Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

«Хуже, чем теперь кампания велась, вести ее нельзя…

Мы стоим теперь в самом критическом положении. Армия находится в гораздо худшем положении, чем мы думаем, тут уж не отступление, а… бегство. Так дальше дело вести нельзя. Надо послать другого человека, но когда именно, не берусь сказать».

Понятно, что все впечатление от работы главнокомандующего Куропаткина у участников совещания оказалось СМАЗАНО срывом генерального наступления под Мукденом, его сдачей японцам, как и еще свежей в памяти капитуляцией Порт-Артура, непомерно и истеричным надрывом ПРЕССЫ раздутой до масштабов общенациональной катастрофы. Два поражения подряд в течение одного месяца способствовали превалированию эмоционального фактора в оценке военно-политической обстановки на Дальнем Востоке.

Но в то же время на совещании высшего руководства империи можно и нужно было прямо, как это принято в военной среде, говорить об успешном в целом окончании первого, самого сложного ЭТАПА войны – оборонительного, завершившегося сосредоточением основных сухопутных сил на заранее подготовленном и оборудованном в инженерном отношении плацдарме. Проведя нелицеприятный анализ выявленных недочетов и ошибок, надо было просто дать время военачальникам во главе с Куропаткиным на реализацию второго этапа – наступательного, предусматривающего полную очистку Китая и Кореи от обессиленных и выдохшихся японских войск.

Увы…

Почему сняли Куропаткина – понятно.

Нажитые за долгие годы министерского правления влиятельные недруги не упустили случая ПОКВИТАТЬСЯ: великий князь Николай Николаевич не забыл унижения, когда на вожделенную Маньчжурскую армию царственный родственник предпочел не своего дядю, а военного министра; злорадствующий Драгомиров, обучавший будущего царя Николая, еще в бытность того юным цесаревичем, военном уделу, давно, завистливо ненавидел Алексея Николаевича после публичного конфликта в стенах Академии генерального штаба в 1887 году и где-то в глубине души надеялся занять место командующего в войне с Японией; только что назначенный наместником на Кавказ граф И.И. Воронцов-Дашков не испытывал к Куропаткину ни малейших симпатий, как и вся сдувшаяся в одночасье «безобразовская клика», членом которой их сиятельство изволил состоять с момента ее образования; главный начальник Морского ведомства великий князь Алексей Александрович, облыжно повесив на Куропаткина все грехи за неудачи в Корее и Маньчжурии, очевидно, стремился снять с себя ответственность за поражения на Тихом океане руководимого им русского флота, полностью и безоговорочно проигравшего японцам морской театр военных действий на Дальнем Востоке и поставившего тем самым в тяжелейшее положение сухопутную армию.

Император Николай II застенчиво НЕ ЗАСТУПИЛСЯ, заметив, что

«лучшим выходом из положения было бы выбрать доверенное лицо», через которое, посредством командирования в Маньчжурскую армию, узнать об истинном положении дел на фронте, настроении в войсках, а затем, со временем, назначить это лицо главнокомандующим.

Из дневника Николая II от 28 февраля 1905 года:

«Начали говеть в походной церкви. Ерни и его жена поехали в город. Завтракал д. Алексей. Затем у меня происходило военное совещание по вопросу о Куропаткине. Приняли участие: 3. Алексей, Николаша, Драгомиров, гр. Воронцов, Фредерикс, Гессе, Сухомлинов, Рооп и Комаров. Погулял, таяло».

Вот так, между завтраком и прогулкой по таявшему снегу, без мучительных волнений, эмоций и малейшей тени сомнения, не придавая особого значения всему происшедшему, российский монарх буднично СДАЛ верноподданного престолу и ему лично Алексея Николаевича Куропаткина.

Вновь командарм – «Сыпингайское сидение»

В итоге «доверенное лицо» для командирования за 7 тысяч верст в Санкт-Петербурге и окрестностях найти не удалось.

Или нашли, но не смогли договориться о бонусах и преференциях.

3 марта 1905 года царь высочайшим повелением смещает генерал-адъютанта Куропаткина с должности главнокомандующего и назначает вместо него командующего 1-й Маньчжурской армией генерала от инфантерии Линевича.

Куропаткин стойко держит удар, бодро телеграфирует царю о готовности принять корпус, лишь бы остаться на войне, и 8 марта 1905 года получает указание вступить в командование 1-й Маньчжурской армией.

Рокировка без скандалов: лишь поменялись местами главнокомандующий и командующий самой мощной из трех армий.

22 марта 1905 года главнокомандующий генерал от инфантерии Линевич докладывает Николаю II:

«Несмотря на многочисленные затруднения, по моему глубокому убеждению, Россия в настоящее время ни под каким предлогом не должна просить мира у Японии…

Россия, по моему мнению, не только может, но и должна во что бы то ни стало продолжать войну, чтобы победить Японию, так как средств у России еще много, а прося мира у Японии, мы должны готовиться заплатить контрибуцию в 1, а может быть, и в 2 миллиарда рублей».

С марта по май 1905 года, в первые три месяца стояния на Сыпингайской линии, планы русской армии носили строго оборонительный характер, а после Цусимы даже не было абсолютной уверенности в том, что войскам удастся отстоять и эту позицию. Линевич заставляет подчиненные штабы всех уровней – армий, корпусов, дивизий – заниматься составлением многочисленных планов защиты Сыпингая, не помышляя о наступлении.

20 мая 1905 года он докладывает императору: «После потери флота мы нынче переживаем столь тяжелое время, что должны переходить в наступление только тогда, когда успех будет за нами вполне обеспечен, и притом полный успех».

Под полным успехом понимается достижение подавляющего количественного превосходства над противником в живой силе и вооружении.

Оценивая силы японцев в 390 тысяч штыков, Линевич просит о спешном направлении резервов в количестве 80 тысяч человек, присылке еще двух армейских корпусов, назначении в Маньчжурию ежедневно шести воинских эшелонов. Энергично требуя из Санкт-Петербурга быстрого и непрерывного отправления подкреплений и заботясь об устройстве тыла армий и дорог к Харбину, ставя задачи командующим армиями по разработке планов военных действий и проведению боевой подготовки личного состава, Линевич осознанно не решается перейти в наступление, пока не будет достигнуто полуторного превосходства в живой силе.

Для оценки возможностей противника и точного определения баланса сил непрерывно и динамично, не покладая рук в период временного затишья на фронте работает разведка.

Разведка

С целью получения данных о противнике совершенствуются технологии проведения секретных операций русской военной разведки.

Концептуально военная разведка по Японии состояла из трех составных элементов:

• ДАЛЬНЯЯ разведка.

• разведка ФЛАНГОВ.

• БЛИЖНЯЯ разведка.

ДАЛЬНЯЯ разведка предназначалась для сбора сведений о противнике в Японии, Корее и Китае. Дополнительно Главным штабом Военного министерства задействовались официальные и негласные возможности военных агентов в Берлине, Лондоне, Париже, Брюсселе, Вене, Риме и Вашингтоне.

Общие задачи дальней разведки состояли в сборе данных о политическом, экономическом и финансовом положении Японии, мобилизации и призыве всех контингентов запаса и новобранцев, формировании новых резервных