Плексус - Генри Миллер

Тут Каччикаччи замолчал, улыбнулся каким-то своим мыслям и вдруг выкрикнул:

– И кто решился бы дать им свободу? Вот вы смеетесь. Но разве мы не относимся к машинам как к своим рабам? И разве сами столь же явно не страдаем от подобного несправедливого отношения, как древние мудрецы с их андроидами? В основе нашего затаенного желания избавиться от тяжелой нудной работы лежит тоска по раю. Для современного человека рай означает не только освобождение от греха, но и освобождение от работы, поскольку работа стала отупляющей, ненавистной. Когда человек вкусил от древа познания, он тем самым пожелал уподобиться Богу. Он попытался украсть у Создателя Его Божественную тайну, которая сулила ему могущество. Что он получил в результате? Грех, болезни, смерть. Вечную войну, вечное беспокойство. То немногое, что мы знаем, мы используем ради собственного уничтожения. Мы не знаем, как избавиться от тирании монстров, которых создали, чтобы сделать жизнь более комфортной. Мы предаемся самообману, когда верим, что когда-нибудь они дадут нам возможность наслаждаться праздной и беззаботной жизнью, но все, чего мы достигли, если быть честным, так только того, что стали еще больше работать на свои потребности, мы достигли только более глубокого отчаяния и враждебности и того, что стали чаще болеть, чаще умирать. Результаты наших научных открытий и хитроумных изобретений постепенно меняют облик земли – пока так ее не изуродуют, что мы не сможем ее узнать. Пока сама жизнь не станет невыносимой… Этот крохотный луч света далекой звезды, я спрашиваю вас, если этот негасимый свет мог так подействовать на неодушевленное существо, почему он не действует на нас таким же образом? Почему, если все эти звезды в небесах изливают на нас свою лучистую энергию, если нам помогают Солнце, Луна и все планеты, мы продолжаем оставаться во тьме и безысходности? Почему так быстро изнашивается наш организм, если элементы, из которых он состоит, не знают износа? Что в нас изнашивается? Не то, из чего мы сделаны, это точно. Мы чахнем и угасаем, мы погибаем, потому что в нас умирает желание жить. Но почему же гаснет этот самый мощный огонь? Из-за недостатка веры. Едва мы рождаемся на свет, как нам начинают внушать, что мы смертны. Едва становимся способны понимать слова, как нас учат, что мы должны убивать, чтобы уцелеть. Кстати и некстати нам напоминают, что не важно, как умно, разумно, мудро мы будем жить, – все равно заболеем и умрем. Почти от рождения мы отравлены мыслью о смерти. Удивительно ли, что мы умираем?

Каччикаччи сделал глубокий вдох. Он силился выразить, так сказать, невыразимое. Видно было, что его захватила собственная речь. Что он пытается в чем-то убедить самого себя. У меня создалось впечатление, что он постоянно повторяет эту историю, чтобы понять что-то, лежащее за пределами его разумения. Может быть, он знал в глубине души, что смысл этой сказки ускользает от него, потому что ему не хватает мужества идти до конца. Можно быть сказочником, выдумщиком, записным вралем, но в каждой истории, в каждой выдумке таится зерно истины. Тот, кто придумал историю о Пикодирибиби, тоже был в своем роде сказочником. Он создавал свою сказку или легенду, не очень задумываясь, как сделать ясным ее смысл. Он лишь заинтриговал нас, как всякий сказочник. И все же…

– Иногда, – сказал Каччикаччи, на этот раз торжественно и со всей искренностью, на какую был способен, – я верю, что у человечества нет будущего, пока мы полностью не порвем с прошлым. Я имею в виду, пока не начнем и думать, и жить по-новому. Знаю, что это звучит банально… об этом говорилось уже тысячи раз, и все без толку. Понимаете, я все время думаю об огромных солнцах, что окружают нас, об этих гигантских солнечных телах в небесах, о которых никто ничего не знает, кроме того, что они существуют. Принято считать, что одно из них поддерживает нашу жизнь. Некоторые полагают, что и Луна – необходимый фактор нашего существования. Другие говорят о благотворном или пагубном влиянии планет. Но если отбросить все эти умственные потуги, все – и, когда я говорю «все», я имею в виду действительно все! – видимое и невидимое, известное и неизвестное исключительно важно для нашего существования. Мы живем среди магнитных полей, разнообразие состояний которых не поддается учету и описанию и непрестанно меняется. Все это существует помимо нас. Мало что из этого мы научились использовать в своих целях, эксплуатировать. И невероятно гордимся своими ничтожными достижениями. Но даже самый смелый, самый гордый среди современных магов вынужден будет признать, что наши знания составляют бесконечно малую величину в сравнении с тем, чего мы не знаем. Прошу вас, задумайтесь на минуту! Положа руку на сердце, верит ли кто из вас, что однажды мы будем знать все? Иду дальше… Скажите со всей откровенностью, верите ли вы, что наше спасение зависит от знания? Допустим на миг, что человеческий мозг способен вместить в свои таинственные лабиринты всю совокупность знаний о незримых силах, управляющих Вселенной, что тогда? Да, что тогда? Что мы, люди, будем делать с этим немыслимым знанием? Что мы сможем сделать? Вы когда-нибудь задавались подобным вопросом? Каждый считает само собой разумеющимся, что накопление знаний – это благо. Никто никогда не говорит: «А что мне делать с ними?» Никто уже больше не верит, что за недолгую человеческую жизнь можно овладеть хотя бы ничтожной частицей всего, что человечество успело узнать…

