Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика - Федор Раззаков

«С некоторых пор моя главная маска – артист Аркадий Райкин. Разумеется, как человека меня волнуют те проблемы, о которых я говорю со сцены. Но необходимо регулировать это волнение, а тем более в монологе создать у зрителя ощущение (если угодно, иллюзию) особой своей могущественности. Я обязан быть победителем – это привлекает и убеждает больше всего…»

Вот почему новый спектакль вызвал такую волну неприятия у определенной части бюрократии, которая увидела в цитировании Райкиным ленинских цитат угрозу если не своему положению, то имиджу. Ведь другие люди тоже могли последовать примеру артиста: соотнести цитаты Ленина с современной действительностью. Тем более что в своем вступительном монологе Райкин цитировал Фейербаха: «Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе», напомнив при этом, что на полях этой фразы Ленин написал слово «метко!». Все это не могло понравиться той части вороватой советской бюрократии, которая давно научилась прикрываться Лениным как ширмой. Вот почему «Плюс – минус» был единственным спектаклем райкинского Театра миниатюр, о котором почти не писала советская пресса.

Представление открывалось большим монологом Райкина под тем же названием – «Плюс – минус». Как писала Е. Уварова:

«Личность Райкина придала своеобразие уже первым его фельетонам: «Невский проспект», «В гостинице «Москва» и др. Прием лирического собеседования, свойственный Муравскому, существовал у него с актерской интерпретацией, яркими игровыми кусками. Зрителей захватывала динамика ритма, экспрессия контрастировала с лирикой.

Есть ли принципиальная разница между этими ранними фельетонами и более поздними вступительными монологами к спектаклям «Светофор», «Плюс – минус» и другим? Думаю, что определить ее трудно. По структуре, по образному строю это те же «фельетонные монологи».

Исследователь фельетона Е. Журбина намечает в этом жанре два исторически сложившихся направления: «фельетон развлекающий» и «фельетон борющийся». Всякая схема страдает некой условностью. Так и тут можно заметить, что «фельетон борющийся», в большей или меньшей степени содержит элементы развлекательности. В «фельетоне развлекающем» попадаются колкие выпады и язвительные замечания по поводу современной жизни и нравов.

Фельетон Райкина мог быть оптимистическим, грустным, сатирическим, позднее в нем зазвучат трагические ноты, но всегда, если пользоваться терминологией исследователя, остается «фельетоном борющимся». Он рассчитан на умного зрителя. «Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе» – словами Людвига Фейербаха, возле которых рукой В. И. Ленина в «Философских тетрадях» написано «метко», начинался монолог «Плюс – минус»…»

После упоминания Ленина в монологе звучало обращение Райкина к своим зрителям:

«Уже тридцать лет я выхожу на сцену этого театра. И когда я выходил в первый раз, то многих из вас еще не было на свете. Я ждал вас здесь до тех пор, пока вы подросли настолько, чтобы нам можно было поговорить… Вы приходили сюда и ждали от меня слова, которое вызовет в вас радость или печаль, но вы всегда ошибались – у меня не было этого слова. Это слово вы приносили с собой. Время рождало его, и оно рвалось из вашего сердца или робко выглядывало. И если я произносил его, вы улыбались или грустили. Вероятно, искусство – это только искра, которая, подобно электрическому заряду, летит с одного полюса на другой. И если ее не ждут, если ей некуда лететь, она не вылетит…»

Монолог длился около пятнадцати минут и затрагивал многие острые проблемы советской действительности. Не обошлось и без упоминания любимой темы Райкина – про бюрократов. Звучало это так:

«Вы представьте себе, что было бы, если бы у нас, не дай бог, не было бюрократов? Это что, значит, только придешь – сразу примут, только попросишь – сразу дадут, только скажешь – сразу сделают?! Что же это будет? Народ по домам начнет сидеть, по телефону будут договариваться. Животы пойдут. Общая вялость. Мужчины инфантильные, женщины индифферентные, дети малоподвижные!

То ли дело сейчас! – Здравствуйте, я к вам… – Через неделю зайдите… – Да я к вам месяц хожу… – Минуточку! Так… это вообще не ко мне! Так… И это не ко мне… С этим подождем, с этим переждем… И вообще, обратитесь к моему секретарю… Если у меня не будет заседания, совещания, конференции, симпозиума, я вас обязательно приму, если не уеду в Рио-де-Жанейро!

И тут вы чувствуете, как у вас желваки заходили, нервы заиграли – ножки напружинил и пошел по кругу!

Обождать? Хорошо! Переждать? Мирово! Отказать? Прекрасно! Мчишься по городу легкий, крепкий, закаленный! И только слышишь: хлоп, хлоп! Это слабые отпадают, остаются самые жилистые. Скорость – как у гепарда! Кожа – как у крокодила! Челюсть своя и запасная! Мужчины поджарые, женщины стройные, население красивое! Не трогайте бюрократов – большая польза от них!..»

В спектакле, как и положено, было много остросатирических миниатюр. Например, в одной из них Райкин играл железнодорожника, который гонит в Москву состав с помидорами, но дорога слишком далека, поэтому создается угроза того, что овощи попросту испортятся в дороге. Тогда герой Райкина поступает нетрадиционно: в нарушение инструкции он начинает распродавать помидоры на одной из станций. Как говорится, лучше продать овощи людям здесь, чем довезти их до пункта назначения гнилыми. В итоге железнодорожника вызывают на ковер высокие начальники, дабы пропесочить за своеволие. Мораль этой сценки была понятна без слов: инициативные люди часто страдали из-за того, что пытались обойти нелепые инструкции. Вместе с этими людьми страдала и экономика страны.

В числе острых миниатюр была еще одна – «Рельсы гудят». В ней Райкин играл роль из разряда редких для себя – председателя колхоза. У этого человека во вверенном ему хозяйстве проблем выше крыши, но главная из них – бегство молодежи из села. Для советской системы той поры это была по-настоящему серьезная проблема, когда тысячи молодых людей покидали свои родные деревни и устремлялись в города, где их ждала более насыщенная и интересная жизнь. Начиналась «эпоха лимитчиков», которая, с одной стороны, лишала колхозы рабочей силы, с другой – привлекала рабочую силу на заводы. Как с горечью вещал герой Райкина: «Уходит молодежь из колхоза. Уходит сила, уходит… Остаются только одни сосунки да обеспеченная старость…»

Чтобы задержать молодежь, райкинский председатель идет на нарушение инструкции: вместо того чтобы сжечь вырубленный лес, он строит из него Дворец культуры, чтобы у его молодежи было место, где проводить свой досуг. На открытие Дворца приезжал сам глава района, который после торжественной части отводил председателя в сторону и говорил ему: «Судить тебя будем, ведь инструкция-то что гласит?..»