В небе Китая. 1937–1940. Воспоминания советских летчиков-добровольцев. - Юрий Чудодеев

Перелет прошел сравнительно благополучно. На одном из базовых аэродромов китайские представители осмотрели и приняли наши самолеты, ночью нанесли на них опознавательные знаки своей армии. Утром мы вылетели по маршруту.

Пустыню Гоби мы пересекали в трудных условиях, внизу бушевала песчаная буря. Даже на высоте 4 тыс. м нас настигал песок. Плотная дымка занавешивала видимость. Опасались мы и засорения песком моторов, а ведь нам предстояло еще воевать в Китае.

Но вот все волнения позади. Через пять дней эскадрилья приземлилась в пункте назначения, на аэродроме Ханькоу. Ки тайское командование к каждому самолету прикрепило в помощь. двух авиамехаников, которым, конечно, следовало еще привить. Навыки по эксплуатации и подготовке самолетов к боевым полетам. Эскадрилья пополнилась двумя самолетами СБ с экипажами.

В Ханькоу нас встретили представители советского военного руководства, наши советники, которые ввели нас в курс событий, происходящих в Китае. Получив китайские авиационные карты, мы изучили район боевых действий. Нам дали боевое задание: бомбить японские корабли, поднимавшиеся вверх по р. Янцзы.

Первые боевые вылеты в Китае явились, естественно, самым трудным испытанием, поскольку до этого нам не приходилось воевать.

Полученные в гарнизоне теоретические знания предстояло применить на практике. На тренировках отражать атаки истребителей, проходить зону зенитного огня, что бы ни говорили, было легче. Учителя наши тоже понимали, что жизнь часто не укладывается в рамки теории.

Летали мы в составе эскадрильи или девятки под командованием отличного летчика, невозмутимого и рассудительного капитана Георгия Васильевича Титова. Иногда водили эскадрилью на боевое задание с командирами звеньев старшими лейтенантами О. Н. Боровиковым или В. В. Зверевым.

Целыми днями, с рассвета и до самых сумерек, мы находились у самолетов. На войне, как известно, не положено ни выходных, ни дней отдыха. Почти ежедневно участвовали в вылетах. Научились и отражать атаки японских истребителей, и из бегать зоны артиллерийского огня.

Дружный коллектив эскадрильи жил напряженной боевой жизнью. Вдали от Родины особенно ценились чувства солидарности и взаимопомощи. Каждый полет тут же у одного из приземлившихся самолетов подвергали разбору, критиковались ошибки, недоработки, намечались пути устранения их.

Китайцы оповещали нас, что курсом на аэродром направляются японские бомбардировщики. Чтобы избежать бомбежки, мы заранее уходили на запасные аэродромы.

Однажды, получив сигнал тревоги, мы вылетели на запасной аэродром. Приблизившись к чему, увидели летное поле, глубоко вспаханное колесами. Очевидно, совсем недавно сюда приземлялся наш транспортный самолет ТБ-3. Оставшиеся после его посадки и рулежки следы огромных колес не были заровнены. Посадка была связана с риском — можно поломать шасси и вы вести надолго из строя самолеты. Тогда командир эскадрильи Г. В. Титов, дав сигнал «ожидать в воздухе», с большой осторожностью пошел на посадку. Затем, выбрав наиболее удобные места, мы разложили посадочные знаки и с боковым ветром ста ли принимать эскадрилью на поле.

Вскоре явился офицер-гоминьдановец — комендант аэродрома. Пришлось поговорить с ним круто: «Мы прибыли помогать Китаю, а не ломать самолеты на своих аэродромах. Чтобы немедленно колея на летном поле была заделана. Понятно?»

— Дун! дун! (Понял!) — закричал покрасневший офицер и на рысях помчался в город за своей командой. Через 10–15 минут начали сбегаться кули с корзиночками. Не прошло и получаса, как около 300 человек бегом таскали корзины с землей под свои заунывные песни.

До этого случая мы тоже замечали, что некоторые офицеры-гоминьдановцы, очевидно выходцы из богатеев, как-то безразлично относились к судьбам своей страны, пренебрегали своими прямыми обязанностями.

Эскадрилья быстро освоилась с трудностями боевых будней, часто совершала бомбардировку объектов противника.

Мы все чаще получали от китайского командования благодарности за меткое поражение заданных целей (по телефону быстро поступали сообщения о результатах вылетов). Представители советского руководства в Китае также отмечали наши успехи.

К эскадрилье был прикомандирован переводчик, в совершенстве владевший русским языком. Учился он еще в Петербурге. Неотлучно находясь с нами, он был всегда предупредителен и внимателен. Иногда информировал о результатах вылетов. Зная русских классиков, любил поговорить о произведениях Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого.

Часто, наблюдая за нашими оживленными беседами у самолетов, спрашивал: «А среди вас коммунисты есть?» или «О чем вы всегда совещаетесь?»

Обычно приходилось отвечать, что коммунистов среди нас нет, все члены профсоюза. А на совещаниях обсуждаем, как лучше летать, как лучше воевать и помогать народу Китая.

В нашей боевой жизни бывали и горькие, тяжелые минуты. На войне неизбежны боевые потери. Некоторые наши товарищи навечно остались лежать в чужой земле. В одном из вылетов при возвращении нас атаковали японские истребители. В звене В. В. Зверева в воздухе был смертельно ранен стрелок-радист.

После посадки быстро повезли его в госпиталь. Там же у нас на руках он и умер.

В воздухе случались иногда взаимные «мирные» встречи с японскими бомбардировщиками. Как-то приехал командир бомбардировочной группы в Китае капитан Т. Т. Хрюкин.

— Завтра, — говорит, — Селиванов, поведем с тобой вашу эскадрилью, будем бомбить аэродром противника у Янцзы. А Титов пусть встречает нас.

С вечера проложили маршруты, произвели расчеты, утром подвесили бомбы.

На небе светило солнце. Примерно на половине пройденного пути навстречу нам, 8–10 км левее, летит эскадрилья японских бомбардировщиков, выше — прикрывающая их группа истребителей.

Немедленно передаю по переговорной трубке:

— Тимофей Тимофеевич! Впереди, левее нас, идут встречным курсом японские бомбардировщики и истребители.

— Да, — говорит, — вижу. Наверное, идут бомбить наш аэродром.

Мы летели выше их и со стороны солнца. То ли японские истребители нас не заметили на большой скорости, то ли не ре шились оставить свою группу, но мы быстро разошлись курсами. Японцы отлично знали, что базировавшиеся на аэродроме эскадрильи И-15 и И-16 капитана А. С. Благовещенского не давали спуска самураям.

Некоторое время спустя увидели большой город, впереди по курсу аэродром, на реке — несколько торговых кораблей. Их тревожные гудки на разные голоса были слышны в воздухе, несмотря на гул моторов, на высоте около 2 тыс. м. Сбросив с первого захода бомбы на полосу и аэродромные постройки (самолетов не заметили), под длинные пароходные гудки раз вернулись над городом и пристанью домой.