Не тревожь моё небо (СИ) - "Kiki25"

— Алекс, два фута от Нилы, — он строго заявляет из-за того, что замечает руку парня на моей ноге. Благо, что он не зашёл в комнату где-то полчаса назад, иначе Кингу и мне не поздоровилось за то, чем мы занимались.

— Может ты ещё камеры по всей моей комнате расставишь? — я с упрёком спрашиваю, когда Александр в самом деле отстраняется от меня, держа желанную Ричардом дистанцию.

— Будешь так говорить, то именно так и поступлю. Мне внуки в сорок с лишним лет не нужны.

— Ричард, фу! — я с омерзением восклицаю, поскольку не переношу какие-либо разговоры о сексе с ним, либо же с Гвинет. Даже столь завуалированные вызывают у меня отвращение.

— Серьёзно, Нила? — вдруг подаёт голос рядом лежащий Александр. — Гипотетический секс со мной именно такие эмоции у тебя вызывает?

— Мне нравится слово «гипотетический», — с одобрением говорит Ричард Кингу, после чего покидает комнату, оставив за собой дверь чуть приоткрытой, что просто не может не подействовать мне на нервы. Я незамедлительно подрываюсь с кровати и с громким хлопком показательно закрываю её.

— Вот же вредина, — с улыбкой говорит брюнет, когда я обратно ложусь в постель и кладу голову ему на плечо, после чего он целует меня в макушку и включает фильм.

Спустя час, когда на экране ноутбука появляются титры, Александр, взглянув на время, начинает поспешно собираться, ведь этим вечером у него самолёт в Лондон. Я с огорчением наблюдаю за этим действием, потому что в следующий раз мы сможем увидеться только через несколько недель. Зимние каникулы наступили, поэтому Кинг вынужден лететь в Лондон к отцу, а я — в Финляндию на праздники, поскольку Гвинет считает, что временная смена обстановки благоприятно повлияет на напряжённые взаимоотношения в семье, в чём лично я сильно сомневаюсь. Рождество и Новый год — это два ненавистных мною праздника, с которыми у меня связаны худшие воспоминания в моей жизни, так как их я праздновала, если, конечно, так можно выразиться, в приюте спустя несколько дней с момента смерти бабушки. Да и в семье Джонсонов эти праздники с тех пор также перестали ассоциироваться с чем-то радостным, сказочным и счастливым, поскольку именно тогда Ричард и его бывшая жена, родная мать Брайана, в край разругавшись, признались друг другу в том, что у них на протяжении нескольких лет есть любовники, и пришли к решению, что им стоит незамедлительно развестись.

После затяжного прощания Александр уходит, заранее пообещав, что напишет мне перед отлётом в Лондон. Закрыв за ним входную дверь, я иду на кухню, дабы чем-нибудь перекусить. Но не успеваю я даже дверцу холодильника открыть, как раздаётся звонок в дверь. Мысленно предположив, что Кинг что-то забыл и вернулся, я быстрым шагом иду в сторону прихожей. Но когда дверь открывается, я вижу перед собой не суетливого парня, а Бонни, что приводит меня в лёгкий ступор. Я молча пропускаю девушку внутрь дома, про себя отмечая насколько она взвинчена и напряжена, и с нескрываемым недоумением на неё смотрю, ведь осознаю, что приехала она сюда отнюдь не для того, чтобы со мной задушевно поболтать. По всей видимости, здесь она исключительно для того, чтобы поговорить с моим несносным братцем, что не приходится мне по душе, так как ещё две недели назад Брайан окончательно расстался с ней. На следующий день после его срыва на физкультуре он заявил, что не хочет обременять себя на данный момент серьёзными отношениями, после чего прекратил с девушкой какое-либо общение, при этом отказываясь озвучивать ей истинную причину разрыва. Подобное заявление Брайана повергло Бонни сперва в обездвиживающий шок, а затем в глубокую депрессию, которая длится и по сей день. Именно поэтому я с едва прикрытым недоумением в глазах на неё смотрю, ведь мне не хочется верить, что она сюда пришла, дабы в очередной раз поступиться своей гордостью и путём нескончаемых мольб вернуть Брайана.

— Он дома? — без лишних слов спрашивает Бонни, а я всё никак не могу смириться с её чрезмерной мягкостью и уступчивостью.

