Успех или борода - Пенни Рид

– Оттого, Клет, что тогда о нас с Сиенной все узнают. Если раструбить о наших отношениях, газетчики начнут копаться в моем прошлом. Как, думаешь, будет выглядеть любимица Америки рядом с подобным подарочком судьбы? Бывший жулик по имени (оборжетесь!) Джетро из безвестной глухомани в Аппалачах, за плечами средняя школа и целый альбом фотографий из полицейского участка!

Лицо Клета из нахмуренного стало каким-то грозным. Он сверкнул глазами:

– Ты не жулик – тебя ни разу не осудили.

– Один хрен. Меня не поймали за руку, но дела-то я делал, это все знают.

Клет оглядел меня с головы до ног:

– И она с тобой, значит, рассталась?

– Нет, – замотал я головой, невесело хохотнув. – Это я с ней порвал. Вернее, собираюсь порвать.

– Ты? – резко спросил Билли. По гранитному фасаду снова, так сказать, пробежала трещина удивления.

– Да, я.

– Почему? – требовательно спросил Билли, явно пораженный моим признанием.

– Потому что не могу с ней так поступить! – взвыл я сквозь зубы, снова охваченный яростью, болью и горькой безнадежностью. – Я не могу загубить ее карьеру, подпортив имидж. Так не поступают с тем, кого…

Я хотел сказать «любишь», но, напрягшись, повернулся к братьям спиной.

Так не поступают с тем, кого любишь.

Черт бы все побрал, я люблю Сиенну Диас!

Влюбиться в нее было все равно что дышать – легко, естественно и необходимо. Неизбежно. Мысль провести без нее остаток жизни вызывала удушье, словно я тонул в захлестывавшей меня панике.

Выругавшись, я направился к топору, но Клет заступил мне дорогу.

– Так, подожди. Погоди минуту. – Руки он опять выставил вперед, а брови навесил над обеспокоенными глазами. – Вот теперь не торопись. Что она тебе ответила?

Я пожал плечами:

– Какая разница?

– То есть тебе не важно, чего она хочет? – подначил Клет.

– Этого я не говорю. Конечно, важно.

– Так чего она хочет?

Тряхнув головой, я зажмурился.

– Она не хочет, чтобы моя личная жизнь была выставлена всем напоказ, поэтому предлагает встречаться тайно.

– Что?! Это как понимать?

– Она думает только о том, что в моей жизни начнут копаться. Ее беспокоит, что за меня возьмутся газетчики, что мне придется от многого отказаться. Поэтому она предложила скрывать наши отношения.

– А ты о себе, стало быть, не волнуешься?

– Господи, да нет же, – с усилием сказал я, открыв глаза. – Мне на это наплевать. Я с радостью пожертвую своими секретами, если смогу быть с Сиенной, но ведь тогда мое прошлое…

– Замарает ее имидж, – договорил за меня Клет с непривычной мрачностью.

– И речь не только о ее карьере. Вы же снимок видели, который мне Даррел прислал, и надпись читали. Думаете, папаша в нас не вцепится?

– Еще как, – честно ответил Билли за себя и Клета. – Он попытается использовать вас на всю катушку. Будет шантажировать, ни перед чем не остановится.

– Не порти себе кровь из-за Даррела Уинстона, – вдруг заявил Клет. – Его я беру на себя. Забудь о нем.

– Да ты шутишь, что ли! – не выдержал я. – Это же Сиенна! Я не могу рисковать.

– Джетро Уитмен Уинстон, – в меня уперся взгляд Клета, каменно-твердый и суровый как не знаю что, – тебе придется мне довериться. Не парься из-за Даррела, я сказал.

Мы сверлили друг друга взглядами. Я честно не знал, как не париться по такому поводу.

Но затем Клет процедил:

– Я тебя когда-нибудь подводил? Я хоть раз не сдержал обещания? Повторяю, предоставь это дело мне.

Я скрипнул зубами. Наш Клет коварен и недобр, а временами даже страшен, но его слово – кремень. Как раз благодаря присущему Клету изощренному коварству я в конце концов решился доверить ему решать вопрос с Даррелом.

– А ты снова перенесешь все внимание на твою женщину и постараешься исправить положение.

– Может, нам действительно лучше встречаться тайно? – нехотя предположил я, но меня тут же затрясло от знакомого уже непроизвольного яростного отпора, от которого вибрировало все внутри, толчками отдаваясь в кончиках пальцев. Кожа и легкие занялись огнем.

– Не стоит, – замотал головой Билли. – Встречайся открыто или не встречайся вовсе. Не прячь народившейся любви. Ложь уничтожит и тебя, и Сиенну, превратит самое прекрасное, что у вас есть, в уродство.

Я смерил Билли взглядом, но про себя отдал должное мудрости и правоте его слов. В своем отчаянии я готов был хвататься за соломинки. Мы постояли в относительной тишине леса. Я ничего не слышал и не видел от навалившейся на меня безнадежности.

Билли шевельнулся первым, прервав затянувшуюся паузу. Он снял рубашку и забросил на ветку ближайшего дерева, после чего, покосившись на мою грязную, пропотевшую одежду, стянул и майку.

Подойдя к пню с торчавшим из него топором, Билли с усилием выдернул его и протянул мне:

– На.

Я взглянул на обращенное ко мне топорище и посмотрел на брата:

– Чего это ты?

Он пожал плечами, но в глубине его глаз я разглядел что-то вроде сочувствия.

– Будем рубить по очереди. Когда свалим, помогу отволочь к колоде и порубить.

Я сглотнул, чувствуя, как щиплет глаза. Легкие усиленно работали, будто я вдруг оказался в густом дыму: мне не хватало воздуха.

Я хрипло спросил:

– Почему?

– Потому что ты мой брат, – ответил Билли как нечто очевидное. – И тебе нужна моя помощь.

Глава 30

Я свободен. И именно поэтому я потерян.

Франц Кафка

~ Сиенна ~

Мое сердце вело себя как-то странно.

Во-первых, оно болело, особенно когда я дышала. Или сидела. Или стояла. Или ходила.

А еще оно непривычно сбивалось, пропуская удары и качая кровь чересчур быстро либо слишком медленно.

Мое сердце было разбито.

– Сиенна! – позвал Дейв из-за двери.