Вариант единорога - Роджер Желязны

Бингерн издал короткое рычание, а потом смолк.

– Он вынужден позволить, – объяснил Люцер. – Вы должны быть невредимы.

– Почему? – спросила она.

– Ваша сила священна. Вы были здесь в стародавние времена.

– Всего лишь полжизни назад, – возразила Алиса.

– Здесь время течет иначе.

– Мне этого никогда не понять.

– Скоро вам все станет ясно. Пожалуйста, продолжайте петь.

И снова Алиса запела. И ночь ожила криками птиц, стрекотом насекомых, шорохом листьев. Таких ярких звезд Алисе ещё не доводилось видеть, а луна, казалось, набирала силу, приближаясь к зениту.

– Проклятье! – выругался Бингерн, когда из прорехи его лопнувших брюк показался длинный хвост. Его глаза по-прежнему метали молнии.

– Не останавливайтесь! – попросил Люцер. Наконец они добрались до вершины высокого холма, откуда открывался вид на долину, залитую, точно молоком, лунным светом. Алиса услышала у себя за спиной какой-то шум. Бингерн приказал всем остановиться и принялся разглядывать долину. Потом поднял правую руку и показал острым, как бритва, когтем.

– Здесь музыка умирает, – сказал он. – Здесь вотчина Бингерна. Здесь я становлюсь сильнее.

– …И вы, похоже, несколько изменились, – заметила Алиса.

– Сегодня этого избежать нельзя, – ответил он. – Сегодня, когда Могущество снисходит и возносится, чтобы пройти по этому миру.

– Я думала, что вы, Бингерн, бог или хотя бы наполовину божество. Однако внешность у вас скорее демоническая.

– Подобные термины бессмысленны в этом безумном месте, – сказал он. А в остальном вам следует почитать Ницше.

– Я понимаю, – проговорила Алиса.

– Итак, видите, я победил. Дождался момента, когда ваша сила иссякла. Теперь даже сырой сквозняк запросто с вами справится.

– Вы наблюдали за мной все эти годы.

– Конечно, и смех и слезы.

– Смеха было не так чтобы очень много.

– Как и слез. Мне жаль, что ваша жизнь была бесцветной. Однако так требовалось.

– И все ради сегодняшней ночи?

– И все ради сегодняшней ночи. На голове у него вырос гребень, а когда он пошевелился, по камню застучали копыта.

– Вон там, в долине, есть часовня, – Бингерн показал рукой на залитое ярким светом маленькое строение. – Пошли. Сегодня та самая ночь.

Они последовали вниз по склону, по извивающимся тропинкам, бегущим по долине – Бингерн, Алиса, Люцер, Король и Королева Червей, Щебетунчики, разношерстные придворные и аристократы. Щебетунчики опять стали совсем крошечными, вступив в перестрелку с кем-то, кто сидел за огромным валуном и протяжно выл. Когда потом они принялись обыскивать местность, ничего особенного обнаружить не удалось.

Когда вся компания подходила к часовне, у них над головами пронеслась громадная стая черных птиц, а в траве, не смолкая, раздавались самые разные шорохи и шипение. Казалось, земля дрожит под ногами, а временами Алиса слышала, как трещат сухие ветки под чьими-то тяжелыми шагами.

Люцер теперь держал её за одну руку, а другой она опиралась на массивную палку.

– Уже совсем близко, – заметил Люцер. – Когда мы придем, вы сможете отдохнуть.

– Я обязательно дойду, – сказала Алиса. – Мне интересно, чем все это закончится.

– Вы непременно узнаете. В любом случае ваше присутствие необходимо.

– Победа или поражение? Живая или мертвая?

– Точно.

Над ними пронеслась сова и спросила:

– Кто?

– Я, – ответила Алиса.

Бингерн зарычал, и птицы замертво попадали на землю. Земля задрожала, ветер стал сильнее.

Наконец они добрались до часовни, и Бингерн впустил всех внутрь. Ярко горели свечи. Алиса разглядела низкий алтарь, а сквозь отверстие в потолке лунное сияние струилось прямо на пентаграмму, нарисованную на полу. У дальней стены стоял трон из красного камня, к нему и подвели Алису.

– Пожалуйста, отдыхайте! – воскликнул Бингерн, и земля содрогнулась, потому что он стал ещё больше.

Потом он приказал всем остальным занять места на скамейках. Люцеру, Королю и Королеве он позволил остаться возле Алисы, а сам прошел в переднюю часть часовни и, задрав голову, обратился к кому-то невидимому, прячущемуся в темноте:

– Эй, ты там. Это Бингерн. Я знаю, что ты меня слышишь. Вот и хорошо. Сегодня – та самая ночь, но я хочу, чтобы ты знал: я все держу под контролем. Ты только зря теряешь время, если думаешь, будто можешь что-нибудь по этому поводу сделать. Мне известно, что ты мечтаешь до меня добраться, Юлеки, только ты опоздал. Я отнимаю у этой страны её силу вот уже много лет. Теперь тебе со мной не справиться. Одно короткое прикосновение – и мир, созданный мной, будет жить вечно.

– Алиса, – тихо проговорил Люцер. – Я собираюсь разорвать цепи и бросить ему вызов – сейчас. У нас почти равные силы, но я потерплю поражение, потому что он более меня искушен в военном деле. Когда вам покажется, что я падаю в третий раз, призовите Юлеки. И выкрикните свое имя.

– А почему вы так же сильны, как это чудовище, в которое он превратился? – спросила Алиса.

– Я забыл.

– …А почему он более вас искушен в военном искусстве?

– Тоже забыл. Это не имеет значения.

– В таком случае зачем вам сражаться?

– Я должен задержать его до тех пор, пока луна не поднимется выше.

– Зачем?

– Не помню. Только знаю, что это нам поможет в борьбе с ним.

– …Так вот, именно сегодняшней ночью, – затянул Бингерн, – мы собрались перед взором Юлеки и любого, кто пожелает посмотреть, и мы соединим узами брака повелителя этой страны и будущую повелительницу.

– Повелительницу? – спросила Алиса. – А где она?

– Это вы, – ответил Люцер, поднимая руки и разводя их в стороны. Он напрягся изо всех сил. на лбу у него появились капельки пота. Цепи лопнули, и он наклонился, чтобы заняться теми, что спутали его щиколотки.

Бингерн поднял дробовик. Алиса тут же прикрыла Люцера собой.

– Проклятье, леди! Убирайтесь! Не мешайте мне! – крикнул Бингерн.

– Нет, – ответила Алиса. – Здесь что-то не так, а я хочу, чтобы было как полагается.

– Вы все делаете неправильно! – прорычал он. Люцер сбросил цепи и выпрямился в полный рост. Бингерн вздохнул.

– Ну хорошо. Придется ещё раз урегулировать наши отношения, – заявил он.

Люцер вышел на середину часовни, Бингерн отложил в сторону свой дробовик и двинулся ему навстречу.

Когда они встретились, небо разорвала ослепительная вспышка. А в следующее мгновение они уже катались по пентаграмме.

Дверь в часовню распахнулась, и Алиса увидела Белого Кролика. Он будто бы пробормотал: "Ах, Боже мой. Боже мой!", а потом уселся на одну из передних скамеек и стал наблюдать, как дерутся Люцер и Бингерн, как их кулаки крошат камень и кирпич или рассекают воздух, когда противникам не удавалось попасть друг в друга.