Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон

Эти леса на вершине холма гуще, чем те, через которые мы шли сегодня утром. Мы не идти будем, а ползти.

— Во всяком случае, мы будем двигаться.

— Ну да, со скоростью девушки с девочкой, — сказал он. — Мэтью, мы не можем взять их с собой туда! Кто-нибудь сломает лодыжку, и нам конец.

— Моргу тоже придется нелегко. Да, он будет двигаться быстрей нас, но он ведь продолжает оставлять следы, правда? — Странник снова начал было протестовать, но Мэтью поднял замотанную руку. — Если он идет не к Колдерз-Кроссинг, значит к тракту. Может, надеется, что оттуда его кто-нибудь подвезет. Но если его след приведет к деревне, там мы их и оставим, — кивнул он на Ларк и ее мать; первая внимательно слушала, а вторая была ко всему безразлична.

Странник смотрел в землю. Через некоторое время он отрывисто проговорил:

— Им нужна будет еда. Куска окорока с кукурузным хлебом должно хватить. То, в чем еду нести. И накидки или одеяло. Теплые, но легкие. Фляжка для воды. И самая прочная обувь, какая только у них есть.

Быстро взглянув на Мэтью и благодарно ему кивнув, Ларк встала и, стиснув зубы, направилась в дом. Фейт сразу же бросилась за ней:

— Мамочка! Мамочка! Куда ты?

— Туда, — ответила Ларк, остановившись перед дверью.

— Туда, — сказала мать.

— В наш дом. Мы уходим, и нужно кое-что взять с собой. Понимаешь, мама?

— Наш дом? — Эти слова прозвучали зловеще. Фейт не отрывала взгляда от лица дочери, и Мэтью увидел, что губы женщины пытаются выговорить какие-то слова. Сначала у нее ничего не получалось. А потом она не то женским, не то детским голосом растерянно сказала: — Я тебе не… Я тебе не мама.

— Ты мне мама. Я Ларк. Ты разве меня не знаешь?

— Ларк, — повторила Фейт, как будто никогда раньше не слышала этого имени.

— Мама, мы должны уйти отсюда. А сейчас я иду в дом. Пожалуйста, останься…

— Мамочка, я не хочу, чтобы ты туда заходила, — сказала маленькая девочка, вцепившись в руку Ларк. Той, должно быть, стало больно: Мэтью увидел, как Ларк поморщилась. — Пожалуйста. — Она наклонила голову вперед, широко раскрыв глаза, и прошептала: — Я боюсь… этого места.

— Я тоже его боюсь. Но мне нужно войти. — Ларк медленно высвободила руку. — Фейт, — сказала она, — пожалуйста, останься здесь, с ними.

— С мистером Шейном и смешным человеком?

— Правильно. Сделаешь это для меня? — По ее лицу скользнула тень, как от проплывающего облака. — Сделаешь это для твоей мамочки?

— Да, мэм, — последовал ответ.

Казалось, в далекой стране и давно прошедшем времени все снова хорошо. Но нет, не совсем: Фейт опять наклонилась вперед и на этот раз прошептала:

— На смешном человеке мало одежды.

Ларк вошла в дом. Фейт подошла к Мэтью и Страннику, но не слишком близко, и снова села на землю.

Когда Мэтью посмотрел в лицо Страннику, глаза индейца чуть не прожгли его насквозь. Странник резко отвернулся и зашагал в сторону сада.

Не прошло и трех минут, как Ларк вышла из дома — с пепельно-серым лицом, тихая, с двумя накидками в руках: темно-коричневой и цвета серого утреннего тумана. На плече у нее висела холщовая сумка, расшитая красными и желтыми цветами. Ларк не стала переобуваться: башмаки, в которых она ходила, видимо, были довольно прочными; но для матери она взяла пару кожаных туфель, чтобы Фейт пошла в них, а не в своих матерчатых тапочках. Когда Ларк надевала туфли на ноги матери, та, казалось, совсем не заметила крови на тапочках, которые с нее сняли. Затем Ларк набросила на плечи Фейт темно-коричневую накидку, застегнула ее на шее, и они встали.

— Куда мы идем? — спросила Фейт, когда Ларк взяла ее за руку.

— К миссис Джейнпенни, — ответила девушка. — Думаю, нужно взять у нее кружева.

— А папа не пойдет?

— Нет. С папой мы позже увидимся.

Этот ответ, кажется, удовлетворил Фейт. Но когда Мэтью, Ларк и Фейт встретились за домом со Странником и пошли через сад к скалистому склону, женщина резко остановилась и оглянулась. Мэтью остановился тоже. Ларк потянула мать за руку и твердо сказала:

— Давай, нам нужно идти.

— Мы не туда идем. Не к миссис Джейнпенни. Я не знаю, где… — И снова непонятно было, взрослого это голос или ребенка, боль в нем звучит или невинность. — Я не знаю, где я, — сказала она, и по ее щекам, блестя, покатились слезы.

— Милая, я с тобой, — ответила Ларк; Мэтью подумал, какое мужество нужно, чтобы вот так продолжать говорить ровным голосом, чтобы он ни разу не дрогнул и не выдал настоящих чувств, ведь она, конечно, знает, что сейчас еще не самое худшее, что худшее произойдет, когда (и если) разум ее матери полностью пробудится от этого защитного сна. — Я с тобой. Это главное.

— Я, я — Фейт Берджесс, — сказала женщина, как будто обращаясь к дому. — Фейт Берджесс, — повторила она и вздернула подбородок, как это мог бы сделать любой ребенок, бросая вызов чему-то воображаемому и ужасному, таящемуся в стенах дома.

— Мы идем к миссис Джейнпенни другой дорогой, — сказала Ларк. — Посмотри на меня. — (Фейт послушалась и оторвала взгляд от дома; жилы на ее шее вздулись.) — Мы пойдем вверх по холму, через лес. И смотри, куда ставишь ногу, будь осторожна. Если тебе нужна будет помощь, скажи мне. Но постарайся не отставать, потому что нам сделали одолжение, мистер Шейн и его друг спешат, они предложили нам пойти с ними. Ладно?

— По холму? — Фейт снова заговорила совсем как ребенок. — По какому холму, мамочка?

— По тому, на который я буду помогать тебе взбираться, —