, так что же нам теперь делать?! – воскликнул потрясенный Игнатьев.

– Воевать, – ответила полковник Антонова, – и воевать по тем правилам, которые они сами выбрали.

Граф Игнатьев, увидев лицо нашей прекрасной командирши, вздрогнул. Оно было похоже на лицо разъяренной фурии. Видно, Нина Викторовна вспомнила что-то сугубо личное.

– Николай Павлович, – сказал я, – эти лондонские упыри очень сильно пожалеют, когда поймут – какие силы ада они выпустили на волю. Поверьте, то, что было до этого – это была не война, а так, разминка. Вот теперь наши враги поймут – что такое война! И будет это очень скоро!

Часть 1

Герцогиня Эдинбургская

16 (4) июня 1877 года. ТАКР «Адмирал Кузнецов»

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев

На повестке дня при еще незавершенной войне с Турцией повис британский вопрос. На европейской сцене начинается «второй акт Марлезонского балета». Британцы, похоже, перестарались и махнули через край. Как говорил один мой хороший знакомый: «Не говори гоп, пока не поймешь, во что впрыгнул». Своей идиотской выходкой с погромами и убийствами они взбесили в России всех от государя до последнего мужика. В царской Ставке совершенно не осталось тех, кто был настроен на мирное разрешение конфликта. Теперь все жаждали крови. За доброе слово об Англии и англичанах, в зависимости от сословия, можно было получить или в морду, или вызов на дуэль. Записные англофилы, которые еще вчера роились вокруг государя подобно мухам, сегодня куда-то попрятались. Наверное, климат для них стал не тот.

С каким-то особенным ожесточением государь император Александр II дал отмашку на ответные действия. По инстанциям министерств и ведомств Российской империи покатилась грозная волна указов, распоряжений, циркуляров. Этот бумажный девятый вал был не просто так, он фактически ставил вне закона на территории Российской империи британскую торговлю, британскую собственность, да и самих британцев.

Согласно этим документам в российских портах задерживали английские торговые корабли и конфисковали собственность подданных британской короны. В особом указе было сказано, что средства, вырученные от продажи этого имущества с публичных торгов, пойдут в возмещение имущества подданных его императорского величества и российских компаний, пострадавших от бесчинства британцев в Лондоне и других городах Соединенного Королевства.

Самих же англичан и прочих подданных британской короны было велено поместить в места, где они будут изолированы от общества и окажутся под неусыпным наблюдением полиции. Во избежание, так сказать, последствий «народного гнева».

Государь лично проводил своего сына и наследника в очередную поездку на нашу эскадру, которая по-прежнему обреталась на внешнем рейде Варны. Уж очень ему хотелось воочию посмотреть на прилет вертолета. От приглашения посетить нас, так сказать, самолично он решительно отказался, ссылаясь на большую занятость военными делами. Зато государь с удовольствием полюбовался на прилет вертолета. Похоже, что его это зрелище впечатлило. Он с восхищением смотрел на то, как едва видимая в небе точка превратилась в винтокрылую машину, а потом, подняв тучу пыли, приземлился в двух десятках шагах от царя.

Дюжие ребята из охраны миссии быстро вытащили несколько ящиков и коробок с оборудованием, которые адмирал Ларионов прислал для полевого узла связи. Теперь полковник Антонова сможет устраивать видеоконференции между «Кузнецовым» и Императорской главной квартирой, которая, кстати, успела переехать и расположена была теперь на берегу Дуная. Когда разгрузка закончилась, цесаревич, уже не раз летавший по воздуху, с видом бывалого пассажира помахал рукой отцу и забрался в салон. Ваш покорный слуга последовал за ним. Наконец все расселись, и вертолет, взлетев, взял курс на авианосец.

На «Адмирале Кузнецове» меня ждал сюрприз. На «Североморске» из Севастополя пришел командир минного транспорта «Великий князь Константин» лейтенант Степан Осипович Макаров. Да-да, тот самый. Правда, выглядел он несколько непривычно. Вместо солидного дядечки с роскошной седой бородой, я увидел тридцатилетнего бравого моряка с короткой черной бородкой и острым любопытным взглядом.

В момент нашего прилета он стоял на палубе авианосца рядом с сопровождающим его вахтенным офицером. Молодой Степан Осипович с восхищением озирал огромную палубу «Кузи», истребитель Су-33, стоявший у самолетоподъемника, и непонятные для него сооружения на мачте корабля. Увидев богатырскую фигуру цесаревича, Макаров вытянулся во фрунт и, бодро представившись, лихо отдал честь. Вахтенный офицер уже доложил контр-адмиралу о нашем прилете по рации и получил от него команду проводить нас к нему.