Спектр - Сергей Лукьяненко

Мартин осёкся.

— Спасибо за нашу историю, — продолжил ключник. — Но история людей середины — очень банальная история… Здесь грустно и одиноко, путник.

— Вы сами разрушили транспортную сеть… — прошептал Мартин. — Так? Вы или ваши предки — те, кто не вышел на новую ступень…

Ключник молчал.

— Люди середины, — сказал Мартин. — Мы считали вас богами… или почти богами… а вы всего-то — люди середины. Те, кто не смог. Кто оправился от горечи поражения — и повторяет попытку! Так?

— Здесь грустно и одиноко, путник, — сказал ключник.

Показалось — или в голосе его мелькнуло раздражение?

— Я слышал много таких историй.

Мартин зажмурился — до искр в глазах. Он был почти прав. Он почти понял. Истина где-то рядом…

— Я не могу… — сказал он. — Я почти понял, но… я такой же человек середины! Я не знаю!

— Боги уходят в небо, а неудачники становятся землёй. Но под этим небом и по этой земле ходят люди середины, — сказал ключник. — Что тебя страшит, Мартин? Что ты пытаешься понять? Уйдёшь ли ты в небо? Или — станешь ли ты землёй?

— Я пытаюсь понять, куда мне идти!

— Талисман даст тебе ключ ко всем ответам, Мартин. Но вначале закончи историю про людей середины.

— Я расскажу другую, — быстро сказал Мартин. — Историю девочки и птицы…

— Я не приму другой истории. — Ключник покачал головой. — Ты начал рассказ, и тебе придётся его закончить.

Мартин вздохнул. И сказал:

— Там, за стенами твоей Станции, народ Шеали обретает разум. Неудачники не выдержат шока и погибнут. Победители обретут разум и станут править новым миром. Но для большинства, ключник, не изменится ничего! Совершенно ничего! Будут они мыслить или продолжат жить инстинктами — это ничуть не изменит их жизнь. Не всем нужен разум. Не все могут думать. И в этом вечная ловушка, ключник. Для средних людей, для тех, кто не хочет в землю, но не дорос до неба, есть только место между небом и землёй. Всегда и везде крайними остаются люди середины. У моей истории нет конца, ключник… как нет выхода для людей середины.

— Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи во Врата и продолжай свой путь.

Мартин подозрительно посмотрел на ключника.

— Я больше не требую от тебя закончить историю, — подтвердил ключник. — Я не задаю тебе вопросов. Я не даю тебе отсрочку. Входи во Врата и продолжай свой путь.

— Что-то не так? — спросил Мартин.

Но ключник уже исчез. Он остался в одиночестве.

Мартин с досадой стукнул кулаком по столу. Не было обычного приятного ощущения маленькой победы. Не было удовольствия от рассказанной истории.

Ему разрешили войти во Врата, как будто бросили подачку, или даже разочарованно отвернулись в сторону: хочешь — иди…

Мартин вышел из комнатки задумчивый и недовольный, держа за цевьё тепловое ружьё. Ирина уже ждала его.

— Нормально, Мартин?

— Прошёл, — пробормотал Мартин, почему-то вспоминая приёмные экзамены в университет.

— Я и не сомневалась, — сказала Ирина. — Ты молодец.

— Что рассказывала? — поинтересовался Мартин.

— Историю, как первый раз влюбилась.

Мартин невольно улыбнулся:

— А я-то думал, что ты на этой истории ушла с Земли…

— Тогда этой истории ещё не было, — просто ответила Ирина.

Секунду они смотрели друг на друга. Потом Мартин взял Ирину за руку.

— Пойдём… нам надо спешить.

— Почему? — насторожилась девушка.

— Не знаю, — честно ответил Мартин. — Чувствую. Что-то не так, понимаешь? Я… я недоволен своей историей. Такое ощущение, будто провалился на экзамене.

Ирина смотрела на него, прикусив губу. Потом тихонько сказала:

— А я хотела предложить… остаться здесь на пару часов. Отдохнуть… ну…

Она смущённо улыбнулась.

— Иринка, надо спешить, — твёрдо сказал Мартин. — Время уходит. Я слышу, слышу, как оно бежит мимо… ещё минута — и не догнать.

— Пошли, — кивнула Ирина.

Они быстро, почти переходя на бег, прошли в центр Станции. Зал с Вратами был пуст, и дверь открылась при их приближении.

— Может быть, что-то случилось со мной… на Талисмане? — предположила Ирина. — А?

— Тогда ты бы почувствовала, — заметил Мартин. — Нет, не знаю. Давай поспешим.

Дверь закрылась за ними, экран компьютерного терминала засветился. Мартин быстро выбрал Талисман. Поддавшись секундному искушению, попытался выделить две строчки сразу. Конечно же, ничего не вышло.

