Эта покорная тварь – женщина - В. Гитин

ФАКТЫ:

«Об одном таком учреждении, во главе которого стояла сводня м-с Гоудз, говорится в одной из наиболее важных для истории проституции в Лондоне XVIII в. «Serails de Londres»:

«Мисс Гоудз всегда разыгрывала благовоспитанную даму общества. Женщины, которые ругались или непристойно выражались, не принимались. Главными ее клиентами были богатые купцы, которые под предлогом поездки на дачу обыкновенно заходили в субботу вечером и оставались до понедельника утра. Она всячески старалась им угодить, у нее имелись превосходные ликеры, очень образованные куртизанки, элегантные кровати и мебель». Приблизительно такой же репутацией пользовался также дом любви мадам Шувиц в Берлине, привлекавший в начале XVIII в. массу иностранцев.

Царившие в таких роскошных домах более утонченные формы, конечно, не мешали тому, что здесь были налицо все пороки и все капризы, даже больше, эти утонченные формы только и делали возможным удовлетворение подобных капризов. И в самом деле, в этих номерах любви можно было все найти и все получить: красивейших женщин всех национальностей и всех возрастов от невинного ребенка до перезрелой женщины, привлекавшей эксцентрической извращенностью. Здесь устраивались пикантные ужины, за которыми присутствовали голые проститутки, имелись комнаты пыток с самыми рафинированными возбуждающими орудиями для стариков и бессильных.

Здесь устраивали афинские вечера и массовые оргии, эротические спектакли, в которых можно было участвовать активным актером или пассивным зрителем. Кто хотел иметь женщину экзотической расы, находил ее здесь, и т.д. Содержатели и содержательницы таких знаменитых заведений постоянно старались перещеголять друг друга самыми рафинированными новинками.

Наиболее роскошный, по мнению современников, дом Терпимости «Фонтан» в Амстердаме состоял из «ресторана, танцзала, кабинетов, кафе и (на крыше дома) бильярдной, где самые красивые девушки играли нагие на бильярде».

Наряду с официальным домом терпимости каждый класс, каждый город имел еще свои замаскированные дома терпимости.

Так, в Швейцарии такую роль играли лечебные грязи. Сюда не только приезжали влюбленные парочки: женская прислуга состояла здесь прямо из проституток, среди которых гости могли выбирать по желанию. Самое купание имело лишь второстепенное значение, главной целью была возможность развлекаться днем в костюме Адама с одной или несколькими проститутками.

Сюда относятся и лондонские bagnio, собственно бани.

«На самом деле их назначение состоит в том, чтобы доставить удовольствие представителям обоих полов,— пишет Архенгольц в своей книге, посвященной Англии.— Эти дома меблированы роскошно, иногда даже по-царски. Все, что может возбудить чувства, или имеется налицо, или может быть доставлено. Девицы не обитают в них, а приносятся в портшезах. Этой чести удостаиваются только такие, которые отличаются хорошим тоном, одеждой и красотой. Если девица не понравится, то она не получает подарка, а уплачивается только за портшез.

Так как англичане остаются серьезными и тогда, когда предаются удовольствиям, то дела обделываются здесь так сосредоточенно и прилично, что даже трудно себе представить. Всякий шум и суета изгнаны. Не слышно даже шагов, так как все углы застланы коврами, а многочисленные лакеи говорят между собой шепотом. Старики и бессильные подвергаются здесь по желанию розгам. В каждом bagnio имеются ради формы и ванны, которые, однако, почти никогда не употребляются. Хотя подобные удовольствия стоят дорого, многочисленные bagnio переполнены всю ночь публикой».

Как свидетельствуют некоторые детали описаний публичных домов, в них оказывались и услуги садо-мазохистского направления, изобретение которых некоторые невежды почему-то упрямо приписывают маркизу де Саду, первое произведение которого на эту тему было опубликовано лишь в конце XVIII века, тогда как описанные Фуксом бордели функционировали уже не менее полувека.

А тот, чье имя легло в основу термина «садизм», дал в своих произведениях достаточно яркие описания бордельных нравов, отнюдь не восхваляя их...

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«Дом мадам Дювержье был хитроумно устроенным и уютным местом. Он располагался во внутреннем дворе, был окружен садом и имел два выхода с каждой стороны, так что свидания проходили в условиях абсолютной секретности, которую не могла бы обеспечить никакая иная планировка. Внутри дома обстановка отличалась изысканностью, будуары навевали сладострастие, повар был мастером своего дела, вина были высшего качества, а девочки очаровательны.

