Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - Константин Маркович Азадовский

В. Шкловский; кстати, последний стал внешне очень похож на Вас (или Вы на него); после мы с ним именно о Вас и беседовали, восхищаясь Вашими военными подвигами. <…> Говорили мы о Вас и с А<лександром> Ив<ановичем> Белецким. Его я видел раза три: раза два в Союзе[134], один раз в какой-то редакции, раз был у него. Он выглядит не так, как изображал сам себя в письмах. Довольно бодр и энергичен, читает лекции в МГУ, задумал какую-то биографическую серию для «Молодой Гвардии» и с большой неохотой думает о возвращении в Киев или Харьков. Впрочем, так настроены и другие украинцы, которых я видел. Всех пугает бескнижность этих городов.

Видел также Булаховского[135] и Попова[136]. А то, что я слышал о некоторых, которых мы с Вами знали, кому пожимали руки, было порой страшно.

Трудно сказать, что именно (или кого конкретно) имел в виду М. К., когда писал последнюю фразу. В строках его письма к Айзенштоку, как и в других его письмах того времени, сказываются раздражение, беспокойство и усталость, вызванные поездкой в Москву и усугубленные неопределенностью собственного положения.

Глава XXXIII. Иркутск 1944–1945

Год 1943‑й оказался для М. К. юбилейным. 55-летие, которое он встретил в холодном вагоне поезда Иркутск – Москва, совпало с 30-летием его научно-литературной деятельности, начавшейся, как он сам указывал, со статьи «Амурская частушка» в газете «Приамурье». На фоне этих двух дат в кругу иркутских друзей и бывших учеников М. К. возникла мысль издать библиографию его работ. В качестве составителя выступила Н. С. Бер, сотрудница Научной библиотеки Иркутского университета, а общую редактуру взял на себя В. Д. Кудрявцев, бывший ученик М. К., возглавлявший с 1943 г. кафедру русского языка и языкознания в Иркутском университете. Библиография появилась летом 1944 г. под грифом Общества по истории литературы, языка и этнографии[1]. Нет сомнений, что М. К. принимал в ее составлении прямое участие. Сохранилась машинопись с его правкой (54–2), да и сам характер издания выдает «почерк» М. К.: расположение материала, общая структура (пять разделов), богатый научный аппарат (систематический указатель, указатель имен, список сокращений и др.).

«Библиография М. К. Азадовского», изданная в 1944 г., неполна, что оговорено и во вступительном пояснении: «Из газетных статей в Указатель включены наиболее значительные». Отсутствуют, однако, не только газетные статьи, в особенности 1917–1918 гг., но и отдельные издания (например, книга Исаака Гольдберга «Бабья печаль» с предисловием М. К.), а также некоторые рецензии на его работы[2] – имена репрессированных или эмигрантов не «прошли» бы даже в малотиражном библиографическом указателе. Привлекают внимание и другие библиографические странности. Так, хотя работа М. К. «Задачи сибирской библиографии» (1919) и указана, название журнала «Сибирские записки», в котором она опубликована, зашифровано литерами «С. З.», что не удивляет, если вспомнить о судьбе Вл. М. Крутовского, погибшего в 1938 г. в красноярской тюрьме.

Любопытен второй раздел основной части («Сдано в печать»); в нем четырнадцать позиций (№ 256–269), из которых двенадцать окажутся нереализованными при жизни М. К. Среди этих двенадцати – такие капитальные труды, как двухтомная «История русской фольклористики», антология «История фольклористики», «Песни и баллады» Лермонтова для ГИХЛа, 17‑й том «Сочинений» А. Н. Веселовского, том «Избранных сочинений» Ершова для Новосибирского областного издательства, первый том «Онежских былин» Гильфердинга, не говоря уже о нескольких менее крупных работах (например, статья, посвященная Ю. М. Соколову, или комментарий к лермонтовской сказке «Ашик-Кериб»[3]). К этой группе следует добавить и написанный М. К. некролог Н. П. Андреева, предназначавшийся для первого тома «Трудов Института литературы АН СССР» (издание не состоялось).

Не указаны в «Библиографии» и несколько крупных работ, которые М. К. выполнил (полностью или частично) в Иркутске, например обзорная статья о бурят-монгольской фольклористике за 1923–1943 гг. Увлекшись задачей «сделать обзор одной страны в составе СССР целиком»[4], М. К. завершил эту статью в мае 1943 г., однако к этому времени стало известно, что крупнейший советский монголовед и тюрколог Н. Н. Поппе (1897–1991), автор книг и статей о монгольском героическом эпосе, которого М. К. знал лично и не раз привлекал к участию в различных научных изданиях или заседаниях, перешел к немцам. Работу пришлось переделывать; но и в таком виде она легла под сукно[5].

За пределами «Библиографии» осталась также статья «Ленин в фольклоре» в сборнике «Памяти В. И. Ленина» (1934), который составлял и редактировал Бухарин. Упоминание об этом сборнике, тем более в условиях военного времени, было небезопасным еще и потому, что одним из авторов мемориального тома был Н. Н. Поппе.

По той же причине не было упомянуто и о сборнике «Пушкин», изданном Всесоюзным обществом культурных связей с заграницей в 1939 г. на трех языках (английском, немецком, французском). В этом сборнике была помещена статья М. К. «Пушкин и фольклор» – сводный вариант статей «Пушкин и народность» (Большевистская печать. 1937. № 2–3) и «Пушкин и фольклор» (Правда. 1937. № 35, 5 февраля. С. 2). Упоминать об этом издании было невозможно: оно открывалось статьей И. К. Луппола, репрессированного в 1940 г.

Странным образом оказалась пропущенной публикация «О построении истории русской фольклористики» (сдана в печать в 1943 г.)[6]. Что касается газетной статьи «Суворовские солдаты в Иркутской области»[7], то она, очевидно, была выполнена (или завершена) в тот момент, когда готовая рукопись уже находилась в производстве.

Не упоминается также заказанная Н. К. Гудзием статья, над которой М. К. усиленно работал в течение 1944 г. Переговоры начались еще осенью 1943 г. В своем письме от 2 ноября Гудзий информировал М. К.:

У нас в МГУ затевается большое издание в 14 томах по истории русской науки. Один или два из этих томов посвящен будет русской филологии, ее успехам и ее значению, и удельному весу в перспективе мировой науки.

Настоятельно прошу Вас написать статью в 2–3 печатных листа о достижениях русской фольклористической науки в XIX и ХХ столетии, по возможности указав на то, как она влияла на науку западн<ых> и славянских стран (60–25; 27).

М. К. откликнулся на просьбу Гудзия и, вернувшись из Москвы, за февраль – март 1944 г. написал свыше четырех листов и начал было сокращать[8], но в конце марта почувствовал себя плохо и не успел закончить работу. А московский проект 14-томного издания тем временем захлебнулся и в результате не состоялся.

В целом же «Библиография» фиксировала почти 300 работ М. К.,