Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон

— Вы отпустили его?

— Нет, не отпустил. Но промолчал кое о чем, когда нужно было об этом сказать. Забыл о долге, в сущности, предал своего друга. Когда знаешь, что нужно сказать, но молчишь, — это страшное преступление.

— Вы хотите сказать, что совершили ошибку?

Ошибку. В ее устах это прозвучало как что-то совсем незначительное. Совсем несущественное.

— Совершил, — ответил он. — Ошибку, которую буду прокручивать в голове снова и снова всю оставшуюся жизнь.

Она изменила позу: теперь села, подтянув колени к подбородку, и сцепила руки.

— То есть, может быть, очень долго.

— Надеюсь, — ответил Мэтью и обнаружил, что все еще может улыбаться, пусть хоть какое-то мгновение.

Ларк некоторое время молчала. Поле зрения Мэтью пересекла стая птиц, спешивших домой, пока не наступила полная темнота.

— Моя мама… — сказала Ларк. И не смогла говорить дальше, пришлось немного помолчать. — Моя мама, — снова заговорила она, — была очень хорошей женщиной. Образованной, очень доброй ко всем. — Она глубоко вздохнула и медленно, почти с болью, выдохнула: — Мне кажется, она не вернется.

— Вы точно не знаете. Может быть, утром ей станет лучше.

— Вы хотите сказать, когда у нее прояснится в голове? И если прояснится? Я говорю о том, что она никогда уже снова не станет такой, как раньше. И никто из нас не будет прежним. Никогда. Думаю, и вы тоже.

— Вы правы, — сказал Мэтью.

— Мой папа всегда говорил, что в жизни можно двигаться только в двух направлениях. Вверх или вниз. Он всегда говорил о том, как хороша эта земля и как добр к нам Бог. Он говорил, что, как бы тяжело ни было, все, что вам нужно сделать, чтобы прикоснуться в этой стране к Богу, — это протянуть руку вверх. Просто стараться, насколько хватает сил, встречаться с Богом как можно чаще — думаю, вот что он имел в виду. Просто стараться. Наверное, стараться — это лучшее, что может делать человек. — Теперь и Ларк удалось натянуто улыбнуться, но улыбка быстро сошла с ее лица. — Когда-то я сидела у него на коленке, слушала его и верила всему, что он говорил. Протянуть руку вверх, протянуть руку вверх, говорил он. Просто старайся, вот что он говорил мне. И не сдавайся, потому что тогда ты не встретишь Бога. Но я, кажется, перестала слушать все это, когда выросла и больше не могла сидеть у него на коленке. Я думала, что это просто говорят детям, когда урожай плохой и дела идут плохо. Но он говорил это столько же для себя и для мамы, сколько и для меня. Он старался не переставая. И она. Они старались тянуть руку вверх.

В последних лучах заходящего солнца Мэтью увидел, как блеснули и медленно, одна за другой, потекли по ее щекам слезы. Но лицо ее оставалось трагически безмятежным.

— Я поймаю его, — пообещал Мэтью. — Завтра.

— Как? Я видела, на что он способен. И знаю, что он будет делать. Как вы собираетесь поймать его?

— Одна стрела, — сказал Странник Двух Миров, стоявший всего в нескольких футах: он подошел к ним совершенно бесшумно. — Это все, что мне нужно, чтобы уложить его. Если я сумею подобраться к нему поближе и удачно выстрелить, дело сделано.

— Мертвый он мне не нужен, — сказал Мэтью. — Мне нужно, чтобы его отвезли домой и чтобы он предстал перед судом в Англии.

— В Англии? — Странник нахмурился. — Не знаю, как там суд, но я бы сказал, что он заслужил быть повешенным здесь. А потом пусть берут его и вешают еще раз — как им будет угодно. Но не беспокойтесь, я обязательно оставлю его в живых для виселицы, раз вы считаете, что надо затянуть на нем узел.

Мэтью хотел было ответить, что и по его мнению Морг не стоит даже плевка, однако заокеанские вышестоящие власти хотят, чтобы его судили. Но он не успел составить фразу — раздался пронзительный крик Фейт Линдсей. Ларк мгновенно вскочила и бросилась через заросли к матери, а Странник и Мэтью последовали за ней.

Фейт сидела, вцепившись в ствол дерева. Не успела дочь опуститься рядом на колени и начать ее утешать, как женщина снова закричала — это был безумный вопль абсолютного ужаса. Мэтью повернулся к ним спиной, чтобы они хотя бы немного побыли наедине, и отошел в сторону. Солнце лишь слегка румянило небо на западе в пурпурный цвет, воздух был прохладный, но еще не слишком остыл. Накидки сейчас будут для матери с дочерью в самый раз. Он посмотрел на небо, усыпанное звездами. В любую другую ночь он подумал бы, что прекраснее вида не бывает, и, может быть, прогулялся бы вдоль гавани (возможно, рука об руку с Берри, если бы она захотела пройтись с ним) и полюбовался всей этой красотой, но сегодня он с темнотой не дружил.

— Вам нужно поспать. — Странник стоял у него за спиной. Мэтью уловил в голосе индейца напряженную нотку. — Пока можете.

— Думаете, сегодня ночью он придет?

— Если я скажу «да», вы будете спать лучше?

— Нет.

— Дело в том, что он где-то недалеко. Он знает, что завтра мы его догоним. Вероятно, благодаря подзорной трубе он уже понял, что его подарок не произвел должного впечатления. Так что если бы я намеревался кого-нибудь укокошить, то нанес бы удар до рассвета.

— Тогда нам лучше обоим стоять на страже.

— Вам надо поспать, — повторил Странник. — Он тоже спит, поверьте мне. Если он и нападет, то лишь после того, как отдохнет и приготовится. Но прежде чем заснуть, обязательно зарядите пистолет, и пусть он будет у вас под рукой.

— Ладно.

— Могу я вас кое о чем попросить? — Ларк оставила мать