Естественно, пользование этими выдающимися преимуществами было сопряжено с расходами. Ничто в Париже не стоило так дорого, как ночной раут в этом восхитительном месте: Дювержье никогда не требовала меньше десяти луидоров за самое элементарное рандеву «тет-а-тет». Не имея никаких моральных и религиозных принципов, пользуясь неизменным и могучим покровительством полиции, первая сводница самых высокопоставленных лиц королевства, мадам Дювержье, которая ничего и никого не боялась в этом мире, была законодательницей мод в своей области: она делала невероятные открытия, специализировалась на таких вещах, на которые никто из ее профессии до сих пор не осмеливался и которые заставили бы содрогнуться саму Природу, не говоря уже о человечестве.

В течение шести недель подряд это ловкая мошенница сумела продать мою девственность более чем пятидесяти покупателям, и каждый вечер, используя помаду, во многом напоминавшую мазь мадам Дельбены, она тщательно стирала следы разрушений, причиненных мне безжалостной и безудержной страстью тех, в чьи руки отдавала меня ее жадность. А поскольку у всех без исключения любителей первых роз была тяжелая рука и бычий темперамент под стать соответствующей величины члену, я избавлю вас от многих тягостных подробностей...

Как-то моим клиентом оказался пятидесятилетний господин, очень бледный и с очень мрачным взглядом. Вид его не предвещал ничего хорошего.

Прежде чем отвести меня в его апартаменты, Дювержье строго предупредила, что этому человеку нельзя ни в чем отказывать. «Это один из лучших моих клиентов, и если ты его разочаруешь, мои дела будут окончательно подорваны».

Человек этот занимался содомией. После обычной подготовки он перевернул меня на живот, разложил на кровати и приготовился приступить к делу. Его руки крепко впились мне в ягодицы и растянули их в разные стороны. Он уже пришел в экстаз при виде маленькой сладкой норки, и вдруг мне показалось очень странным, что он как будто прячется от моего взгляда или старается скрыть свой член. Неожиданно, будто обожженная нехорошим предчувствием, я резко обернулась, и что бы вы думали, я увидела? Великий Боже! Моим глазам предстало нечто, покрытое гнойничками... Синеватые сочащиеся язвочки — жуткие, отвратительные красноречивые признаки венерической болезни, которая пожирала это мерзкое тело.

— Вы с ума сошли! — закричала я.— Взгляните на себя! Вы хоть знаете, что это такое? Вы же меня погубите!

— Что?! — процедил негодяй сквозь плотно сжатые зубы, стараясь снова перевернуть меня на живот.— Это еще что такое? Ты смеешь возражать! Можешь пожаловаться хозяйке, и она объяснит тебе, как надо себя вести. Ты думаешь, я платил бы такую цену за женщин, если бы не получал удовольствие, заражая их? Большего наслаждения мне не надо. Я бы давно излечился, если бы это не было так приятно.

— Ах, господин мой, уверяю вас, мне ничего об этом не сказали.

С этими словами я вырвалась, стрелой влетела в комнату хозяйки и, можете себе представить, с каким гневом я набросилась на нее! Услышав наш разговор, на пороге появился клиент и обменялся быстрым взглядом с хозяйкой.

— Успокойся, Жюльетта...

— Ну уж нет, будь я проклята, если успокоюсь, мадам! — в ярости заявила я,— Я не слепая и видела, что этот господин...

— Будет тебе, ты ошиблась. Ты же умная девушка, Жюльетта, возвращайся к нему.

— Ни за что! Я знаю, чем это кончится. Подумать только! Вы хотите принести меня в жертву!

— Милая Жюльетта...

— Ваша милая Жюльетта советует вам найти кого-нибудь другого для этого дела. И не теряйте времени: этот господин ждет.

Дювержье вздохнула и пожала плечами.

— Сударь,— начала она.

Но он, грубо выругавшись, пригрозил уничтожить меня и не желал слушать ни о какой замене; только после долгих и жарких споров он уступил и согласился заразить кого-нибудь другого. В конце концов дело было улажено, появилась новенькая девушка, а я выскользнула за дверь. Меня заменяла девушка лет тринадцати или около того; ей завязали глаза, и процедура прошла успешно. Через неделю ее отправили в больницу. Извещенный об этом гнусный развратник заявился туда полюбоваться на ее страдания и еше раз получить высшее удовольствие. Дювержье рассказала мне, что с тех пор. как она его узнала, у него не было никаких других желаний.