Не тревожь моё небо (СИ) - "Kiki25"

— Это не так, — он качает головой, после чего смотрит на меня таким жалостливым, безжизненным взглядом, что мне на физическом уровне становится больно. Закрыв за собой дверь, я подхожу к краю постели и присаживаюсь подле него, дабы сделать единственное, что в моих силах — молча выслушать его. — Она ведь с самого начала не хотела рожать, но я надавил на неё. Говорил, что аборт — это убийство и грех, потому она просто обязана оставить ребёнка. Но, как оказалось, если девушка не хочет сохранить беременность — ничто её не остановит… — он сознаётся, не поднимая на меня глаза. — Я обещал ей безбедное будущее, и она обольстилась. Элисон не жила, она выживала, поэтому и приняла решение родить, ведь это был её единственный шанс вырваться из нищеты. Головой, конечно, я понимал, что деньги папы — это единственное, что манило её, но я закрыл на это глаза. Я отказывался слушать её слова о том, что она жалеет о решении не делать аборт, игнорировал и никому не рассказывал о том, как она мучается из-за беременности… Но если бы я в самом начале дал ей время трезво оценить ситуацию и самостоятельно принять решение, то Энни либо выжила, либо даже не появилась на этот свет.

— Энни? — я тихо переспрашиваю у него, на что он кивает головой.

— Энни Джонсон… — он протягивает её имя с едва уловимой горькой улыбкой на лице, которое искаженно от мучительной боли. — Даже если Элисон родила и бросила меня с ребёнком, я не пожалел бы. Но я всё запорол…

— Ты не сделал ничего плохого, — я твёрдо возражаю, в попытке избавить Брайана от отравляющих его мыслей. — Ты в свои пятнадцать лет собирался взять всю ответственность за нежелательного ребёнка и за эту… девку. Единственный человек, которого можно и нужно во всём винить — это Элисон. Так что даже думать не смей, что ты являешься виновником в этой истории.

До самой ночи я сижу у Брайана в комнате и внимательно слушаю его, пока он выворачивает мне свою душу наизнанку. Потому как мне непосильно подобрать правильные и нужные слова, дабы при этом не усугубить ситуацию и не причинить Брайану очередную порцию боли, я большую часть времени молчу. Изредка я встреваю в его речь ради того, чтобы в который раз отогнать его мысли и страхи о том, что он якобы повинен в смерти Энни. В случившемся виновна лишь Элисон, которая навсегда оставила неизгладимый отпечаток в жизни Брайана. Но ради него я себя сдерживаю, и не один презрительный и оскорбительный комментарий в сторону девушки не вырывается из моего рта. В данный момент я рядом с ним лишь для того, чтобы он смог выговориться, почувствовать мою поддержку и хоть немного облегчить себе душу, ибо я уже начала скучать по бестолковым шуткам и неуместному звонкому смеху Брайана. Лишь когда часы указывают на час ночи, мой братец умолкает. После недолго, но такого нужного молчания, я, убедившись, что ему стало легче, собираюсь к себе в спальню. Но прежде чем я покидаю комнату, он внезапно окликает меня. Я в лёгком замешательстве оборачиваюсь, после чего он вдруг просит у меня прощение за сказанные им слова в школе. Но я незамедлительно его прерываю, ибо не хочу, чтобы его беспокоило нечто подобное. Его слова были лишь попыткой обвинить кого-то другого, дабы самому хоть на секунду не чувствовать чудовищную и давящую вину. Теперь я это понимаю, потому и не держу на него больше зла. Мне не нужны его извинения и раскаяния, я просто хочу, чтобы ему стало легче. И утром следующего дня, когда все постепенно собираются в гостиной перед отъездом в аэропорт, в комнату заходит Брайан, тем самым вызывая всеобщее замешательство и успокоение, ведь на его лице отныне нет и знака былой измождённости и безрадостности.