Новая передышка. На сей раз у нас уже была наготове бутылка. Каччикаччи напряженно думал. Его занесло куда-то не туда. Вряд ли он намеревался говорить о проблеме знаний. Я видел, что он сосредоточенно прослеживает цепочку своих рассуждений, силится вернуться назад, к основной мысли.

– Вера! Минуту назад я говорил о вере. Мы потеряли ее. Потеряли окончательно. Я хочу сказать, веру во все. Тем не менее вера – это единственное, чем живет человек. Не знанием, которое, безусловно, неисчерпаемо и в итоге бесполезно и разрушительно. Но верой. Вера тоже бесконечна. Она всегда была такой и всегда будет. Именно вера вдохновляет на свершения, помогает одолеть препятствия – буквально сдвигает горы, как говорится в Библии. Вера во что? Просто вера. Вера во все, если хотите. Может, вернее будет сказать: приятие. Но приятие сравнительно трудней для понимания, нежели вера. Как только вы произносите это слово, тут же находится кто-то, кто с подозрением спрашивает: «И во зло тоже?» И если ответить «да», вы оказываетесь в ловушке. Становитесь посмешищем, от вас шарахаются, как от прокаженного. Заметьте, существование добра может быть под вопросом, но зла – и в этом парадокс, – существование зла, хотя мы постоянно боремся, чтобы изобличить его, не подвергается сомнению. Никем, хотя это лишь абстрактное обозначение того, что постоянно меняет свой характер и при ближайшем рассмотрении часто оказывается добром. Никто не согласится принять зло, так сказать, по номиналу. Оно есть, и его нет. Разум безоговорочно отказывается это делать. Кажется, оно действительно существует, лишь будучи конвертированным в свою противоположность. Простейший и легчайший способ добиться этого – принять его таким, как оно есть. Но кто достаточно умен, чтобы согласиться на такой курс?

Я снова думаю о Пикодирибиби. Было ли в какой-то степени злом его появление или существование? Хотя он и наводил ужас на мир, в котором оказался. Его воспринимали как оскорбление природы. Но разве сам человек не оскорбление природы? Если мы сможем слепить такого же Пикодирибиби или другого с еще более удивительными способностями, разве мы не будем в восторге? Но представьте, что, если вместо более чудесного робота мы столкнемся с живым человеком, чьи качества будут настолько превосходить наши, что он будет напоминать Бога? Это, безусловно, гипотетический вопрос, и все же есть, и всегда будут, отдельные люди, которые уверяют и настаивают на этом, что подобные божественные личности существуют. Все мы можем назвать соответствующие имена. Что касается меня, то я предпочитаю в этой связи думать о какой-нибудь мифической фигуре, о которой никто никогда не слышал, никогда ее не видел, никогда в этой жизни не узнает ее. Короче, о ком-то, кто мог бы существовать и отвечать упомянутым мною требованиям…

Каччикаччи иссяк. Он был вынужден признаться, что не знает, что толкнуло его на подобную речь и к чему он вел. Он чесал в затылке и все повторял: «Странно, странно, мне казалось, какая-то мысль у меня была».

Неожиданно он просиял:

– Ах да, теперь знаю. Вспомнил. Слушайте… Предположим, что такая личность, по всеобщему признанию превосходящая нас, обратится к миру с такими словами: «О мужчины и женщины, остановитесь, выслушайте меня! Вы находитесь на неверном пути. Вы идете к гибели». Предположим, что миллиарды людей, жителей нашей планеты, побросали свои дела и стали слушать его. Даже если этот богочеловек ничего больше не скажет, каким, думаете, будет результат? Разве когда-нибудь бывало такое, что весь мир замирал, чтобы внимать словам мудрости? Вообразите, если можете, невероятную, абсолютную тишину, все напрягли слух, чтобы уловить роковые слова! Нужно ли будет вообще что-то говорить? Разве нельзя представить, что каждый, в тишине своей души, сам найдет ответ? Есть только одно, на что человечество откликнется с воодушевлением, и оно заключено в кратком слове любовь. Это короткое слово, эта всесильная мысль, вечное действие, позитивное, недвусмысленное, неизменно эффективное, если оно проникнет в души, овладеет всем человечеством, не изменит ли оно мир, притом немедленно? Кто сможет сопротивляться, ежели любовь станет велением времени? Кому нужны будут власть или знания – если его омоет вечная слава любви?