«Если», 1997 № 11 - Жюль Верн

Но это, конечно, совсем не то, что местные фэны считают научной фантастикой…

А теперь вооружимся лупой и попытаемся разглядеть, что происходит в других странах Старого Света.

Увы, без нее никак не обойтись… Нет, конечно, написать обзор, скажем, фламандской фантастики или валлонской НФ — задача выполнимая. В каждой из европейских стран обязательно отыщется свой знаток, который уже учел всех и вся, насколько это вообще возможно. Внимательно прочитать его материалы, разобраться с транскрипцией голландских имен (Thijssen, Ruyslinck, Gijsen, Vermeulen…), заглянуть в имеющиеся справочники и энциклопедии — и готово!

Признаюсь, приступая к первому варианту обзора, я было двинулся по этой перспективной дорожке, да вовремя остановился. Как там у классиков: «Когда я увидел, что эта дорога меня приведет к океану смерти, я с пол-пути повернул обратно…» Скучно. Уныло.

Что толку, если я сообщу о существовании в странах Бенилюкса своих классиков фантастики (например, Белькампо — тоже, кстати, отнюдь не писатель-фантаст), а также Пауля Ван-Херка и пятерки — десятки других авторов, периодически публикующих научную фантастику? И что в маленькой Голландии сейчас целых два журнала научной фантастики? И что в Испании самыми перспективными сегодня писателями-фантастами называют Родольфо Мартинеса, Хуана Мигуэля и Мигуэля Барсело; местный же эквивалент премии «Хьюго» зовут «Игнотусом»?

Все равно мы вряд ли скоро познакомимся с их произведениями, если это вообще когда-нибудь произойдет. Думаю, что и дальше все эти имена и события будут вызывать интерес лишь в своей языковой среде. Как ни пышут энтузиазмом авторы, обозревающие фантастику своих стран в журнале «Локус» (их-то можно понять — давно ли мы прекратили с той же истовостью бить себя в грудь насчет «ленинградской школы» или «армянской национальной фантастики»?), общее впечатление, если немножко абстрагироваться и попытаться взглянуть на ситуацию со стороны, складывается довольно грустное. Впрочем, чтобы не быть голословным… В одном из номеров «Локуса» за 1995 год читаю обзор современной португальской фантастики. Очередная профессиональная встреча местного фантастического бомонда собрала всех, так или иначе связанных с этой литературой: трое дискутировали, еще был ведущий и аудитория, состоявшая еще из одного писателя и нескольких фэнов. Естественно, присудили ежегодную премию «Каминьо» — ввиду малочисленности номинантов единственную. Вот такая фантастическая жизнь бурлит на краю Европы…

Хотя… В другом номере «Локуса» корреспондент из бывшей Югославии радостно сообщает: ну вот, слава

Богу, закончили войну — теперь опять можно будет заняться фантастикой. Она, кстати, не переставала выходить и в разгар устроенной на Балканах кровавой бани! Вот только конвенции собирать под артобстрелом поостереглись, решив отложить это полезное дело до мирного времени. И автор письма в «Локус» приглашает всех желающих собраться на пепелище: поболтать о том о сем, премии какие-нибудь присудить…

Нет, их ничто не берет, этих фантастов!

Так что, может, не столь все и мрачно?

Но все-таки — есть ли «европейская фантастика» или нет?

На сегодняшний день, если и осталась, то стремительно уменьшается, съеживается, подобно шагреневой коже. Зато и интернационализация идет полным ходом — границы даже не уничтожаются, а тихо-мирно размываются, а все эти рогатки и полосатые столбики, некогда символы суверенитета и национальной гордости, уходят в прошлое. Вместе с национальными амбициями, предрассудками и поисками врага.

Зачем границы, когда и во Франции, и в Италии, и в Германии воцаряется одна общая культура — «Макдональдсов» и «Санта-Барбары»? И, между прочим, «серийной» американской фантастики…

Я оставляю в стороне вопрос, хорошо это или плохо. Но с радостью узнал бы, что ошибся — и ситуация совсем не та, о которой говорят известные мне факты. Единственно, чего искренне не хотелось бы, так это задеть кого-либо на национальной почве: мне, конечно, далеко до «политкорректных» американцев, но все же соображаю, насколько это деликатные материи. А кроме того, смотреть свысока на «разных прочих шведов» нам сегодня как-то не с руки — ив нашем родном доме ситуация, в общем, похожая…

Курсор

*********************************************************************************************

Фанкон-97

----------------

прошел в конце августа и начале сентября в Одессе в пансионате «Антарктика». Несмотря на такое «холодное» название места, участники фестиваля фантастики горячо и единогласно уверяют, что все прошло великолепно. Ни дня без банкетов и фуршетов, а что касается премий, то «никто не ушел обиженным». Награды писателям, критикам, издателям, журналистам из России, Украины, Белоруссии, Приднестровья, Молдовы, Израиля и Латвии вручались по 35 (тридцати пяти!) категориям. Отметим, что премию «Фанкон-97: Лучший дебют России» получил открытый журналом «Если» Михаил Тырин, рассказ которого был напечатан в рубрике для начинающих авторов «Альтернативная реальность». Постоянный автор журнала «Если» Евгений Харитонов получил награду в категории «Критика, литературоведение». Особую благодарность устроители и участники «Фанкон-97» испытывают к Эдуарду Гурвицу, мэру Одессы, оказавшему большую финансовую и организационную поддержку. Если бы мэры российских городов брали с него пример!

He «Хьюго» единым

----------------

жив американский фантаст. Кроме этой премии в жанре есть еще не менее желанная «Небьюла», а кроме того — с десяток премий более юных, но с годами набирающих все больший вес. Объявлены лауреаты 1997 года сразу трех таких «премий второго плана»: журнала «Локус», имени Теодора Старджона и Мемориальная премия имени Джона Кэмпбелла (не путать с Премией имени Джона Кэмпбелла, вручаемой обыкновенно на Всемирной конвенции самому многообещающему молодому автору по публикациям последних двух лет). Премия «Локуса» присуждается журналом по результатам голосования читателей. Ее можно считать вполне репрезентативной и отражающей объективное состояние дел в американской фантастике. В 1997 году среди лауреатов — целое созвездие имен, известных нашему читателю. Так, Ким Стэнли Робинсон получил премию за роман «Голубой Марс». Кстати, его марсианский «триколор» — «Красный Марс», «Зеленый» и «Голубой» — вывел автора в число наиболее авторитетных марсоведов; Робинсону предоставляет страницы ведущая газета «Нью-Йорк Таймс», его приглашают в «звездное» телешоу Мак-Нейла-Лерера, и что характерно: он выступает не как писатель-фантаст, а как специалист-ареолог! Среди других лауреатов — Джордж Мартин за роман-фэнтези «Игра тронов», Стивен Кинг за роман-«ужастик» «Безнадега», Конни Уиллис за повесть «Баран-вожак», Урсула Ле Гуин за короткую повесть «Горные тропы», Джон Краули за рассказ «Ушел», Джо Холдеман за сборник «Никто не слеп настолько». Ну а в номинации «Лучший художник» победителем вышел Майкл Уэлан, который от «Локуса» пока не отказался. Мемориальная премия Джона Кэмпбелла, с 1973 года присуждаемая ежегодно сменным жюри из видных писателей и критиков за лучший роман года, на сей раз досталась Полу Ма-коли за роман «Сказочная страна». А премию имени Теодора Старджона, присуждаемую, напротив, за лучшее произведение малой формы, получила Нэнси Кресс за рассказ «Цветы тюрьмы Аулит».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});