Правильный ход - Лиз Томфорд

Она не может сказать ничего больше, прежде чем ее захлестывает оргазм, она всегда такая чертовски красивая, когда кончает. Я хочу запечатлеть этот образ в памяти, каждую дрожь, каждый стон. Зная, что это все, что у меня будет от нее всего через несколько дней.

Я продолжаю двигаться внутри нее, ее киска сжимает меня, когда она кончает.

— Ты близко — спрашивает она, когда ее грудь расширяется от отчаянных вдохов и выдохов.

Мое дыхание тоже затруднено, когда я продолжаю входить в нее, наслаждаясь тем, какая она чертовски теплая, и желая, чтобы презерватив не мешал мне почувствовать ее всю. Я не хотел быть настолько близким с женщиной раньше, и особенно не хотел рисковать с тех пор, как появился Макс. Но с Миллером я знаю, что хочу всего.

— Могу я попробовать тебя на вкус? — спрашивает она.

Я приостанавливаю свои движения, мой член пульсирует и жаждет внутри нее. — Что?

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня в рот, стоя на коленях надо мной.

Господи Иисусе, эта девушка.

Выйдя из нее, Миллер садится, чтобы снять с себя рубашку, оставляя ее обнаженной в моей постели, с ее киской, все еще трепещущей на моих пальцах после оргазма. Она откидывается на подушку, поближе к изголовью кровати, со слишком довольной улыбкой на губах.

Какого черта это не моя жизнь? Я спрашиваю себя об этом каждый божий день.

Ее ухмылка становится шире, когда она смотрит, как я снимаю презерватив, отбрасываю его в сторону, прежде чем перелезаю через нее, мои колени по обе стороны от ее лица, удерживая ее в ловушке под собой.

Я поднимаю бровь. — Ты уверена?

Она высовывает язычок, облизывая кончик моего члена, возбужденно кивая, как маленькая шалунья, которой она и является.

— Черт возьми, — выдыхаю я, недоверчиво качая головой. — Я чертовски одержим тобой.

— Как тебе и положено, Малакай.

Я киваю вниз. — Возьми его в рот.

Она вводит мой член себе в рот, а я использую изголовье кровати в качестве рычага, трахая ее именно так, как она меня просила. Миллер стонет так, как будто это самое горячее что когда-либо случалось, и когда я оглядываюсь через плечо, ее бедра трутся друг о друга, уже желая кончить снова.

Всего несколько месяцев назад я был измучен, выжат и готов уволиться с работы только для того, чтобы как-то прожить день. И теперь подо мной самая сексуальная девушка, которую я когда-либо встречал, которая не только непревзойдённая в постели, но и вернула в мою жизнь так много света и веселья.

Я действительно не знаю, как мне так чертовски повезло привлечь ее внимание, но в данный момент я бы сделал все, чтобы сохранить это.

Глава 32

Миллер

Вайолет: Сегодня важный день! Это все, ради чего ты работала. Ты взволнована?

Вайолет:Кроме того, подготовься приступить к работе, когда вернешься к работе на следующей неделе. Шеф-повар Мейвен не только в восторге от того, что ты консультировала в Luna's, но и от того, что твоё собеседование с Food & Wine назначено после того, как ты поживёшь там неделю. О, и еще у меня запланирован виртуальный тур по кулинарному блогу на первую неделю.

Вайолет: Каким-то образом этот перерыв, который ты взяла, сделал тебя еще более востребованной. Даже я не смогла бы запланировать такого рода мероприятия и прессу. Мы все готовы к тому, что вы вернешься и мы увидим, какое вдохновение тебя посетило.

Вайолет: Миллер?

Вайолет: Почему ты не отвечаешь?

Макс играет на улице, пытаясь поймать мыльные пузыри, которые Кай и Исайя пускают в его сторону. Я наблюдаю за ними через окно заднего входа.

— Шеф-повар.

Макс улыбается отцу, его голубые глаза щурятся в улыбке во весь рот.

— Шеф-повар.

Он подползает к тому месту, где сидит Кай, забираясь к нему на колени, пока его отец пытается научить его дуть в пузырчатую палочку.

— Шеф-повар Монтгомери.

Придя в себя, я поворачиваюсь и вижу Сильвию, координатора сегодняшней фотосессии, которая смотрит на меня так, словно я сошла с ума. Может быть, так и произошло.

Я прочищаю горло. — Да?

— Я спрашивала, куда вы хотите чтобы команда их поставила?

Она указывает на полку рядом с раковиной, где сушатся стаканчики для питья и силиконовая тарелка Макса.

Кухня безупречно чистая. Кай встал раньше, чем проснулся Макс или я, чтобы убедиться, что все безупречно чисто, потому что, конечно же, он это сделал. Он сделал все, что было в его силах, чтобы помочь мне вернуться к работе.

На кухне осталась только посуда, которую Макс использовал сегодня утром на завтрак.

— Я эм… — я оглядываюсь в поисках места, куда бы их положить, но им самое место там. Потому что это чей-то дом, и да, здесь живет малыш.

— Просто положите их на пол или еще куда-нибудь, — говорит Сильвия, лихорадочно размахивая блокнотом. — Все фотографии будут сделаны выше пояса, так что их не будет в кадре.

Ее ассистент опускается на колени, чтобы убрать посуду.

— Нет! Не надо! — кричу я. — Я уберу их.

Я собираю их в руки, неловко держа чашки и тарелку Макса, чтобы найти для них безопасное место, не на полу. Но, оглядевшись вокруг, я вижу, что свободного места нет, потому что кухня была переделана под съемочную площадку для фотосессии.

Задержавшись в начале коридора, ведущего в комнату Кая, я наблюдаю как Сильвия и фотограф просматривают различные снимки, которые ищет журнал. Три разных человека работают над освещением. Другой ассистент раскладывает ингредиенты в стеклянные чаши для смешивания, чтобы я выглядела так, как будто работаю перед объективом.

В доме царит хаос; около десяти человек, которых я никогда не встречала, слоняются по кухне Кая, изо всех сил стараясь создать впечатление, что мы находимся в элитном ресторане, а не в доме отца-одиночки и его сына.

Все кажется неправильным. С того момента, как первый человек ворвался в парадную дверь со своим оборудованием, я пожалела о своем решении сделать это здесь. Как, черт возьми, я должна смотреть на обложку этого журнала, когда он выйдет осенью, зная, что эта кухня хранит некоторые из моих любимых воспоминаний, ни одно из которых не связано с жизнью или карьерой, о которых пойдет речь в статье.

Это место, где мы с Максом впервые вместе испекли печенье. Там я снова влюбилась в основы выпечки. Где нам с Каем так отчаянно хотелось прикоснуться друг к другу, что мы буквально катались на телах друг друга