Повод для оптимизма? Прощалки - Владимир Владимирович Познер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Некоторое время тому назад мне попался один любопытный материал. Я его пропустил и только вчера вечером натолкнулся на него. Это опрос, который провел ВЦИОМ, причем тема довольно странная, а именно: спрашивают россиян, считают ли они себя «жертвами перестройки». И согласно данным этого опроса, порядка 25 % считают, что они жертвы перестройки, 70 % не считают, что они жертвы перестройки, ну а 5 % не определились.
Давайте вспомним: перестройка – это детище Горбачева, который пришел к власти в марте 1985 года. Перестройка была официально провозглашена в 1987 году. Горбачев ушел (или «его ушли») в декабре 1991 года. Так что очень недолго длилась эта самая перестройка, чтобы у нее были жертвы. Но предположим, что жертвы были.
Однако опрос все-таки странный: почему вдруг опрашивают людей, считают ли они себя жертвами перестройки? Ведь давно это было, тридцать с лишним лет тому назад. Я стал немножко копать, и выяснилось – вот почему. Оказывается, заместитель председателя комитета Государственной думы по образованию и науке Борис Чернышов выступил с идеей создать в России новую льготную категорию – «жертва перестройки». Если вы признаны жертвой перестройки, то вам должны предоставить какие-то блага, не знаю какие, но в принципе так.
Я должен сказать честно, что меня это даже рассмешило. Чернышов сказал, что с его точки зрения, перестройка – это крупнейшая геополитическая и гуманитарная катастрофа для советских граждан в 90-е годы, хотя при чем тут геополитика, я плохо понимаю – все-таки это касалось только Советского Союза, а не всего мира. Ну ладно, не будем придираться.
Во всяком случае, тема любопытная. И я бы хотел спросить господина Чернышова: он-то себя считает жертвой перестройки, то есть он входит в эту льготную категорию или нет? Ну и вообще, «жертва перестройки» – это кто такой, в чем и как конкретно это выражается?
У меня есть еще один вопрос. Правда, это ария из другой оперы, но все-таки я хочу его задать, потому что я просто натолкнулся на это дело. Существует ли у нас в стране такая льготная категория, как «жертва сталинских репрессий», вы не знаете?
* * *
Готовясь к этой программе, я выяснил, что мой гость был награжден в советское время Орденом Дружбы народов, а уже в постсоветское время – Орденом Дружбы. Так и хотелось спросить: а дружбы с кем? Ведь не бывает дружбы вообще. Но это так, к слову.
Так вот, интересно то, что существовал орден в честь явления, которого на самом деле не было. Ведь вообще применительно к СССР была уйма придуманных вещей, ну взять хотя бы первые слова гимна: «Союз нерушимый республик свободных». Ну, во‐первых, оказалось – вполне рушимый. И во‐вторых, конечно же, республики было совершенно не свободные, как мы увидели: как только они получили возможность быть свободными – они и ринулись туда, и развалился Советский Союз.
Никакой дружбы народов (по крайней мере у меня такой опыт), конечно же, не было. Это была такая советская мантра. На самом деле народы разных республик не очень любили друг друга, а русских-то вообще не очень любили.
Я в свое время поразился, узнав, что новобранцев в армию отправляли служить в другие республики, и когда я спрашивал почему, мне объяснили: да потому что если вдруг, не дай бог, надо будет стрелять, так легче стрелять не в своего, чем в своего. Поэтому лучше пускай литовец будет служить в Узбекистане, а узбек в Литве. Это называется дружба народов.
Не любили друг друга традиционно: грузины – армян, армяне – азербайджанцев, туркмены – узбеков и так далее. Ну а русских – за то, что они были главными и вели себя не слишком умно. Ну, например, живя десятилетиями в какой-либо республике, не считали нужным выучить язык. То есть был немного колонизаторский дух. И, конечно, на этом фоне надеяться на дружеское расположение не приходится. Конечно, отдельные люди дружили, более того – женились, создавали семьи, но это отдельные люди, это не вообще народы, это не надо путать.
Было много сказок, много вранья. И вот когда от сказок и вранья очнулись, то страшно удивились тому, как на самом деле обстоят дела.
В общем, самообман – штука коварная, и лучше смотреть правде в глаза, не скрывать ее ни от себя, ни от других. И тогда можно избежать многих неприятностей, в том числе в существовании бессмысленных орденов.
* * *
Вчера я имел честь участвовать в программе, которую считаю довольно интересной, называется она «Большая игра» и идет на Первом канале. И к своему удивлению, я услышал такое – для меня новое – выражение: «либеральный тоталитаризм». И что вот этот «либеральный тоталитаризм» навязывает миру такие вещи, как гомосексуальность, трансгендерность и всякие другие чуждые нам ценности.
Я хотел бы по этому поводу высказаться, потому что я потом выяснил, что эта точка зрения действительно существует и возникла не вчера. Никакого либерального тоталитаризма, я считаю, не может быть вообще в принципе, как нет суверенной демократии или суверенного интернета. Это все такие словосочетания, которые придумываются, по моему мнению, просто для того, чтобы обманывать нас с вами. На самом деле это абсолютно не существующие вещи, это попытка навязать нам определенную точку зрения со стороны тех, кто придумывает эти словосочетания.
Я как биолог по образованию могу сказать вам абсолютно точно, что примерно десять процентов населения Земли рождаются с гомосексуальными наклонностями – это установлено. Это не болезнь, это не разврат, это вариация нормы. Это небольшая доля населения, но тем не менее – норма. К этому я бы добавил, что вообще то, как хотят жить взрослые люди, – это их дело. Два взрослых человека живут как хотят: если никому не мешают тем, как они живут, то и, как говорится, на здоровье. Вообще в течение веков людей с иными сексуальными наклонностями преследовали, иногда даже убивали. Во всяком случае, считалось, что то, что они делают, противозаконно. Могу вам напомнить, что в Советском Союзе Уголовный кодекс рассматривал гомосексуализм как уголовное преступление, и людей из-за этого отправляли в лагеря и в тюрьмы. К счастью, это закончилось. К счастью, вообще в мире многое изменилось, и люди стали более, скажем так, терпимыми. Но тем не менее было так.
Да, есть люди, которые хотели бы, чтобы все было как
