Последний гвоздь - Стефан Анхем

– Отвечая на первый вопрос, твое признание. Что касается второго, то, вероятно, лучше тебе спросить Камиллу Крюстхофф. Так ведь ее звали?

Слейзнер усмехнулся.

– Я дам тебе шанс. Шанс, чтобы ты отпустила меня и вернула все на место. Тренажер должен оказаться на прежнем…

– А иначе? – перебила Дуня, наклонившись вперед, к спинке.

Слейзнер вздохнул.

– Ты даже еще чокнутее, чем я думал. Нет никакого иначе. Ты умрешь в любом случае. Единственное, что сейчас зависит от тебя, – это как.

– А ты все еще дерзишь, хоть и находишься в моем мире, пусть он и очень напоминает твою кухню.

Слейзнер покачал головой.

– Ты настолько наивна, что мне тебя даже жаль. Это действительно моя кухня. Но она не единственная. Даже то, что находится за ее пределами, за пределами этой квартиры, на другой стороне гавани, принадлежит мне. Амагер, или где угодно. Все это мой гребаный мир. Каждый твой шаг и шаг этого воняющего карри индийца – все это на моей земле.

– Должна признаться, я впечатлена, – кивнула она и повернулась к Фариду. – Что скажешь? Он понятия не имеет, что его ожидает. И все же продолжает вести себя так, как будто что-то решает.

– Я бы даже сказал, что это мило, – сказал Фарид.

– Мило? Да, возможно. – Она снова повернулась к Слейзнеру и посмотрела ему в глаза. – Если не знать, кто он такой.

– Кстати, о том, что ожидает, – сказал Слейзнер. – Ты правда думаешь, что тебе удастся провернуть это безнаказанно? То есть серьезно. Просто, чтобы я понимал, как рассуждает наивная шлюшка вроде тебя.

– Тебе нет смысла даже пытаться. Понять ты точно никогда не сможешь.

– Твой единственный шанс – отпустить меня. Ни сейчас, ни через пять минут, а еще пол гребаных часа назад. У меня есть друзья и связи. У меня есть люди, которые работают на меня круглосуточно, и если я исчезну больше чем на два часа, не вводя код безопасности, сработает сигнализация. Я не знаю, сколько сейчас времени, но они определенно уже в пути. Так что я бы сказал, что тебе крышка. Ты в полной жопе.

– У тебя чуть ли не отчаяние в голосе. Не так ли, точно? – Она посмотрел на Фарида, который кивнул. – Да, конечно. Время покажет, кому из нас крышка. Давай начнем, если у тебя больше нет вопросов. А то лучше покончить с ними сейчас. – Дуня ждала, но Слейзнер ничего не сказал. – О’кей, все ясно, другими словами. Хорошо. Тогда предлагаю перейти к моим вопросам. Она выключила музыку перед самым припевом и кивнула Фариду, который включил камеру. – Давай начнем с парковки и подвального помещения на Остерброгаде. Что за деятельность вы там ведете с Якобом Сандом?

Слейзнер пожал плечами.

– Не знаю, о каком подвальном помещении ты говоришь. А парковка – звучит как место, где можно припарковать свою машину.

– Здорово. Но я имею в виду скорее помещение внутри парковки.

– Можешь иметь в виду что угодно. Это не меняет того факта, что я понятия не имею, о чем ты.

– Я говорю о помещении, где ты приказал своим людям убить Цяна Ху.

– Цяна кто? – рассмеялся Слейзнер.

– Пять баллов. Но сейчас я хочу, чтобы ты отвечал на мои вопросы, и если ты еще не догадался, у нас почти на все есть доказательства. Например, что ты часто бывал в помещениях, где был убит Цян. У нас есть записи разговоров и снимки, доказывающие твою связь с Якобом Сандом, который, как оказалось, владеет этими помещениями. Мы также знаем, что ты, Якоб и Могенс Клинге были там в ночь его смерти. Или лучше сказать, убийства.

– Если бы я мог аплодировать, я бы аплодировал, – сказал Слейзнер. – Звучит почти правдоподобно. Как будто у вас куча всего, когда на самом деле у вас ничего нет, потому что это неоткуда взять.

– Нет? А почему ты так в этом уверен? Из-за организованного тобой пожара? Думаешь, он все уничтожил? Конечно, в пламени было многое утеряно, должна признать, но, к счастью, ничего значимого там не было.

– Ты блефуешь, – посмотрел ей в глаза Слейзнер и натянуто улыбнулся. – Это меня нисколько не удивляет. Что тебе еще остается? Меня удивляет, как плохо ты это делаешь. Взгляд, тон голоса, язык тела. Ты совершаешь все классические ошибки.

Никто еще не превращал ложь в такую неотъемлемую часть своей личности, как Слейзнер. Если он что-то и умел, так это выдавать ложь, не моргнув глазом. И теперь он, казалось, видел ее насквозь и читал ее мысли, как будто слушал аудиокнигу.

– Давай немного поговорим о Яне Хеске, – сказала она через некоторое время. – Твоя маленькая хитрость обвинить меня с помощью видео, в котором я на него нападаю, должна признаться, очень впечатляет. Сработано четко и эффективно, хотя мы оба знаем, что это не имеет ничего общего с правдой.

– Не имеет?

– Сначала я подумала, что тебе нужна только я. Что мне в какой-то степени несложно понять. Но я все равно обратила внимание, что все произошло так быстро. Так называемое расследование и весь путь до того, как вы нашли тело и смогли обвинить меня. Невероятно быстро, на самом деле. Думаю, мы говорим о часах, что есть своеобразный рекорд. Оглядываясь назад, я понимаю, что ты уже все знал, и тебе просто оставалось направить отряд в нужное место, чтобы они нашли его тело.

Слейзнер покачал головой.

– Тебе нужно стать автором детективов. Не то чтобы нам нужен еще один бывший коп с плохой прозой и слишком богатым воображением. Но точно как плохие пластмассовые игрушки и уродливые сувениры вдоль пешеходной улицы, я уверен, их бы покупали.

– Так как ты объяснишь, что мы нашли отпечатки пальцев Хеска здесь, у тебя в квартире? И не только в одном месте, а в нескольких, например, на стакане из-под виски.

Слейзнер не отвечал, а просто сидел, впившись в нее глазами и пытаясь прочесть ее мысли.

– Если тебе интересно, на ковре в гостиной мы также нашли несколько волосинок, которые, возможно, принадлежат ему. Но это еще предстоит выяснить. Обычно результаты анализов приходят через несколько дней.

Адамово яблоко Слейзнера поднималось и опускалось в такт с его кивками, и Дуня почти ощущала, как в нем созревает решение.

Но вместо того, чтобы что-то сказать, он откашлялся, и не один, а много раз, пока не набрал достаточно большую порцию слюны, которую затем направил прямо в камеру. Было ли это удачей или мастерством, бежево-желтый вязкий сгусток приземлился прямо в центр объектива.

– Я расцениваю это как то, что ты не собираешься