Новый Мир ( № 10 2013) - Новый Мир Новый Мир

Юрий Щеглов. «Затоваренная бочкотара» Василия Аксенова. Комментарий.  М., «Новое литературное обозрение», 2013, 152 стр., 1500 экз.

Последняя большая работа филолога Юрия Константиновича Щеглова (1937 — 2009) — текст, представляющий собой, по сути, медленное чтение прозы Аксенова литературоведом, а также — культурологом, историком, социальным психологом и т. д. Книга адресована не только узкому специалисту, но парадоксальным образом благодаря жанру, как бы узкофилологическому по функции — «комментарии», — книга получилась книгой об Аксенове и его времени; одной из немногих, в которой разговор о том, что именно внес Аксенов в русскую литературу, ведется предметно.

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные книги.

В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».

•  •  •

Этот, а также другие свежие (и архивные) номера "Нового мира" в удобных для вас форматах (RTF, PDF, FB2, EPUB) вы можете закачать в свои читалки и компьютеры  на сайте "Нового мира" -  http://www.nm1925.ru/

Периодика

«Большой город», «Воздух», «Завтра», «Искусство кино», «Итоги», «Москва», «Московские новости», «НГ Ex libris», «Нева», «Неволя», «Новая газета», «Новая реальность», «Новое время/The New Times», «Новый берег», «Однако», «ПОЛИТ.РУ», «Российская газета», «Русский Журнал», «Русский репортер», «Свободная пресса», «Теории и практики», «Эмигрантская лира», «Colta.ru», «Deutsche Welle», «Lenta.ru»

Светлана Алексиевич. «Мы — общество жертв». Беседовал Ефим Шуман. — Сайт радиостанции « Deutsche Welle », 2013, 20 июня < http://www.dw.de >.

Светлане Алексиевич присуждена Премия мира немецких книготорговцев.

«Я бы не сказала, что он — совершенно новый жанр для русской литературы или для белорусской. Была книга Федорченко о Первой мировой войне. Она называлась „Народ на войне”. Федорченко работала в госпитале и записывала разговоры с людьми».

«Я мир воспринимаю через голоса. Я ведь выросла в белорусской деревне, а белорусская деревня после войны — это были одни женщины. Я училась воспринимать жизнь с женского голоса. Не случайно моя первая книга — это книга о женщинах на войне. Речь идет о воздухе нашей жизни. Я жила в славянской деревне, где все выговаривается, где вся беда (а мы люди беды и страданий) выносится на улицу, проговаривается... Это выше тебя, этот жанр не только тебе принадлежит».

Варвара Бабицкая. Человек дневниковый. В России издан первый том дневников Сьюзен Зонтаг. — « Colta.ru », 2013, 21 июня < http://www.colta.ru >.

«В дальнейшем она [Зонтаг] не раз еще употребит похожие обороты („С любопытством замечаю, что вхожу в анархистско-эстетическую пору своей молодости”), как будто смотрит на саму себя не синхронически, а диахронически, как на развивающуюся систему, для которой настоящий момент развития ничем, в сущности, не выделяется среди других, прошедших и еще не наступивших».

См. также рецензию Ольги Балла в сентябрьском номере «Нового мира» за этот год.

В нем преломился весь ХХ век. В серии «ЖЗЛ» вышла биография Дмитрия Лихачева, вызвавшая скандал. Беседовала Наталья Шкуренок. — «Новая газета», 2013, № 69, 28 июня < http://www.novayagazeta.ru >.

Говорит внучка Дмитрия Лихачева, профессор Манчестерского университета Вера Тольц-Зилитинкевич: «<...> первая, достаточно подробная биография Дмитрия Сергеевича вышла в 2011 году. Ее автор — известный историк Владислав Зубок. Это серьезная книга, скорее научная. [Валерий] Попов же попытался написать о Дмитрии Сергеевиче для широкого читателя, и очень жаль, что книга вышла в известной серии «Жизнь замечательных людей», — книга, на мой взгляд, этого не достойна. Часть ее — рассказ о научной и общественной деятельности Дмитрия Сергеевича — сделана в стиле соцреализма, эдакий канон жизни великого человека. Эта форма уходит корнями в сталинский период: именно тогда создалась крайне упрощенная схема построения биографий, по которой — будь то Пушкин или Ньютон — лепился образ героя, всегда безгрешного, во всем правого, на голову выше окружающих. Зато вторая часть — о семейной жизни — написана в духе самой дешевой желтой прессы российского пошиба».