— Выйдем через главную Станцию? — спросила Ирина.

— А какую ты выбирала?

— Никакую, я выбрала только планету…

— Тогда, по умолчанию, ты должна была выйти через главную Станцию Талисмана… — Мартин на всякий случай раскрыл поддиректорию, кивнул: — Да их всего тут две… Ну что, в путь?

— Угу, — сказала Ира.

Крепко взяла его за руку, улыбнулась, запрокинув голову — будто надеялась ощутить стремительный полет сквозь Вселенную…

Мартин нажал «ввод». Как и положено, комната не изменилась. Вот только Ирины больше не было рядом. Мартин медленно поднял ладонь. Прижал к лицу. Кожа ещё хранила тепло и запах Ирины Полушкиной номер шесть…

— Сволочи! — закричал Мартин. — Ненавижу! Сволочи!

Если бы сейчас в зал вошёл ключник, Мартин поднял бы на него ружьё — чтобы исчезнуть так же легко и бесповоротно, как Ирина.

Но никто не вошёл. Мартину было предоставлено полное право крушить терминал, колотить по стене ногами и плакать у послушно открывшихся дверей.

Часть седьмая

ФИОЛЕТОВЫЙ

Пролог

Фазан по-богемски — блюдо для России экзотическое. Полсотни лет миновало со времён фильма «Бриллиантовая рука» — а «дичь» так и осталась символом разухабистой гулянки, уделом либо охотников, либо людей всесторонне подозрительных.

Зато на невеликих просторах Чехии дичь можно встретить в любом приличном ресторане. Пусть пузатые немецкие бюргеры и голодные до впечатлений русские туристы жадно набрасываются на «печено вепрево колено», шпикачки и прочие блюда из лучшего друга Винни-Пуха. Пусть американские туристы, уверенные в диетических свойствах колы-лайт, кушают в «Макдоналдсах» гамбургеры. Человеку же серьёзному, склонному контролировать уровень холестерина в крови и длину брючного ремня, следует обратить внимание на дичь во всех её видах. Шницели из косули, мясо дикого кабана под медовым соусом — вот наш выбор.

И фазан по-богемски — достойный представитель племени вкусной и здоровой пищи.

Конечно, само по себе фазанье мясо суховато, потому тушка перед жаркой должна быть обвязана длинными полосками шпика. Жариться фазан должен не менее часа, регулярно поливаемый собственным соком. Позже в этот сок добавим сметаны и белого вина, получив замечательный соус. Прекрасно оттенит вкус птицы краснокочанная капуста — в тушёном виде обретающая затейливый фиолетовый цвет.

Кстати говоря, в домашних условиях точно так же можно приготовить и курицу…

Но в тот давний вечер Мартин сидел вместе с дядькой в маленьком ресторанчике в Карловых Варах, на столе был фазан, в бокалах — пиво, а в маленьких рюмочках — неизбежная в этом городе «Бехеровка».

— Попомни мои слова, — мрачно говорил дядя, — скоро здесь не протолкнуться будет от Чужих.

— Они же не покидают своих Станций, — пытался возражать Мартин.

Он тогда был ощутимо моложе, а ключники ещё оставались главной темой разговоров и звались попросту — Чужие.

— Покинут! — изрёк дядя. — А не они сами, так другие хлынут. Ну ты посмотри — какая чудесная у нас планета! Не зря же Чужие к нам прилетели…

Мартин огляделся и подтвердил, что планета у нас красивая, в этом районе — особенно, а Чужие прилетели не зря. Но ведь, кроме вооружённой экспансии, существует и мирный туризм, что они с дядей и подтверждают своим примером…

Дядя возмущённо фыркнул. В юности он как раз служил в группе советских войск в Чехословакии, потому слова Мартина воспринял как насмешку или деликатный укор.

— Мартин, поверь старому хрычу. — В ту пору дядя ещё хорохорился и с удовольствием называл себя стариком. — Не может быть дружбы и добрососедства между двумя расами с таким огромным дисбалансом в развитии, таким несходством культуры и психологии!

— Что-то подобное я читал в «Эксперте», — буркнул Мартин, нарезая фазана.

— И пусть они нам только добра желают, — продолжал дядя, — но откуда нам знать, каково их добро? Мы ведь тоже чехам только добра желали… все удивлялись, чего они от нашего добра нос воротят…

— А это я где только не читал, — заметил Мартин.

— Эх, Мартин, — провожая взглядом симпатичную официантку лет двадцати, горестно сказал дядя. — Ты молодой, ты ещё многое увидишь. И убедишься, что я прав. Когда твои личные интересы, твои персональные мечты не совпадут с планами ключников.