Последний гвоздь - Стефан Анхем

– Защитник Крюстхофф.

– Но? Теперь я, видимо, что-то не понимаю? – Слейзнер откашлялся. – Как так получилось, что…

– Значит, нас двое, кто что-то не понимает, – перебил мужчина, закрывая за собой дверь. – Мне представляется, что вы начали допрос моего клиента, что противоречит всем…

– Нет, нет, нет, я вообще не начинал никого допрашивать. – Слейзнер сделал шаг в сторону от Дуни. – Вовсе нет. Я здесь, только чтобы проверить, как у нее дела, и убедиться, что все в порядке. Допрос провожу вообще не я. Но, возможно, вы не знаете, кто я.

– Нет, я хорошо знаю, кто вы, и от этого, конечно, ситуация лучше не становится. – Мужчина направился к Слейзнеру. – Вы и избиение устроили?

– Нет, нет, это на ее совести. Она, что называется, склонна к саморазрушительному поведению, что также было одной из причин, по которой я хотел к ней заглянуть.

Теперь мужчина стоял прямо перед ним со шприцем в руке, по которому он стучал, чтобы убрать пузырьки воздуха.

– И что это значит? – спросил Слейзнер.

Ответ пришел в виде иглы, пронзившей его пиджак насквозь, до самой груди, после чего он обмяк и упал на пол.

– Фарид, как, черт возьми, тебе удалось сюда проникнуть? – спросила она.

– Давай отложим викторину на другой раз. – Фарид поспешил назад к двери. Все, что тебе нужно сейчас, – это делать, что мы скажем, и надеяться на удачу.

– Мы? Что значит мы?

Фарид открыл дверь, и внутрь зашел Микаэль Реннинг. В полицейской форме.

– Микаэль? Но…

– Надень это, – прервал Реннинг, положив перед ней на стол комплект одежды, пока Фарид открывал ее наручники. – Остальное потом.

Она кивнула, оставила при себе все вопросы и дала им возможность работать в тишине.

Вскоре она оказалась на свободе, и с ее лица стерли кровь, после чего она смогла надеть белые брюки и медицинский халат поверх остальной одежды.

Наконец, она надела стетоскоп на шею и вытерла с пола самые крупные пятна крови, пока Фарид и Реннинг поднимали находящегося без сознания Слейзнера на носилки, укладывали его на бок, подключали пульсометр и натягивали на его лицо маску первой помощи, после чего все вместе поспешили прочь.

51

– Слейзнер? – Генеральный прокурор Мадс Йенсен сидел за письменным столом, в своей хорошо выглаженной рубашке, черно-белых подтяжках, с галстуком таких же цветов, и выглядел так, как будто только что стал объектом шутки. – То есть вы имеете в виду Слейзнера, который Ким Слейзнер?

Напротив в кресле для посетителей сидел Мортен Хейнесен и кивал, одновременно пытаясь сглотнуть слюну. Но комок в горле был слишком большим, или, может, галстук, который он только что надел, был слишком туго затянут.

– И правильно ли я понял, – продолжал Йенсен. – Вы всерьез предполагаете, что Слейзнер так или иначе причастен к убийству Могенса Клинге и этой девушки?

Хейнесен снова кивнул. Он никогда ранее не сидел на встрече с генеральным прокурором. По крайней мере, в одиночку. Обычно этим занимался Слейзнер или кто-то другой, намного выше его по званию. Теперь остался только он один. Кроме того, дело было настолько громким и, главное, настолько щепетильным, что даже если бы он обратился к какому-нибудь прокурору на своем уровне, дело все равно направили бы на самый верх, а в конце концов оно бы оказалось на этом самом столе.

– Но это звучит… – Йенсен запнулся и покачал головой. – Как бы сказать… Все это звучит безумно.

– Я знаю. Мне самому было трудно в это поверить. – В конце концов ему удалось частично сглотнуть комок нервов. – Но, к сожалению, есть целый ряд вещей, на это указывающих.

Прокурор кивнул, провел пальцами по своим аккуратно подстриженным усам и как будто собирался что-то сказать. Но вместо этого только сидел и кивал, пока комок в горле Хейнесена снова начал увеличиваться в объеме.

Он ожидал встречного вопроса о том, на чем основаны его подозрения и обвинения. Что заставило его прийти к такому радикальному выводу. А его встретил лишь спокойный подозрительный взгляд, становившийся все тяжелее с каждой попыткой Хейнесена сглотнуть.

– Вот отчет, – сказал он наконец, протягивая подготовленный им документ, содержащий в виде списка все, что говорило в пользу причастности Слейзнера.

В нем перечислялись все подозрения Хеска о том, как Слейзнер что-то подмешал ему во время пресс-конференции и о том, что именно он был в контакте с Могенсом Клинге по анонимному мобильному номеру. Но там были также его собственные мысли о том, что их босс с самого начала знал, что Хеск находился на подземной парковке и попал на камеры наблюдения прямо в разгар нападения, и также о том, что с большой вероятностью именно Слейзнер позаботился о том, чтобы клип, в котором Якоб Санд приезжает на своей спортивной машине, был вместе со многими другими вырезан из видеоматериала.

Прокурор пробежал глазами список, с морщинкой обеспокоенности между бровями, и Хейнесену оставалось только ждать, пока он не закончил и не поднял глаза от документа.

– Это просто куча смутных предположений. – Йенсен отложил распечатку. – Насколько я могу судить, нет ни одного конкретного доказательства, подтверждающего ваши утверждения.

– Это верно. Доказательств нет. Но, по моему мнению, ни одно из этих предположений не является смутным. Напротив, я бы сказал, что все они в высшей степени актуальны и конкретны. Это наряду с тем, что из-за такого большого количества совпадений их просто нельзя игнорировать. Другими словами, дыма слишком много, чтобы не было огня.

– Может и так. Но в моей работе дыма недостаточно. Мне нужен огонь, чтобы действовать, а в таком деле понадобился бы целый лесной пожар.

Хейнесен кивнул и попытался улыбнуться.

– Именно по этой причине я до сих пор к вам не обращался. А около часа назад пламя вырвалось наружу.

Он положил свой мобильный перед собой на стол, нажал кнопку «воспроизвести» и стал наблюдать за реакцией прокурора, пока проигрывался аудиофайл.

– Успокойся, Якоб. Что случилось? – раздался голос Слейзнера, и на лице Йенсена отразилась растерянность, на которую и рассчитывал Хейнесен.

– И вы хотите сказать, что это Слейзнер? – спросил Йенсен, а Хейнесен кивнул.

– Один из твоих лакеев только что был здесь и терроризировал меня.

А вот и Якоб Санд.

– Кто? – спросил Слейзнер.

– Он представился Мортеном Хейнесеном и спрашивал кучу всего о том, по какой дороге и на какой машине я ехал с той девушкой. Ясно, что ни одна из моих машин не попала на камеру около Вигерслев Алле.

Несомненно, Йенсен был потрясен. Его лицо побледнело, а рот был открыт, как