Путь через равнину - Джин Ауэл

Предложение застало Эйлу врасплох. Когда же до нее полностью дошел смысл его, то она была просто ошеломлена. На глаза ее навернулись слезы.

— Рошарио, не знаю, что и сказать. Я чувствую себя здесь как дома с самого начала. Толи, я с удовольствием разделила бы с тобой… — Тут она заплакала.

Обе женщины чувствовали, что сейчас тоже разревутся, но, сдержав слезы, улыбнулись друг другу в знак того, что у них созрел прекрасный план.

— Как только вернутся Маркено и Джондалар, мы расскажем им об этом, — сказала Толи. — Маркено понравится.

— Не знаю, как это воспримет Джондалар, — сказала Эйла. — Я знаю, что он хотел побывать здесь. Мы даже отказались от более короткого пути, чтобы попасть сюда. Но захочет ли он остаться? Он говорит, что ему необходимо вернуться домой, к своему народу.

— Но мы — его народ, — сказала Толи.

— Нет, Толи. Хотя он и пробыл здесь долго, но остался Зеландонии. Вот почему его чувство к Серенио не было таким сильным, — возразила Рошарио.

— Это мать Дарвало? — спросила Эйла.

— Да, — ответила старшая из женщин, раздумывая, много ли рассказал Джондалар Эйле о Серенио. — Но, судя по тому, как он относится к тебе, может быть, его тяга к своим стала слабее. Ведь вы уже достаточно долго вместе? И зачем вам такой долгий путь, когда вы можете иметь дом здесь?

— Кроме того, Маркено и мне необходимо иметь перекрестную пару… я не говорила, но Великая Мать опять благословила меня… и мы должны воссоединиться раньше, чем ребенок родится.

— Я хорошо подумала. Это прекрасно, Толи, — сказала Эйла, и глаза ее затуманились. — Может, когда-нибудь и у меня будет ребенок.

— Если мы перекрестные подруги, то тот, которого я ношу, будет твоим тоже. И просто прекрасно, что кто-то будет рядом и сможет помочь… Хотя у меня не было трудностей при рождении Шамио…

Эйла подумала, что ей хотелось бы родить своего ребенка, ребенка Джондалара, но сможет ли она иметь детей? Она пила свой чай каждое утро и не забеременела. Но может, причина вовсе не в чае? А что, если она не сможет забеременеть? Разве не прекрасно, что дети Толи будут принадлежать и им с Джондаларом? К тому же эта местность похожа на ту, где жил Клан Брана. Люди здесь прекрасные, но вот Доландо? Захочет ли он, чтобы она осталась? И еще лошади. Пусть сейчас они на выпасе, но хватит ли им корма зимой? И есть ли здесь место для бега?

Самое главное — Джондалар. Откажется ли он от своего пути обратно в Зеландонии, сможет ли остаться здесь?

Глава 19

Толи подошла к кострищу. Ее силуэт четко обозначился на фоне красных всплесков пламени догорающего костра и вечернего неба, обрамленного линией скал. Большинство людей все еще сидели под скальным навесом, доедая черную смородину, допивая любимый чай или слегка пенистое молодое ягодное вино. Праздник в честь добычи осетра начался с того, что каждому дали отведать икры, но совсем понемногу, так как все шло на выделку мягкой кожи.

— Доландо, я хочу кое-что сказать, раз мы здесь собрались, — промолвила Толи. — Думаю, что все согласятся, если я скажу, что мы рады видеть среди нас Джондалара и Эйлу. Мы волновались за Рошарио не только потому, что ее мучили боли, но и потому, что не было уверенности, что она сможет владеть рукой, как прежде. Эйла сделала все, что могла. Рошарио говорит, что рука больше не болит, и, если все пройдет удачно, она будет полностью работоспособной.

Раздались пожелания удачи.

— Мы обязаны и нашему родственнику Джондалару. Еще в первый свой приход он заметно усовершенствовал наши инструменты, а сейчас познакомил нас с копьеметалкой, и вот результат этого — праздник. Живя с нами, он охотился и на осетра, и на серну, но мы так и не знаем, что он предпочитает: воду или землю. Я думаю, что его больше тянет к Реке…

— Ты права, Толи. Джондалар — один из Рамудои! — закричал кто-то.

— По крайней мере наполовину, — добавил Бароно, вызвав смех.

— Нет-нет. Он учился охотиться на воде, но он знает, как это делается на суше, — сказала какая-то женщина.

— Правильно! Спроси его! Он бросал копье прежде, чем увидел гарпун. Он — Шамудои, — добавил мужчина постарше.

— К тому же он любит женщин, которые охотятся. Эйла посмотрела на того, кто это произнес. То была юная женщина — немного постарше Дарвало — по имени Ракарио. Она все время крутилась вокруг Джондалара, так что он даже сетовал на ее надоедливость.

Сейчас он лишь улыбнулся в ответ на добродушное замечание девушки.

— Как я уже сказала, Джондалар мог бы стать хорошим человеком Реки, — продолжала Толи, — но для Эйлы привычнее земля, и я призываю Джондалара остаться с охотниками, если он готов к этому и если они его примут. Если Джондалар и Эйла решат остаться среди Шарамудои, мы готовы создать с ними перекрестную пару, а поскольку мы с Маркено — Рамудои, они должны принадлежать к племени Шамудои.

Возник шум, послышались возгласы и даже поздравления двум парам.

— Прекрасная мысль, Толи! — воскликнула Каролио.

— Это мне подсказала Рошарио.

— Но что думает Доландо? Можно ли принять Джондалара и Эйлу, женщину, воспитанную живущими на полуострове? — спросила Каролио, глядя на вождя племени Шамудои.

Наступила тишина. Скрытый смысл ее вопроса был понятен всем. После дикой реакции Доландо на известия о прошлом Эйлы мог ли он принять ее? Эйла надеялась, что гневные оскорбления уже забылись, и ей стало интересно, почему же Каролио опять вспомнила об этом. Однако она была обязана сделать это.

Карлоно и его подруга были перекрестной парой Доландо и Рошарио, они вместе принадлежали к той особой группе племени Шарамудои, которая приняла решение покинуть родные места, где было слишком перенаселено и тесно. Лидерство Карлоно было результатом негласной договоренности, и это был естественный выбор. Обычно подруга вождя становилась вторым лидером, но женщина Карлоно умерла, когда Маркено был ребенком. Вождь племени Рамудои не стал подыскивать новую спутницу, как это полагалось по традиции, и Каролио, взявшая заботу о мальчике, стала исполнять обязанности подруги вождя. Поэтому именно она должна была задать вопрос.

Люди знали, что Доландо позволил Эйле лечить Рошарио: та нуждалась в помощи, и было очевидно, что действия Эйлы приносят пользу. Но это не значило, что он будет мириться с ее постоянным присутствием. До поры до времени он контролировал свои чувства, поскольку людям нужен был целитель. Но люди были вправе отвергнуть чужака, который мог бы стать причиной разных проблем для их вождя и, следовательно, для всех других.

Пока Доландо раздумывал над ответом, у Эйлы комок подступил к горлу. Было такое чувство, что она сделала что-то плохое и сейчас за это ее судят. Однако она знала, что не совершала ничего плохого. Она начинала сердиться, ей захотелось просто встать и уйти. Ведь точно так же отреагировали Мамутои. И что? Так будет всегда? Неужели то же самое произойдет, когда они придут к народу Джондалара? Иза, Креб и Клан Брана заботились о ней, и она по-прежнему любила их и сейчас остро ощущала свое одиночество и ранимость.