Путь через равнину - Джин Ауэл

— Может быть, тебе удастся подобрать волчонка, — сказал Карлоно, присоединяясь к ним. Он только что поднялся с пристани.

— Не думал об этом. Это будет нелегко, но я попытаюсь добыть щенка. По крайней мере пообещаю ей.

— Если решишь сделать это, — сказал Джондалар, — бери совсем маленького. Волк еще сосал молоко, когда умерла его мать.

— А как же Эйла выкормила его без матери?

— Сам удивляюсь. Она говорила, что ребенок ест все то же, что и мать, но пища должна быть мягче и мельче. Она варила бульон, опускала туда кусок кожи и давала ему сосать. Резала на мелкие кусочки мясо. Он ест все, что едим мы, но любит охотиться и сам. Он даже помогает нам, так было с тем лосем, мясо которого мы привезли сюда.

— Как вы заставляете его делать то, что вам нужно? — спросил Маркено.

— Эйла тратит на это много времени. Она показывает ему, повторяя раз за разом, пока он не сделает правильно. Удивительно, как многому он может научиться, и к тому же ему приятно порадовать ее.

— Это видно. Ты думаешь, тут все так просто? В конце концов, она — Шамуд, — сказал Карлоно. — А может ли обыкновенный человек заставить животных делать то, что от них хотят?

— Я езжу верхом на Удальце, а я не Шамуд.

— Не уверен в этом, — рассмеялся Маркено. — Я видел тебя в окружении женщин. Думаю, ты мог бы любую заставить делать то, что ты хочешь.

Джондалар покраснел. Об этом он как-то не задумывался. Подоспевшая Эйла удивилась его румянцу, но тут к ним подошел Доландо.

— Я провожу вас немного, чтобы показать вам тропу и лучший путь через горы, — сказал он.

— Спасибо. Это может нам здорово помочь.

— Я тоже пойду, — подхватил Маркено.

— И мне хочется пойти, — сказал Дарвало. Эйла увидела, что на нем рубашка Джондалара.

— Тогда и я с вами, — сказала Ракарио.

Дарвало, нахмурившись, бросил на нее взгляд, думая, что она решила увязаться за ними из-за Джондалара, но она смотрела на самого Дарвало и обожающе улыбалась. Эйла заметила, как обиженное выражение на его лице сменилось задумчивостью. Дарвало вдруг покраснел.

Почти все собрались на поляне, чтобы попрощаться с гостями, и еще несколько человек решили их проводить.

— Я не пойду с вами, — сказала Рошарио, посмотрев на Джондалара и Эйлу, — но я желаю вам доброго пути.

— Спасибо, Рошарио, — сказал Джондалар и обнял женщину. — Нам нужны твои добрые пожелания.

— Мне нужно поблагодарить тебя, Джондалар, за то, что ты привел Эйлу. Даже не хочу думать, что случилось бы со мной, если бы не она. — Она дотронулась до Эйлы. Эйла взяла руку женщины, затем другую и крепко сжала их, радуясь, что и у Рошарио крепкое пожатие. Они обнялись.

Несколько человек попрощались с ними, но остальные решили проводить их немного.

— Ты идешь, Толи? — спросил Маркено.

— Нет. — В ее глазах сверкнули слезы. — Не хочу. Слова прощания не станут легче на тропе. — Она подошла к высокому мужчине. — Мне трудно быть доброй к тебе сейчас, Джондалар. Я так тебя любила всегда и еще больше полюбила, когда ты привел Эйлу. Мне так хотелось, чтобы вы остались, но ты не можешь. И хотя мне понятно, почему ты не можешь, от этого у меня на душе не становится лучше.

— Извини, что причинил тебе боль, Толи. Хочется сделать что-то, чтобы тебе стало получше.

— Ты не сделаешь этого, — сказала она.

Это было так похоже на нее: говорить то, что думаешь. И это ему нравилось в ней.

— Не сердись на меня. Если бы я остался, то ничего бы не желал так сильно, как создать союз с тобой и Маркено. Ты не представляешь, как я был горд, когда ты сделала нам это предложение, и как тяжело мне покидать вас сейчас, но что-то тянет меня туда. Если честно, я даже не знаю, что это, но я должен идти, Толи. — Во взгляде его синих глаз смешивались горе, просьба о прощении и понимание и заботливость.

— Джондалар, не стоит говорить такие вещи и смотреть на меня так. Мне еще больше хочется, чтобы вы остались. Лишь обними меня.

Он наклонился и обнял молодую женщину, чувствуя, как тело ее сотрясается от сдерживаемых рыданий. Она отстранилась и взглянула на высокую блондинку рядом с ним.

— О, Эйла, не хочу, чтобы ты уезжала! — выдохнула она, и они бросились друг другу в объятия.

— Я не хочу уезжать! Я хочу, чтобы мы остались. Не знаю точно причины, но Джондалару нужно ехать, а я должна быть с ним, — рыдая, сказала Эйла. Внезапно Толи отскочила в сторону, подхватила Шамио и побежала к селению.

Волк рванулся было за ними, но Эйла приказала:

— Сидеть, Волк! Рядом!

— Вуффи! Я хочу моего Вуффи! — кричала девочка, протягивая руки к лохматому хищнику.

Волк взвизгнул и посмотрел на Эйлу.

— Рядом, Волк! Мы уходим.

Глава 20

Стоя на открытой площадке, Эйла и Джондалар с пронзительным чувством утраты и одиночества наблюдали, как возвращаются обратно по тропе Доландо, Маркено, Карлоно и Дарвало. Другие провожающие отстали понемногу еще по дороге сюда. Дойдя до поворота тропы, четверо мужчин обернулись и помахали руками. Эйла ответила, показав им внешнюю сторону ладони, говоря тем самым, что вернется, но вдруг ее ошеломила мысль, что она уже больше никогда не увидит никого из Шарамудои. За короткое время она хорошо узнала и полюбила их… Они дали ей кров, просили остаться, с ними она могла бы жить счастливо.

Это расставание напомнило им уход из племени Мамутои в начале лета. Они тоже доброжелательно встретили ее, многие из них понравились ей. Она могла быть счастливой среди них, но, когда она уходила, ее волновало прежде всего то, что уходит она с человеком, которого любит. Тем более что еще не утихла боль от смерти Ранека. Пребывание здесь не было ничем омрачено. И потому уход был более трудным. Она любила Джондалара и не сомневалась в том, что хочет быть с ним, но дружелюбие и благожелательное отношение Шарамудои делали расставание непереносимо тяжелым.

Дорога полна прощаний. Она рассталась с сыном, когда уходила из Клана… А если бы она осталась здесь? Когда-нибудь она, возможно, смогла бы на лодке племени Рамудои добраться до дельты реки Великой Матери… Затем обойти полуостров и поискать новую пещеру ее сына, но что толку думать об этом.

Пути назад не было, не было и надежд на это. Жизнь повела ее по одной дороге, а сына — по другой. Иза говорила: «Найди свои народ, найди друга». Эйлу приняли люди ее расы, и она нашла человека, который полюбил ее. Но, получая, она теряла. Сын был одной из утрат. Необходимо принять это как свершившийся факт.

Джондалар, глядя на исчезающих за поворотом мужчин, тоже чувствовал, что утратил что-то важное. Это были друзья, с которыми он прожил несколько лет и которых хорошо знал. Хотя их не связывали кровные узы, но он считал их ближайшими родственниками. Это была семья, с которой ему больше не суждено встретиться, и это печалило его.