Проба сил - Александра Лисина

Кажется, только благодаря ему наши несведущие рейзеры все еще не плюнули на приличия и не приставили мне ножи к горлу. Потому что видели… видели они, что это я им указывала направление. Замечали, что только мое слово в итоге оказывалось решающим. Чувствовали тщательно укрываемое смирение оборотней. Собственными глазами видели их вторые обличья. Сознавали, что впервые в жизни хвард не только соглашался идти бок о бок с миррэ, но еще и прикрывал ему спину. Спокойно. Уверенно. Безо всяких вопросов. А миррэ ничем не выказывал своего превосходства и безропотно перевязывал немногочисленные раны Лока, если тому вдруг не везло напороться на особенно проворную и живучую Тварь.

Да и Дей не мог не подмечать, что каждый раз, когда я одобрительно хлопаю его по плечу, его силы стремительно восстанавливаются. И не мог не видеть, в каком виде застает меня возле каждой Печати, с какой осторожностью и заботой меня порой поднимали с земли на руках. Не мог он не сложить два и два, увидев сломанные алтари, и не мог не сделать правильных выводов. Не дурак он был. Не дураки они оба. Так что давно уже ощутили, кому в действительности подчиняется отряд, и я уже не раз ловила на себе их вопросительные взгляды, прежде чем они отправлялись исполнять отданный через Аса приказ.

Однако пока они почему-то молчали. Пока еще не задавали вопросов. И пока еще послушно делали все, что от них требовали, включая уход за лошадьми, поиск ночлега, общие сборы и все остальное, без чего нельзя обойтись в таком походном режиме. Они только косились на меня все сильнее. И все чаще в этих внимательных взглядах проскальзывало колебание.

Я не торопила события: соберутся — сами придут. А пока хватало того, что они не доставляли проблем и оставались надежными, исполнительными и верными соратниками, на которых мы могли безоговорочно положиться.

Впрочем, чем это закончится — одному богу известно.

Что ж, наберемся терпения и будем надеяться на лучшее, потому что рано или поздно они все равно ко мне придут. А с чем и с каким именно настроем… поживем-увидим. Все равно это — лишь вопрос времени.

Подъезжая к крепости Хара — Шестой, последней в ряду защитных сооружений Фарлиона, я в какой-то момент внезапно ощутила дикую, ничем не снимаемую усталость. Так частенько бывает, когда видишь перед собой цель, долго готовишься, упорно ее добиваешься, стремишься, позабыв про сон и еду, а потом — бац. И все. Ты у цели. Вот она, родимая. Вот она, покоренная и достигнутая. Твоя вершина. Твое самое главное достижение. Та самая неодолимая высота, на которую ты с огромным трудом все-таки взобрался, рухнул без сил, уставился в чистое небо и понял: все.

Вот и я, увидев вырастающие издалека крепостные стены, тоже как-то резко осознала, что все: это была последняя. Самая дальняя. Шестая. И самая трудная, потому что в шестой раз преодолеть себя после взлома Печати, успокаивающе махнуть встревоженным моим долгим обмороком братьям, а потом уверенно встать на ноги я уже не смогла. Просто не хватило сил, потому что последние дни вымотали меня так, как никогда раньше. От постоянной слабости меня уже мотало. В седле становилось держаться труднее с каждым днем. От дикой усталости даже сон уже не спасал, и я каждое утро поднималась с таким трудом, что впору было вспомнить о далеком детстве, когда мама ежедневно за уши вытаскивала меня из-под одеяла, все время повторяя по школу, в которую никак нельзя опоздать. Сейчас мне, как никогда, хотелось накрыться с головой, свернуться калачиком и послать всех далеко и надолго. Но остановиться было нельзя, и мы спешили так, как, наверное, никогда в жизни.

А итоге: все. Шесть обихоженных "треугольников", шесть взломанных Печатей. Шесть долгих обмороков. Шесть ярких вспышек над павшим к моим ногам Хароном. И все — тишина, покой. Какая-то жуткая опустошенность, которую пока нечем было заполнить. Цель достигнута. Вершина покорена. Потому что я справилась. Я смогла. Нет, это мы смогли и все-таки сумели. И не зря столько времени отказывали себе в простом перерыве. Оно того стоило. Свободный Фарлион того стоил. И мои спокойные сны без криков и ужасных кошмаров стоили тоже. Но какой ценой? И какими адскими усилиями? Честное слово, такой истощенной я себя давно не чувствовала.

Хотя оно и немудрено: всего за неделю мы в бешеном темпе объездили весь Фарлион, побывали почти в десятке разных деревень, посетили три заставы, объехали по дуге еще две, совершили порядка тридцати рейдов, результативным из которых был лишь каждый седьмой. Мы едва не загнали хороших коней. Мы питались на бегу. Мы спали чуть ли стоя, порой задремывая прямо в седлах. И все — ради того, чтобы успеть закончить с Печатями как можно быстрее.

Но теперь все. Баста. Мы, наконец, закончили с ними и могли с победой возвращаться домой. Мы сделали это. Уничтожили их. Открыли. Выпустили все плененные души. Уничтожили огромную прорву Тварей, большинство из которых были не просто Старшими, а Высшими. Опаснейшими и смертоносными. Но теперь их нет. Теперь никто не потревожит оживающую с каждым днем Долину. И уже из-за этого я могла чувствовать законную, заслуженную, совершенно справедливую гордость.

Однако почему-то ничего не получалось.

Признаюсь, меня все время беспокоили слова "хохотуна" о втором хозяине. Не о том, двухсотлетнем Жреце, создавшим для себя эти проклятые Печати, а о втором, про которого было сказано, что тоже силен и очень опасен. И которого мы до сих пор почему-то так и не встретили. По идее, заметив неладное, именно он должен был первым всполошиться и явиться выяснять отношения. И именно мог определить, с кем имеет дело. Конечно, мы соблюдали осторожность, да и сработали в кратчайшие сроки — именно для того, чтобы обессилить Темного мага как можно скорее и качественнее. Однако этой недели ему вполне бы хватило, чтобы примчаться со своим демоном… а у него просто не могло быть демона, раз он умудрился стать Темным… и попытаться вышвырнуть нас со своей территории.

Однако от него ни слуху, ни духу.

Пока никто не покусился на мою заветную полянку возле Нора.

Пока никаких заметных изменений в Хароне я не замечала.

И когда они случатся, никто не знал.

Но именно от этого я и начала ощутимо нервничать. Именно поэтому у меня в душе все время трепетал огонек сомнения и нехорошее чувство, что мы что-то не доделали.

Хотя, может, я просто преувеличиваю? Или всего лишь сильно устала? Ведь, наверное, Тени тоже беспокоились о неизвестном, хотя виду, конечно, не показывали. Но я пока вообще ни разу не слышала, чтобы они вдруг пожаловались, начали стенать, ныть или просить передышки. Железные люди. И железные нервы. Никаких для себя поблажек. Никаких остановок. Никакого роздыха. Совсем. И это, судя по всему, их не слишком-то тяготило. Напротив — они как будто спешили жить. Словно боялись, что эти дни — последние, и торопились взять от них все, что только возможно. Самые простые действия. Самые элементарные удобства. Простые человеческие отношения, которыми они, как мне показалось, временами даже упивались, с наслаждением слушая даже ругань проезжающего мимо крестьянина, костерящего старую клячу, умудрившуюся разбить последнюю подкову на истертом копыте.