— Серьёзно, Бонни?

— Нила… Пожалуйста, не смотри на меня так, — говорит она, подходя к лестнице, которая ведёт на второй этаж к спальне Брайана, из которой он в последний раз выходил вчера днём. — Знаешь, рано или поздно тебе тоже придётся задушить свою гордость ради отношений. Надеюсь, тогда ты, наконец, поймёшь насколько была несправедлива ко мне, — больше и слова не сказав мне, Ривера поднимается на второй этаж, а я сперва иду на кухню, дабы, в конце концов, поесть, а после в свою излюбленную комнату, так как я абсолютно убеждена, что примирение Брайана и Бонни будет сопровождаться поначалу возмущенными и злостными, а затем — восторженными криками девушки, которую не смутит присутствие Ричарда и Гвинет в доме. Ей неслыханно повезло, что именно я открыла дверь и встретила её. Иначе ей пришлось либо выслушивать восторженный лепет Гвинет, которая с удивительной лёгкостью может всего за пару минут беседы довести любого человека до белого коленья, либо же встретить Ричарда на пороге и покинуть дом под его, в лучшем случае, зловещий взгляд.

Под вечер, когда стрелки часов указывают ровно на девять часов, я слышу быстрые шаги спускающейся по лестнице Бонни. Не зная, стоит ли мне ободрять или же поздравлять её, я с лёгким беспокойством выглядываю в прихожую и замечаю вполне счастливую, но немного всё же опечаленную девушку, которая наспех надевает зимнюю куртку. Так и не сообразив, помирились они или же окончательно разошлись, я подхожу к ней, дабы выудить из неё интересующую меня информацию. И после недолгого разговора с ней я понимаю, что Брайан не просто попросил у неё прощение за всё сказанное им ранее, но и сделал немыслимое, а именно — поведал ей правду об Элисон и их ребёнке. Бонни так и продолжила бы слёзно пересказывать давно уже известную мне историю и восклицать о том, как же это всё печально и несправедливо, если бы не телефонный звонок от её матери, которая буквально кричит в трубку о том, что она до сих пор не дома. Ривера малость смущается из-за того, что я отчётливо услышала истерический вопль её крикливой мамаши, после чего она судорожно прощается со мной, сетуя на то, что её ждут дома, и убегает. Заперев за девушкой входную дверь, я поднимаюсь на второй этаж, дабы подготовиться ко сну, ведь уже завтра ранним утром мы летим в Финляндию. Но прежде чем я захожу к себе в спальню, я решаю наведать Брайана, чтобы отчитать его за то, как бездушно он себя ведет с Бонни, которая слишком легко его прощает. Но стоит мне бесшумно открыть дверь в его комнату, как я замираю сперва в недоумении, а затем в ужасе. А всё потому, что я вижу собравшиеся на его подбородке слёзы. Брайан сидит на краю постели, закрыв лицо ладонями, и беззвучно плачет. Я всего пару секунд стою в дверном проёме, так и оставшись незамеченной, после чего незамедлительно ухожу к себе в спальню, ибо не знаю, что делать и как реагировать. После увиденного я чувствую сильнейший укор совести за то, что я смела злиться и обижаться на него, в то время как он так мучился от боли. Вся обида на сказанные им слова тут же улетучивается, не оставив после себя и следа, а перед глазами всплывает образ плачущего Брайана, который, по всей видимости, не смог сдержать эмоции, после разговора с Бонни о трагедии.

— Брайан? — в конце концов, я не выдерживаю и спустя несколько минут вновь захожу к нему в спальню, при этом сама не зная зачем. На сей раз он, к счастью, сидит на краю кровати и пустым взглядом смотрит в пол. Но стоит ему посмотреть на меня, как я замечаю малость опухшие и покрасневшие глаза, отчего у меня появляется чувство, будто кто-то со всей силы ударил меня прямиком в живот.

— Я в порядке, — он бесстрастно отвечает после минутного молчания, ведь понимает, что его состояние не осталось незамеченным мной. Но вопреки его словам я не ухожу и не делаю вид, будто верю и не замечаю его заплаканные глаза.

— Ты ведь знаешь, что в случившемся твоей вины нет? — я тихо спрашиваю, и в ответ Брайан поджимает губы и убитым взглядом смотрит в пол, будто сказанные мною слова долгое время причиняют ему боль.