Последние узы смерти - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если подумать, все это было просто смешно. Углубления в скале были бы и проще, и дешевле, а из пещеры, выбитой в сплошном камне, тоже не убежишь.
«Но ведь здесь, – размышляла Адер, разглядывая висячие камеры и играющий на стали свет, – речь не о простоте. Мы не ради простоты заняли эту башню. Здесь все говорит о власти».
Всякий, завидев издалека солнечный блеск башни, – моряк за много миль от берега, путник на береговой дороге, иноземец и гражданин Аннура – знал, что она принадлежит Малкенианам. Один род с пылающими глазами присвоил величайшее в мире строение и оборудовал в нем тюрьму такую высокую, что, как рассказывали, пленник, сумевший выбраться из клетки, умирал, не долетев до земли. Стоило поломать голову над сложностями, чтобы в это поверил целый мир.
Васта Дхати затянул последний узел, удовлетворенно хмыкнул и, даже не взглянув вниз, перескочил зазор между своей клеткой и висячей корзиной. Все сооружение опасно покачнулось, но, пока Майли с Адер цеплялись за перила, Дхати уже устроился рядом и, приставив ладонь козырьком ко лбу, прищурился в сторону запада.
– Сколько времени уйдет на обыск клеток? – спросила Адер.
Первый Жрец зашипел и мотнул головой:
– Не надо обыска. Девушка в той.
Он ткнул пальцем в камеру всего в двух-трех десятках футов от них.
Адер вытаращила глаза. Та клетка смотрела на них гладкой задней стенкой. Надо думать, была у нее и передняя, так же как у Дхати, забранная решеткой.
«Хорошо, если так», – подумалось Адер.
Даже Дхати не сумеет вытащить Тристе сквозь сплошной металлический лист.
– Она там? Откуда ты знаешь?
– Ты заказала мне освобождение лича, – ответил Дхати. – Лича нельзя удержать, не опоив. Это единственная клетка, к которой стражники спускаются даже среди ночи.
«Я должна быть благодарна», – подумала Адер.
Эти сведения, как и положение клетки, оказались свалившейся на голову удачей. Столько сложных планов, столько догадок, а Тристе в клетке, до которой можно добросить камнем. Дхати, как и обещал, из своей выбрался. Невероятно, но все складывалось как надо.
«Я должна благодарить судьбу», – снова сказала себе Адер, но вместо благодарности ощущала только колотившееся молотом сердце и перехвативший горло ужас.
– Крючья при тебе? – нетерпеливо напомнил Дхати.
Адер вскинулась, но, опомнившись, кивнула. В ее сложной прическе под видом лаковых булавок скрывались три крючка, которые вручил ей при встрече жрец. Теперь стало ясно, что их можно было пронести попросту в кармане, но откуда было знать, что Симит не обыщет ее, забыв об императорском титуле. Онемевшими непослушными пальцами она высвободила крючки и, передавая жрецу, выронила последний. Адер могла лишь проводить взглядом летящий в бездну крюк, но Дхати по-змеиному извернулся, подхватил его в падении и, неодобрительно шипя, выровнялся на перилах. Мигом прицепив пойманный крюк к двум другим, он продел веревку в тройное ушко.
– Как… – заговорила Адер.
Закончить вопроса она не успела – жрец уже метнул строенный крюк. Движение было небрежным, как бы случайным. Так Адер могла бы отбросить платье, раздеваясь у ванны. Она в изумлении глядела, как разворачивается увлекаемая крюками шелковая лента, как металл, блеснув на солнце, брякает по крыше второй камеры. Звук показался ей ужасающе громким. Она не сомневалась, что на него сбегутся и Симит, и его стражники. Адер вскинула голову к закрытому люку, выждала несколько срывающихся вздохов. Стальная крышка не шевельнулась. Главный тюремщик не услышал. Она медленно выдохнула и снова обернулась к болтающейся между клетками ленте.
– Ждите здесь, – сказал Дхати.
Он даже не глянул вниз и повис на шелке по-паучьи, кверху брюхом, а потом, перебирая руками и сдвигая скрещенные лодыжки, ловко и пугающе проворно пополз. Очень скоро он очутился у клетки Тристе, перекатился на крышу и свесил голову с дальней стороны. Почти сразу он обернулся и дал знак.
– Она там, – выдохнула Адер. – Там.
– А как он ее вытащит? – слабым голосом спросила Майли. – И меня туда засунет?
Не отрывая глаз от дальней камеры, Адер медленно кивнула:
– Ты же видела, как он это делает. Ты такая же маленькая, как Дхати, – даже меньше.
– Но мое тело, – возразила девушка, – так не вывернется.
– Вывернется, – ответила Адер. – Он тебе поможет.
«Поможет» – какое неподходящее слово для того, что собирался проделать жрец! Он еще в доме Кегеллен продемонстрировал свое жутковатое умение: сильными ловкими пальцами нащупал несколько точек между шеей и плечом Адер и нажал так, что она думала, лопнет кожа. Она встревоженно вскрикнула, но плечо уже обмякло, потом онемело, и рука повисла вдоль туловища дурацкой веревкой.
– Твое мягкое императорское тело в море Ножей и дня бы не продержалось, – кивнул ей Дхати. – Но и его можно научить повиновению.
И, не дав Адер возразить, он выдернул ей руку из сустава. Его движения расслабили мышцы и заглушили боль – по крайней мере, на эту минуту. Ноющая боль пришла позднее, когда рука снова стала чувствительной и послушной – в глубине костей осталась память, что с ними проделали что-то противоестественное. Кегеллен, разумеется, рассыпалась в извинениях, но Адер отмахнулась:
– Главное, у него получается. Он сможет вывести Тристе и посадить в клетку Майли.
– Он знает, как расслабить твое тело… – пояснила Адер.
Закончить она не успела, потому что Майли осела на дно клетки и в ужасе или раскаянии затрясла головой:
– Я не могу. Простите, ваше сияние. Мне так жаль. Но этого я не могу.
Адер глубоко вздохнула, встала коленями на жесткое железное дно и обняла Майли за плечи. Она чувствовала, как дрожит хрупкое тельце, истерзанное ужасом и болезнью.
– Здесь не так далеко, – заговорила Адер, напоив голос спокойствием, которого не находила в себе.
Если Майли откажется сыграть свою роль, всему конец. Может быть, они сумеют вывести узницу Кадена, но стража узнает об этом до конца дня – сразу же, как спустится, чтобы влить в Тристе отвар адаманфа. Увидят, что ее нет, и Симит – Адер в этом не сомневалась – легко поймет, что произошло. Все зависело от Майли, но как же ужасно было уговаривать девочку шагнуть навстречу смерти.
– Дхати тебя перенесет, – сказала она, кивнув на манджарца.
Крошка-жрец тем временем снял крючья и привязал тот конец веревки к цепи, поддерживающей клетку Тристе. Он зажал стальные крючья в зубах и, перебирая руками, двинулся обратно, затем снова оседлал перила корзины, спрыгнул внутрь и очутился рядом с Майли.
– Спешите, – прошептал он, через голову стягивая с нее платье. – Быстрее – надежнее.
