Горы дышат огнем - Веселин Андреев

предусматривали все до мельчайших деталей: «В связи с происшествиями, случившимися в последнее время в некоторых околиях, приказываю во всех общинах каждый вечер создавать для действий с 20.00 отряды в составе не менее 30 человек под командованием офицера или унтер-офицера запаса. Эти отряды должны быть разделены на группы для охраны общин и сел и в случае необходимости мобилизовывать население для отражения возможного нападения. Для оповещения населения следует использовать церковные колокола и другие подобные средства» (из приказа помощника плевенского областного директора околийским управляющим от 14 ноября 1943 года). А вот что говорится в инструкции, составленной околийским управляющим и полицейским начальником Тетевена и озаглавленной «господам старостам и начальникам полицейских участков в околии». Назвав нас паникерами и воришками, они в семнадцати пунктах перечисляют всевозможные меры (как жалко это звучит) обороны. Продумано все до конца. Вооружение населения, говорится далее, нужно осуществлять так, чтобы об этом «никто не знал, кроме вас и тех, кого вы вооружили». (Это чтобы мы не отняли у них винтовки.) Наряду с известным «под страхом наказания», без которого не может обойтись ни одно полицейское распоряжение в мире, появляется и более скромное: «Объявить населению, что будут выплачены большие награды за содействие, оказанное при поимке подпольщиков, а семьи пострадавших получат компенсацию». Вторая половина этой фразы навевает печаль и убивает желание получать награды...

По вечерам в разговорах рождались смелые идеи. Здравко предлагал создать кавалерийскую часть — летучую чету. Нофчо и Васко мечтали о партизанском крае. И так далее...

Время для фронтальной атаки редутов врага еще не наступило. Вражескую крепость предстояло брать не штурмом, а сначала подкопаться под нее. Это требовало мастерства и опыта. И мы учились этому мастерству. Вот что говорится о нашей деятельности в документе немецкой разведки:

«Ни на миг нельзя упускать из виду, какую страшную опасность представляет собой деятельность бандитов. Эффективные контрмеры абсолютно необходимы в связи с усилением банд и поскольку страх перед ними охватывает целые селения. Может создаться обстановка общей неуверенности и недоверия сельского населения к властям, что повлечет за собой переход жителей на сторону подпольщиков, а также их содействие бандам в получении продуктов. Согласно полученным сведениям, крупные банды намереваются напасть даже на небольшие города».

Мы наносили и чисто психологические удары. Каждый полицейский должен был задуматься, когда получал письмо от штаба отряда «Чавдар». Вместе с угрозой неминуемой кары в письме подсказывался единственный возможный путь поведения: «...Пребывая в населенных пунктах или вне их, носите винтовки за спиной, а пистолеты в кобуре. Если вы встретите четников, сразу же поднимайте руки вверх. Тем самым вы спасете себя... Вы — болгары! Честным и добрым людям встреча с нами не страшна. Предателям и доносчикам — смерть!» Предупреждения, которые делались старостам (с глазу на глаз, на митингах, письменно), заставляли их отказываться от службы или вести себя с селянами по-человечески. Однако некоторые начинали свирепствовать и еще больше, и с такими приходилось поступать, как с бешеными собаками.

Как-то, когда наша чета заняла Радославово, а я остался с группой внешней охраны, к нам подъехал на телеге один из жителей Челопеча — дедушка Станчо. Слово за слово, и я рассказал, как мы втроем были на похоронах полицейского, убитого среднегорцами. Тогда местный поп угрожал нам и призывал срубить головы ста партизанам в отместку за убитого полицейского. Дедушка настороженно слушал мой рассказ и прерывал его только восклицаниями: «Быть этого не может!» И вот я попросил передать попу наш «партизанский привет». Дедушка только охнул. А я разошелся и стал рассказывать одну историю за другой. Вспомнил и о свадьбе в доме околийского начальника в Пирдопе, где, конечно, негласно присутствовали трое наших парней. Околийский начальник и не подозревал, что принимал у себя партизан. «Ну, большой привет попу! Как-нибудь вечерком зайдем к нему, принесем свои головы, чтобы не нужно было искать нас в горах», — сказал я, прощаясь с дедом.

Я забыл этот разговор, но вскоре все, что я рассказывал деду, услышал из уст людей, да еще с новыми для меня подробностями. Уже были очевидцы того, как партизаны чокались с управляющим, как гуманно поступили, не прирезав его там, как цыпленка. Не скажу, что из-за этой молвы околийский начальник оставил Пирдоп, но «дурацкие сказки простофиль» очень его сердили.

А батюшка?.. Дедушка Станчо честно все ему передал. Испугался поп, стал ночевать у соседей, прятаться по сеновалам. Страх не покидал его ни на минуту. Он догадывался, что кое-кто из жителей села встречается с партизанами, и в одно из воскресений, поднявшись на амвон, заявил, что партизаны — дети народа, как Хаджи Димитр и Караджа, борцы за правду и что сердцем он с нами...

Тогда его вызвал к себе полицейский начальник в Пирдопе. Состоялся крупный разговор. Тюрьмы поп избежал (он был своим человеком для властей), а для нас главное заключалось в том, что власти, были опозорены...

Иван Попов относился в Бунове к числу самых зажиточных селян. Однажды вечером Мильо, Орлин и бай Горан отправились к нему в гости. По́том изрядным изошел хозяин в страхе великом, как писали когда-то летописцы. Разговор с ним мы вели напрямик. Бай Горан время от времени постукивал гранатой по столу. Бай Иван Попов дал в пользу народа деньги и обещал не притеснять бедноту. К своему счастью, он сдержал это слово.

И формально, и фактически фашисты были хозяевами в стране: власть принадлежала им. Однако мы завоевывали другую власть — над душами: мы вызывали страх у господ и пользовались любовью народа...

Я не люблю пустых хвалебных фраз о народе — «народ всегда сам борется за свою свободу», — но не терплю и пессимистических утверждений, что «народу верить нельзя, народ — это стадо».

Демагогия обидна, слепота опасна, неверие губительно.

Прекрасен наш народ, но, как и всякий другой, он многолик, особенно в переломные исторические моменты. К каждому человеку нужно подходить с уважением и трезво оценивать его поступки. Народ составляют люди, и только в живом непосредственном общении с ним узнаешь, что такое народ.

Как грибы после дождя, росли импортно-экспортные общества. Дельцы наживались на войне. Для таких гитлеровская победа была желанной мечтой. Мастерские некоторых ремесленников превратились в небольшие фабрики. Эти тоже работали на гитлеровскую армию. Крестьяне, у которых было что продавать, тоже имели хороший доход. Все эти люди в большей или меньшей степени были защитниками фашизма.

Сегодня легко смеяться над гитлеровской и болгарской «национальной» пропагандой, но тогда она была опасной силой. Нет никакого противоречия,