ххх

Изначально планировалось, что мы проведём в Финляндии ровно три недели зимних каникул. Но этот план терпит разительные изменения, потому как сразу после Нового года Гвинет начинает чувствовать сильное недомогание и тошноту по утрам. И стоит ей озвучить своё подозрение о предположительной беременности, как Ричард, после часового шока, решает прервать наш отпуск и преждевременно вернуться в Нью-Йорк, дабы семейный врач назвал точную причину подобного недуга, ведь сделанные тесты на беременность показывают неоднозначные результаты. А причина тому — редкая болезнь, с которой Гвинет боролась несколько лет назад, а сейчас вынуждена каждодневно принимать таблетки. И когда мы после восьмичасового полёта оказываемся дома, Гвинет в этот же день спешит к врачу, не в силах больше находиться в угнетающей неизвестности. И когда она по прибытии домой объявляет об отрицательном результате, все чувствуют значительное облегчение, даже несмотря на то что мысли о новом члене семьи воспринимались всеми положительно. Разумеется, что после подобного потрясения мысли о каком-либо продолжении отпуска поначалу уходят на задний план, а затем и вовсе забываются. В конечном итоге решается провести остаток зимних каникул в заснеженном Нью-Йорке, что неописуемо сильно радует Брайана, который во время всего отдыха чувствовал себя крайне паршиво, ибо на следующий день после его примирения с Бонни, он улетел в другую страну. Потому как Ричард после долгих раздумий и разговоров с сыном официально дал своё согласие на отношения Брайана и Бонни, своего несносного братца я практически не вижу, так как он старается как можно больше времени проводить со своей девушкой. С одной стороны это хорошо, ведь в доме куда тише и спокойней без него, а с другой — мне завидно, поскольку Александра я ещё не скоро встречу.

— Я тебе уже сотый раз говорю, что это неосуществимо, — я в очередной раз повторяю Кингу, когда мы перед сном созваниваемся по видеосвязи. На протяжении всего дня он настаивает на том, чтобы я прилетела к нему в Лондон хотя бы на пару дней, при этом совершенно не понимая, что при всём моём желании, мне этого никто и никогда не позволит.

— Нила, ты ведь даже не хочешь попытаться, — он продолжает в недовольстве протестовать против моих сомнений и страхов. — Скажи им, что Лиззи предложила тебе слетать с ней в Лондон, а отказать ты ей ну никак не можешь. Ну или что-нибудь ещё придумай.

— Да не получится ничего, — я отвечаю на предложение Кинга, поскольку вся проблема заключается в Ричарде, который принимает окончательное решение. Он далеко не глупый, потому сразу заподозрит что-то неладное, а переубедить его в обратном будет практически невозможно.

— По всей видимости, ты не особо-то и сильно хочешь со мной увидеться, — с неприкрытым упрёком протягивает парень, из-за чего я тяжело вздыхаю. Опять он строит из себя великомученика, которому на самом деле надо бы отвесить пару отрезвляющих затрещин. — Я всегда знал, что я единственный, кто…

— Ладно-ладно, я попытаюсь, — я обрываю его, согласившись, поскольку я в самом деле хочу полететь к нему, да и к тому же выслушивать возмущения Александра мне уже невмоготу. — Но учти, что, в лучшем случае, это займёт пару дней.

— Неужели всё так сложно? — он с победоносной улыбкой спрашивает, уже успев позабыть о своей мнимой обиде, а я в ответ киваю головой, после чего замечаю, как он опять неотрывно смотрит вниз экрана с нескрываемой похотью в глазах.

— Ты действительно думаешь, что я не вижу как ты пялишься на мою грудь? — я с ухмылкой у него спрашиваю, поскольку невозможно не замечать то, как он время от времени посматривает на неё, изредка закусывая нижнюю губу. Поначалу я не придавала особого значения тому, как часто он это делает, но стоило мне взглянуть на своё изображение, как причина таких частых поглядываний стала очевидной. Воротник моей белой свободной майки оставил совсем чуть-чуть фантазии парня, потому что он практически полностью открыл вид на мою неприкрытую бюстгальтером грудь. Но я не стала незамедлительно её прятать и прикрывать, как только поняла это. Даже наоборот, я как бы случайно задирала воротник майки ещё ниже, ведь его жадный взгляд доставляет мне необъяснимое удовольствие.

— Если знала, то могла бы её и вовсе снять, — он говорит с похотливой ухмылкой, за что впоследствии расплачивается тем, что я поправляю майку и ложусь на спину, благодаря чему он видит только моё злорадное лицо и часть стены, на которой нарисован хвойный лес в тумане.