Спектр - Сергей Лукьяненко

Мартин пожалел о том, что оставил тепловое ружьё в гостинице.

— Не бойся, — сказала девочка. — Они всего лишь напуганы…

Пернатое тельце выскользнуло из-под руки и вышло вперёд.

Мартин шатнулся, но устоял.

Девочка заговорила — и с первых же её слов в зале повисла тишина. Те, кто не успел зайти в зал, замер на пороге.

Девочка говорила — и Мартин с удивлением понял, что в её голосе больше не осталось детскости. Она не объясняла и не просила. Она повелевала.

Священники распростёрлись ниц. Осталась стоять лишь девочка — медленно обводя взглядом зал.

Мартин опустился на одно колено. Девочка посмотрела на него — и улыбнулась.

— Ты можешь встать.

Мысленно отметив, что он «может встать», а вовсе не «может стоять», Мартин поднялся. Черно-красные фигуры ползали по полу — и в судорожных движениях не было железной уверенности инстинкта, а лишь смятение потрясённого разума.

— Ты — моя стая, — сказала девочка. — Но теперь я должна остаться. Отпусти меня, Мартин, или останься с нами.

— Я отпускаю тебя, — ответил Мартин. — Это твоя стая и твой мир. Учи его летать.

Он достал из кармана «документ на птенца» — надо же, не выпал. И порвал в клочки.

Девочка подошла к нему и обхватила руками-крыльями. Прошептала:

— Я тебя очень люблю. Спасибо тебе, Мартин. Ты точно-точно не хочешь остаться?

— Точно-точно, — прошептал Мартин.

— Мне будет трудно? — спросила девочка.

— Обязательно.

Девочка кивнула. И, взяв Мартина за руку, повела мимо смятенных священников.

Странно, но автобус ещё ходил. Они дожидались его на остановке — Мартин, Ирина и девочка шеали, окружённая кольцом стражников. Оружие сверкало у каждого во всех четырех кистях — и это были не только ритуальные кинжалы.

— Водитель ещё неразумен, — сказала девочка, когда в конце улицы показался неторопливо катящийся автобус. — Пусть. Он довезёт вас. Так спокойнее.

Мартин покосился на охранников — ни в одном взгляде не сквозило холодной успокоенности. Скорее — огонь фанатичной преданности. Черно-красные перья выдавали в них священников, но они были зрячими. Наверное, не прошедшие окончательного посвящения послушники…

— На тебя могут напасть? — спросил Мартин.

— Могут, — просто ответила девочка. — Ещё будет много шума… будет огонь и кровь.

— Я не хотел, — сказал Мартин. — Прости меня.

— Все хорошо, — сказала девочка. — Так должно было быть — и так стало. «Бескрылый пришелец шагнёт в бездну, чтобы девочка его стаи сохранила разум…» Кто знал, что это случится на самом деле? Откуда у бескрылого пришельца своя стая?

— Вот как… — протянул Мартин. — Всегда мечтал стать героем пророчества… Прямо так и сказано?

Девочка заколебалась:

— Ну… эти пророчества, они такие двусмысленные… вообще-то «чужак, неспособный летать», — это мог быть любой иноземный взрослый шеали. А «дитя его стаи» — скорее мальчик, чем девочка. Но это раньше так считали. Теперь все будут думать иначе. Я уже приказала.

Мартин невольно улыбнулся:

— Понятно. Что ж, тогда я не буду давать тебе никаких напутствий. Ты сама прекрасно справишься.

— Я очень разумная девочка, — сказал птенец.

Автобус остановился. Водитель посмотрел на Мартина пустыми глазами. Спросил:

«Привет тебе. Ты едешь?»

«Привет тебе. Мы едем», — ответил Мартин.

И коснулся на прощание крыла девочки. Хотел потрепать по смешному жёлтому хохолку — но под яростными взглядами охраны не решился.

Автобус с гулом пополз по улице. Мартин укоризненно посмотрел на Ирину — и та опустила взгляд.

— Ты же знала, — сказал Мартин.

— Знала. Только думала, что «чужаком, неспособным летать», буду я. Беда с этими пророчествами — все уклончиво, невнятно, запутанно…

Мартин покачал головой. Ругаться не хотелось. Все тело болело. Автобус медленно ехал к Станции, за спиной оставался охваченный эпидемией разума город.

— Разумные шеали… — прошептала Ирина с чувством. — Что сейчас начнётся…

— Юрий Сергеевич мне голову оторвёт, — согласился Мартин. — Вместо меланхоличных спокойных шеали — энергичная молодая раса. Как снег на голову… Тебе тоже достанется, не улыбайся.

— Я не тому улыбаюсь. Я до сих пор живая, понимаешь? И если через полчаса мы войдём в Станцию — останусь живой, фантастика!

