Путь через равнину - Джин Ауэл

Пока Доландо раздумывал над ответом, у Эйлы комок подступил к горлу. Было такое чувство, что она сделала что-то плохое и сейчас за это ее судят. Однако она знала, что не совершала ничего плохого. Она начинала сердиться, ей захотелось просто встать и уйти. Ведь точно так же отреагировали Мамутои. И что? Так будет всегда? Неужели то же самое произойдет, когда они придут к народу Джондалара? Иза, Креб и Клан Брана заботились о ней, и она по-прежнему любила их и сейчас остро ощущала свое одиночество и ранимость.

Эйла уловила, что кто-то тихо подошел к ней. Она повернулась и благодарно улыбнулась Джондалару, почувствовав себя лучше, хотя суд еще не закончился. Посмотрев на своего спутника, она поняла, какой ответ он даст Толи. Но Джондалар ждал решения Доландо, прежде чем ответить самому.

Внезапно в тишине послышался смех Шамио. Затем из жилища выбежали ребятишки, а с ними и Волк.

— Как удивительно, что Волк играет с детьми! — сказала Рошарио. — Еще несколько дней назад я никогда не поверила бы, что, увидев такого зверя среди детей, которых я люблю, не буду бояться за них. Это уж точно стоит запомнить. Когда узнаешь как следует животное, которое ты когда-то ненавидела и которого боялась, то начинаешь любить его; я считаю, что лучше понять, чем слепо ненавидеть.

Доландо явно затруднялся ответить Каролио. Он понял суть вопроса, понял, как много зависит от его ответа, но не знал, как выразить то, что он чувствовал и о чем думал. Он улыбнулся любимой женщине, благодаря ее за понимание. Она подсказала ему ответ.

— Я слепо ненавидел и слепо убивал тех, кого ненавидел, потому что думал, что они отобрали жизнь у того, кого я любил. Я думал, что они — грязные животные, и я хотел уничтожить их всех, но это все равно не вернуло бы Доралдо. Сейчас я знаю, что они не заслужили такой ненависти. Животные или нет, но они были спровоцированы. — Доландо собирался было сказать о тех, кто утаил от него правду, что повлияло на его дальнейшее поведение, но передумал. — Эта женщина, — продолжал он, глядя на Эйлу, — эта целительница говорит, что ее воспитали и обучили те, кого я считал мерзкими животными и кого ненавидел. Но даже если бы и сейчас я продолжал ненавидеть их, я не мог бы ненавидеть ее. Благодаря ей ко мне вернулась Рошарио. Может быть, наступило время понимания. Думаю, что мысль Толи — хорошая мысль. Я буду счастлив, если Шамудои примут Эйлу и Джондалара.

Эйла ощутила огромное облегчение. Сейчас она наконец поняла, почему именно этот человек был выбран вождем. Узнав его в повседневной жизни, люди смогли разглядеть его глубинную суть.

— Ну а ты, Джондалар? — сказала Рошарио. — Что ты скажешь? Не пора ли прервать долгое Путешествие? Пришло время осесть где-то, время создать свой дом, время Матери благословить Эйлу на ребенка или двух.

— У меня нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность за такой прием, Рошарио. Я ощущаю, что Шарамудои — это мои люди, мой народ, мои родственники. Как было бы хорошо устроить дом здесь, но я должен вернуться в Зеландонии, — он замешкался на мгновение, — ради Тонолана.

Он замолчал. Эйла посмотрела на него. Она знала, что он откажется, но не ожидала, что таким образом. По едва уловимым признакам она поняла, что он еще о чем-то размышляет. Затем он улыбнулся ей:

— Когда он умер, Эйла устроила так, чтобы его дух благополучно завершил свой путь в тот мир, но дух его не обрел покоя, и у меня есть чувство, что он, затерянный и одинокий, пытается найти дорогу к Великой Матери.

Эти слова удивили Эйлу, и она внимательнее пригляделась к нему.

— Я не могу покинуть его. Ему нужна помощь, и я знаю только одного человека, который может сделать это: Зеландонии, Шамуд, очень могущественный Шамуд, который присутствовал при рождении брата. Возможно, с помощью Мартоны — это наша мать — он сможет найти его дух и направить на правильную тропу.

Эйла знала, что не это было главной причиной его возвращения на родину, хотя то, что он сказал, было абсолютной правдой, ответ его звучал — так же как и ее объяснения по поводу «золотой нити» — неполно.

— Ты уже так давно в пути, Джондалар, — разочарованно заговорила Толи. — Даже если они могут помочь ему, откуда ты знаешь, а живы ли они еще?

— Не знаю, но я должен попытаться, Толи. Даже если уже ничего не поделаешь, Мартоне и остальным будет интересно узнать, как счастлив он был здесь с Джетамио, с тобой и с Маркено. Моей матери понравилась бы Джетамио, и ты, Толи, тоже понравилась бы ей. — Женщина, как ни пыталась, не могла скрыть, что польщена этими словами. — Тонолан проделал великое Путешествие, это было именно его Путешествие. Я только следовал за ним, помогал ему. Я хочу рассказать о том, что он сделал. Он прошел до конца реки Великой Матери, но, что еще важнее, он нашел народ, который полюбил его. Эта история заслуживает, чтобы о ней узнали.

— Джондалар, ты, видно, все еще пытаешься идти за своим братом и заботиться о нем даже в другом мире, — сказала Рошарио. — Если это твой долг — мы можем лишь пожелать тебе самого лучшего. Думаю, что и Шамуд сказал бы, что ты должен идти своим путем.

Эйла поняла поступок Джондалара. Сделанное Толи предложение, чтобы они стали членами племени Шарамудои, далось не так-то легко. Это было великодушное предложение, поддержанное в конце концов всеми, им оказывалась большая честь, и потому было трудно отказать так, чтобы не обидеть. Только высшие цели могли оправдать отказ. Джондалар не обмолвился о том, что, хотя он и ощущает родство с ними, у него есть и другие родственники, по которым он тоскует. Его отказ звучал изящно и правдиво.

Эйла чувствовала, что Рошарио догадывается об истинной причине отказа, но она соглашается с аргументами Джондалара.

— Сколько ты еще пробудешь здесь, Джондалар? — спросил Маркено.

— Мы продвинулись дальше, чем я предполагал. Я думал, что мы доберемся сюда лишь осенью, но благодаря лошадям мы шли быстрее, однако нам предстоит немалый путь, впереди нас ждут большие препятствия. Я предпочел бы уехать как можно раньше.

— Джондалар, мы не можем так быстро пуститься в дорогу, — вмешалась Эйла. — Я не могу уйти, пока Рошарио не поправится.

— И как долго это будет? — нахмурился Джондалар.

— Я сказала Рошарио, что ее рука должна быть в браслете полтора полнолуния.

— Это слишком долго. Мы не можем ждать столько!

— А насколько мы можем задержаться?

— Совсем недолго.

— Но кто снимет повязку? Кто определит, что наступило время для этого?

— Мы послали гонца за Шамудом, — сказал Доландо. — Другой целитель разберется в этом?

— Думаю, что да, но мне хотелось бы поговорить с этим Шамудом. Джондалар, мы можем его подождать?