Успех или борода - Пенни Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе нужно время, – повторила она.
Мне не понравился ее тон.
Голос ее звучал глухо и дрожал от близких слез, но прямо сейчас я ничего не мог сделать с ее интонациями. Я не мог найти в себе нужных слов, чтобы успокоить ее, утешить, пообещать, что все будет просто прекрасно. Потому что я не лжец – уже не лжец.
Я не знал, будет или не будет все просто прекрасно.
Мы проехали усыпанную гравием дорожку, и я медленно нажал на педаль тормоза, стараясь игнорировать ощущение безнадежности, пока машина постепенно останавливалась. Мы с Сиенной молчали. Я был слишком занят, придумывая способы затушевать мое прошлое.
Может… А может, Клета попросить помочь? Вдруг он ухитрится придумать способ удалить записи о моих арестах из полицейской базы данных?
Но останутся люди, на глазах которых я рос. У них найдется масса историй о моих былых подвигах, а в Грин-Вэллей немало любителей чесать языки. Я их не виню. Я сам испортачил себе жизнь. Я заслужил все до единого грязные намеки и безобразно подробные сплетни. Ответственность несу я один.
Да и папашу со счетов не сбросишь. Учитывая фотографию, которую он прислал несколько недель назад, Даррел Уинстон первым дернется на сладенькое. Я так и слышал его голос, будто он мне в ухо повторял слова, написанные на обороте снимка:
Высший класс, как всегда, сынок. Надеюсь, ее банковский счет такой же солидный, как ее дойки. Вот и денежки мне на адвоката.
Я тихо выругался – руки так и чесались что-нибудь разбить.
Что же я наделал-то?
Он же как обезьяна с гранатой.
Черт!!
Сиенна достойна лучшего. Она не заслуживает, чтобы ее имя изваляли в дерьме за связь с нашей семейкой. Не хватало еще, чтобы к ней примазался мой папаша!
Мой долг как мужчины оберегать свою женщину и заботиться о ее благополучии, а не становиться источником позора или пятном на репутации. Я не повисну жерновом на шее Сиенны – я уже омрачил жизнь своим близким. Я не смогу смириться со своим существованием, если погублю ее шансы на успех.
Просто не смогу.
Поэтому не стану и пробовать.
Сиенна кашлянула, сжав в кулаки руки, лежавшие на коленях.
– И сколько времени тебе нужно?
Я покачал головой, но не ответил. Вместо этого я спрыгнул на землю, обошел капот пикапа, открыл левую дверцу и подал руку Сиенне.
Она не приняла мою руку и не сделала движения выйти.
– Джетро, – прерывисто выдохнула она, – поговори со мной!
Я опустил руку и встретился с ее умоляющими темными глазами, ненавидя себя за то, что по моей вине в них поселилась печаль.
– Просто дай мне немного времени, – сказал я, заставляя себя отстраниться от происходящего.
– О чем ты думаешь?
Я попытался вдохнуть, но легкие отчего-то не слушались.
– Ты знаешь о чем.
– Ты слишком горячишься. – Она спрыгнула на землю, захлопнула дверцу и положила руки мне на плечи, пристально глядя на меня. – Нет необходимости что-то решать прямо сейчас. Можно ведь… – Она помолчала, с усилием сглотнула и проговорила треснувшим голосом: – Я понимаю, это не идеально, но мы могли бы пока встречаться тайно – всего лишь до тех пор, когда…
– Черта с два! – прорычал я.
Непроизвольный яростный отпор отозвался в теле болезненными толчками крови. На мгновение мою голову словно охватило огнем.
Ненавижу лгать. Ненавижу отрицать и притворяться.
Сиенна уронила руки, а глаза расширились от того, что она прочла на моем лице. Она хотела отступить назад, но за ее спиной оказалась кабина пикапа.
Я среагировал не просто на предложение всем солгать. За последние недели я много думал о известности Сиенны, но, похоже, проглядел самое важное. Важнее всего сама Сиенна.
Понимаете, мне не давало покоя, что она значится в бесчисленных грязных списках, вроде как у моего братца Бо, но с этим фактом я кое-как смирился. Сиенна знаменита и красива, умна, остроумна и сексуальна – логично, что к ней тянутся люди. Естественно, мужчины и определенные женщины будут ее вожделеть.
Если быть с Сиенной означает терпеть вожделение к моей женщине тысяч, если не миллионов, людей, я переживу. Хорошо, хрен с ним, никуда не денешься.
Если, конечно, эти орды поклонников не забудут, что Сиенна моя.
Возможно, моя зацикленность на ее известности делает меня узколобым пещерным человеком и неандертальцем-реакционером, но так уж обстояли дела. Как многие другие, я страдал типичными человеческими недугами вроде ревности и гордости.
Но я никогда и не претендовал на совершенство.
И ни разу не говорил, что я умный.
Будь я умным, я бы заранее смекнул, как мое прошлое может аукнуться на ее будущем.
– Какой же я болван, – прохрипел я. Лоб сам уткнулся в ладони. Я отступил от Сиенны и повернулся к ней спиной.
– Мне все равно, кто что подумает, – тоненько и жалобно сказала Сиенна, и я возненавидел себя и за эту ее интонацию тоже. Я и за это несу ответственность.
– А должно быть не все равно, – отрезал я. – Ты положила много труда на то, чтобы стать Сиенной Диас. Нельзя выбросить все это на помойку только потому, что тебе понравился мужлан из медвежьего угла Аппалачи.
– Джетро!
Я пошел обратно к месту водителя, и каждый шаг казался ошибкой, хотя я знал, что поступаю правильно.
– И что теперь с нами будет? – спросила сзади Сиенна.
– Не знаю, – честно сказал я, потому что отказываться от нее я был не готов, но и будущего для нас не видел. Все дороги я перекрыл собственными поступками, совершенными десять лет назад.
Надо было лучше думать. И в свое время, и совсем недавно. А теперь до меня добралась расплата.
* * *– Ты уже все дрова порубил.
Я
