Вариант единорога - Роджер Желязны

– Почему они так себя ведут и так необычно выглядят? – спросила Алиса.

– Стража! Защитите нас! Рубите ему голову! Бингерн! Бингерн! Умер! Умер! Умер! – голосили тощая Королева Червей и её крошечный муж.

– У них возникли какие-то странные фантазии на мой счет, – объявил Бингерн, глаза которого метали молнии, – не говоря уже о том, что они ленятся исполнять свои обязанности… Ну-ка, идите сюда! Оба! Вылезайте из-под кровати! Нужно издать королевский указ.

– Почему мы? Почему мы?

– Потому что вы королевской крови. Необходимо срочно подписать несколько постановлений: Люцера снова отправить на рудники, Бингерна – в его вотчину, Алису – в кресло судьи. Записывайте! Побыстрее! Подпись внизу! Довести до сведения всех живущих! И сделайте проклятую копию для вашего вонючего архива!

– Писец! Писец! – заорала Королева.

– Почему ты зовешь только двоих? – спросил король. – Сделай более множественное число.

– …сцы… сцы, – добавила Королева.

– Похоже на шипение жалкой индюшки, – заметил Король.

– Служанки старушки всегда просят пенсию, – заявила Королева. – А какое это все имеет к ним отношение? И что с ними сталось? Что? Что?

– Рудники! – воскликнул Люцер. – Говорит: "Платить не желаю". Отпусти их, отпусти, отпусти, умоляю!

– Этого не может быть, – возмутилась Королева. – Кто мог такое приказать?

Люцер повернулся и уставился на Бингерна.

– Нечего было их так обожать, – заявил тот.

– Отпусти их!

– Сегодня не обещаю.

– Где королевские мантии? – поинтересовался Король.

– Я отдал постирать их.

– Ты их продал! Ты нас предал! – рассердился Король.

– А где драгоценности нашей короны? – поинтересовалась Королева.

– В музее – ими любуются матроны.

– Ложь! Ложь! Ты нас ограбил. Верни их! Верни их!

– Мне кажется, я слышу шаги писцов, – сказал Бингерн. – Давайте посадим их тут, и пусть делают, что я прикажу.

– Думаю, мы не нуждаемся в твоей помощи. Мы совсем не так просты.

– В таком случае ваших друзей и фаворитов я жестоко накажу, – пообещал Бингерн и поднес к губам свисток.

– Остановись! – возопил Король. – Сделаем все, как скажешь ты.

– Я знал, что ты сможешь себя превозмочь. Все должно быть сделано в эту ночь. Сейчас – кто станет спорить против этого факта!

Он открыл дверь, и все четверо вошли внутрь.

– Тебе не хватает такта. Но ведь у тебя в руках козыри, – проговорила Королева.

– …Люцер, Рожденный на Звезде, нашей волей приговаривается к рудникам. Все остальные политические заключенные остаются в .своих камерах. Подтверждаем, что Аксель Дж. Бингерн продолжает владеть своей вотчиной… диктовал Бингерн.

– Это, – напомнил ему Люцер, – зависит от того, как пройдет Пир Юлеки в часовне, расположенной в твоих владениях.

– Знаю!

– Прекрасно. Тогда запиши.

– …И это в тот момент, когда Алиса наконец с нами, в самую важную ночь из всего года.

– Страхом меня обделила природа! – заявил Бингерн.

– А мы его не упоминали.

– В указе про это не написали! – вскричал Бингерн. – Прибавьте все необходимые формальные подтверждения и словечки, и пусть идут ко всем чертям!

– Какой язык! – возмутилась Алиса.

– Он дурно воспитан – это известно нам, – согласился Люцер.

– Выполняйте приказ! В копи его! – орал Бингерн.

– Я имею право присутствовать на службе, – заявил Люцер.

– В таком случае возьмем его с собой. Отправим на рудник после.

Люцер поднял руку и сжал пальцы Алисы.

– Сегодня я стану самим собой – а он скорее всего нет.

– Это хорошо? – поинтересовалась Алиса.

– Радуйся и будь честен, – ответил Люцер, – и все будет по-нашему.

– Ничего не понимаю.

– Время прозрения наступает.

– Бингерн всегда казался таким приятным джентльменом, а вы преступником, хоть и очень воспитанным.

– Он все время врал. Вы видели, какой он выбрал путь? Кстати, и чужое не дурак стянуть.

– Теперь мне ясно. Он и вправду обманщик ужасный.

– Мы скоро отправляемся на службу. Вы голодны? Если да – он позаботится о том, чтобы вас накормили. Хочет, чтобы вы себя хорошо чувствовали.

– Я обойдусь. Что-то мне не хочется здесь есть.

– А что плохого в здешней еде?

– Тут все наполовину не в себе.

– Верно. Но на другую половину они совершенно нормальны.

– Я на вашей стороне. Что ещё можно сказать? Урла-лап!

– Кур-ла-ла!

– Нам пора! – воскликнул Бингерн.

Покинув замок и тот день, они пустились в путь. Через поля, холмы, луга – и негде отдохнуть. Они стремились в светлый край, страну по имени Балбесния.

– Спойте для меня, Алиса, – попросил Бингерн, и она начала "Старое доброе время".

Мотоциклы Щебетунчиков рокотали впереди и позади, луна источала масло и яд, и куда бы Алиса ни посмотрела, ей казалось, что она видит улыбку без кота. Налетел прохладный ветерок, и все тени превратились в черное одеяло.

Справа от тропы сиял лунный свет, отражаясь от громадной ледяной глыбы. Проходя мимо, они заглянули внутрь куска льда, и голос Алисы дрогнул, замер на полуслове – она увидела внутри Мартовского Зайца, Мышь-Соню и очень печального Болванщика.

Когда они перебрались через следующий холм. Алиса услышала хрустальный звон, словно рассыпалось

тысяча осколков – казалось, никто, кроме нее, не обратил на звон никакого внимания.

– А здесь погромче, – сказал Люцер, и Алиса старалась изо всех сил.

Она услышала позади фырчанье, сопение и пыхтение, словно по склону с трудом взбирался тюлень.

– …На этой поляне вы должны петь особенно красиво, – попросил Люцер.

Алиса сделала все, как он говорил, и вдруг рев автоматического оружия Щебетунчиков чуть не стряхнул мрак с ночи – его услышали все. Последние охранники куда-то исчезли, а оружие смолкло, когда над дорогой пронеслась черная туча.

– Люцер, – прошептала Алиса и вцепилась в его железные бицепсы, – что вы заставили меня делать?

– Прошу прощения, это всего лишь старая песня, миледи. Постарайтесь, постарайтесь вспомнить все, что происходило с вами в ваши прошлые визиты в эту страну. Если вы когда-нибудь что-нибудь любили, пойте. Вспоминайте, вспоминайте, Алиса, это место таким, каким оно было.

Старческий голос Алисы дрожал, срывался множество, множество раз, когда она пела старые баллады и популярные песенки.

– Что это за кошачий концерт? – крикнул Бингерн, уши которого теперь стали длинными и шелковистыми, а пасть зубастой.

– Леди Алиса будет петь, – ответил Люцер. – Она имеет на это полное право.

Бингерн издал короткое рычание, а потом смолк.

– Он вынужден позволить, – объяснил Люцер. – Вы должны быть невредимы.