Мартин подумал и положил тепловое ружьё на колени. Автобус тихо полз сквозь ночь.

А позади, в городе, простучало что-то, очень похожее на пулемётную очередь.

— Ира, ведь ты в первый раз добилась успеха… — сказал Мартин. — Видишь? Что-то меняется.

Но Ирина покачала головой:

— Это не я добилась, Мартин, Это ты добился.

На них никто не напал.

Веранда перед входом на Станцию была пуста, и они поднялись по ступенькам. Мартин открыл перед Ириной дверь, подождал, пока она войдёт. Оглянулся.

Погони не наблюдалось.

Зато в городе кое-где начались пожары.

— Удачи, девочка, — прошептал Мартин, глядя на Джорк.

Вошёл вслед за Ириной, закрыл дверь.

Они были на Станции. И теперь — в абсолютной безопасности. Никто, никогда и никому не причинит вреда на территории ключников.

— Прошли, — сказал Мартин. — Ира, мы прошли!

Они глупо улыбнулись друг другу. Предопределённость была сломана. Ирина-шесть осталась в живых!

— У тебя есть история для ключников? — спросил Мартин.

Девушка кивнула. Спросила:

— А про что ты будешь рассказывать?

Мартин кивнул на входную дверь:

— Про тех, кто сумеет пойти дальше. Про тех, кто останется. И про то, что эта история случилась не в первый раз.

— У меня история проще, — призналась Ира. — Но, наверное, она сгодится.

— Тогда идём, — решил Мартин. — Рассказываем сказки и…

— И куда отправляемся?

Мартин осёкся. Посмотрел Ирине в глаза. Со вздохом спросил:

— На Талисман?

— Да. Там другая я, Мартин. Я не могу её оставить. Она бы меня не бросила.

— Значит — на Талисман, — смирился Мартин. — Как хочется домой…

— Мне тоже.

Коридор вывел их в зал ожидания. Для разговора с ключниками предназначались маленькие кабинки по периметру зала. Двери двух кабинок были приоткрыты.

— Ждали, — заметил Мартин.

— Они всегда ждут, — согласилась Ирина. — Ну… удачи! Прежде чем разойтись по кабинкам, они поцеловались. Быстро и легко. Как друзья, а не как любовники.

— Здесь грустно и одиноко, — сказал ключник.

— Скоро станет гораздо веселее, — ответил Мартин, садясь за стол.

Тепловое ружьё аранков он, повинуясь непонятному порыву, положил на стол. Хотелось какого-то жеста — пусть выспреннего, но внятного.

— Поговори со мной, путник, — продолжил ключник.

Он был тощ и жилист, выше Мартина ростом, но при этом какой-то хрупкий, несерьёзный. Не таким должен быть повелитель галактики…

Хотя когда это властелины отличались ростом и сложением? Только в восторгах придворных лизоблюдов.

— Я расскажу про тех, кто остаётся в середине, — сказал Мартин. — Не про неудачников — их повесть слишком горька и скучна. Не про победителей — их историю не рассказать словами. Люди середины — их всегда больше, чем победителей и проигравших. На любой планете, у любой расы… даже у ключников.

Ключник не мигая смотрел на Мартина.

— Когда-то проблемы решались очень просто, — сказал Мартин. — Если одно племя обрело разум, а другое так и осталось стаей — оно превращалось в пищу. В мишень для стрел, которые не сумело придумать. В костяные наконечники для копий. Это были простые времена — и они ещё долго оставались такими. Те, кто опоздал в гонке, кто отстал хотя бы на полшага, — превращались в рабов. Загонялись в резервации и анклавы. Вставали по заводскому гудку и с первым лучом солнца. Простые времена — простые решения. Но простое время кончилось.

Ключник молчал.

— Кто-то сумел дотянуться до неба. Кто-то сумел откусить от Древа Жизни. Кто-то оставил разум про запас — как мы оставили свои инстинкты на чердаке сознания. Что это было — один краткий миг или целая эпоха? Я не знаю. Но когда молодые боги уходили, сжигая за собой мосты, за их спиной оставались люди середины. Те, кто не сумел. Те, кто не захотел. Те, кто выбрал привычный и не страшный путь разума…

— Боги не сжигают мостов, Мартин, — сказал ключник. — Для этого есть люди.

Мартин осёкся.

— Спасибо за нашу историю, — продолжил ключник. — Но история людей середины — очень банальная история… Здесь грустно и одиноко, путник.

— Вы сами разрушили транспортную сеть… — прошептал Мартин. — Так? Вы или ваши предки — те, кто не вышел на новую ступень…

Ключник молчал.

— Люди середины, — сказал Мартин. — Мы считали вас богами… или почти богами… а вы всего-то — люди середины. Те, кто не смог. Кто оправился от горечи поражения — и повторяет попытку! Так?