Следом приводится критическое мнение Константина Азадовского об этой книге Валерия Попова.

Вторжение писателя в жизнь. Неопубликованное эссе Варлама Шаламова. — «Русский репортер», 2013, № 24, 20 июня < http://expert.ru/russian_reporter >.

Небольшой текст начала 60-х годов. Оригинал находится в РГАЛИ; обнаружен и публикуется немецкой исследовательницей Франциской Тун-Хоенштайн, редактором-составителем немецкого собрания сочинений В. Т. Шаламова. Комментарии В. В. Есипова.

«Роман „День второй” вышел, имел шумный успех, широко обсуждался. И в Томске, конечно, — в Томске горячее, может быть, всего. Сам Эренбург многократно выступал в защиту своего героя: он не считал Володю Сафонова (как и Володю Сафронова) отрицательным героем. Эренбург сделал Володю Сафронова рупором особенного рода характеров, типом людей-одиночек, вступающих в конфликт с обществом, одиночек талантливых, честных, но идущих по неверному пути. Общественностью — всяческой: литературной, партийной и читательской — Володя Сафонов был осужден, и осужден решительно. Читающая публика, общественность Томска всегда считала Володю Сафонова портретом Володи Сафронова, живого томича. Сам Володя Сафронов считал так же. Во всем этом не было ничего плохого. Беда была в том, что этого же мнения держалось и Томское отделение НКВД».

Анна Голубкова. Пишите критику! Анкудинов, Ширяев, Топоров, Арбитман и другие: Анна Голубкова о положении дел в критическом цехе. — « Colta.ru », 2013, 14 июня < http://www.colta.ru >.

«На мой взгляд, именно толстым журналам мы должны быть благодарны за то, что литературная критика сохраняется в своем традиционном виде — то есть в виде более или менее объективной, написанной в нейтрально-эмоциональном тоне и стилистически выдержанной статьи. Излишняя наукообразность, равно как и чрезмерная эссеистичность, из таких статей, как правило, старательно изгоняется редакторами. И в этом, скорее всего, можно усмотреть прямой пережиток якобы давно ушедшей в прошлое советской эпохи. Эта критика конвенциональна не только стилистически, но и в выборе объекта. И, таким образом, она вполне отражает иерархическую расстановку сил внутри литературного сообщества, впрочем, для обычного читателя нисколько не интересную. <...> Пока же скажу следующее: я вовсе не думаю, что наличие такого островка литературной респектабельности — это плохо. В конце концов, прежде чем отрицать иерархию, сначала нужно ее выстроить».

«Следует также отметить, что толстые журналы, опять-таки в силу своей бедности, лишь придают некую форму хаотическому критическому движению, но вряд ли действительно направляют его. Разумеется, редакторы всегда стараются заказать рецензии на наиболее значимые, по их мнению, книжные новинки. Но не надо забывать и о том, что редакторская установка должна прежде всего совпасть с желанием автора написать рецензию, а это происходит далеко не всегда. На мой взгляд, в таких условиях никакой литературной мафии существовать не может, потому что в итоге редакторам все-таки приходится иметь дело с тем, что есть, а не с тем, что им хотелось бы опубликовать».

Светлана Гомзикова. Патриотизм в австро-венгерском стиле. За неофициальную трактовку истории предлагают наказывать по Уголовному кодексу. — «Свободная пресса», 2013, 7 июня < http://svpressa.ru >.

Говорит Константин Крылов: «Патриотизм сам по себе, конечно, вещь чрезвычайно хорошая. Однако для этого нужно иметь, во-первых, Родину. А имеют ли нынешние граждане РФ (если можно так выразиться) Родину — это большой вопрос».

«Для сравнения: в годы существования Австро-Венгрии чехи, словаки или даже венгры не ощущали это государство своим отечеством. Они считали отечеством свою Чехию, свою Венгрию — те куски земли, на которых они жили. Австро-Венгрию они отечеством не ощущали, притом, что народы эти как раз очень склонные к патриотизму. А вот к государству они относились отрицательно, я бы даже сказал, с насмешкой. Практически половина чешской культуры, наиболее популярная ее часть — это, собственно говоря, насмешки над Австро-Венгрией, и особенно над австро-венгерским патриотизмом. Начиная, наверное, с самой известной чешской песни про канонира, у которого оторвало руки, но он продолжал стрелять во врагов отечества. Дальше — знаменитый „Швейк”. <...> Замечу, что чехи сейчас абсолютно искренние, стопроцентные патриоты Чехии, своего государства».